Искушая судьбу - Рединг Жаклин - Страница 8

• Предыдущая
• 8/68
• Следующая

На всем пути из Дублина, каждый раз, когда карета проезжала мимо одной из этих ужасных железных клеток с останками какого-нибудь бедолаги, она пыталась убедить себя, что это не могут быть останки Оуэна. Но никогда не была в этом до конца уверена. Все тела уже подверглись разложению, а до этого были расклеваны птицами, поэтому невозможно было достоверно определить, было ли какое-нибудь из них телом ее брата Однако с каждым новым трупом, мимо которого они проезжали, шансы на то, что среди них был труп Оуэна, увеличивались.

– Сюда, пожалуйста, мисс Арабелла Как только за ней закрылись двери Кулхевена, Мара неожиданно почувствовала себя неуверенно Что, если в конце концов они обнаружат обман? Вероятно, ее арестуют и она сгниет в Дублинском замке. Хотя она слышала о женщинах, которых повесили только за то, что они укрывали у себя ирландских патриотов. Какое же наказание полагается ей за то, что она выдала себя за крестницу самого лорда-протектора?

Следующие слова миссис Денбери потонули в возбужденном лае нескольких овчарок, ринувшихся вперед, чтобы поприветствовать Мару. Один из псов, еще щенок, прыгнул на нее передними лапами, смотря преданными черными глазами.

– Ну, здравствуй, – рассмеялась Мара, потрепав серую голову щенка.

– Пошел прочь, ублюдок! – Миссис Денбери быстро отогнала животное, взмахнув подолом своего длинного платья. – Извините, мисс Арабелла, эти звери иногда не принимают во внимание собственный вес. Они считают своим долгом броситься на каждого посетителя, как только тот переступит порог дома. Хотя их нечего бояться. Они совершенно безобидны. Его светлость держит их скорее для компании, чтобы они согревали ему ноги в холодные вечера, чем для защиты.

– Все в порядке. Я считаю, что они просто чудесны. – Мара чуть было не сказала, что они напомнили ей о собаке, которая была у нее, когда она была еще совсем ребенком, большом пятнистом псе по имени Торних, что по-кельтски означало «гром», но вовремя прикусила язык. Она вспомнила, как тот каждое утро поджидал ее на лестнице, когда она должна была спуститься из своей комнаты, потому что мать не позволяла ему подниматься наверх. Интересно, что случилось с этим ласковым гигантом после штурма? Наверное, он подобно прочим обитателям замка был брошен на произвол судьбы и обречен на голодное существование, в то время как новые английские господа питались по-королевски, пользуясь результатами чужого непосильного труда Мара проследовала за миссис Денбери через центральный холл, пахнувший пчелиным воском и лимонным маслом и блестевший тщательно начищенной фурнитурой, к гигантской дубовой лестнице, ведущей на второй этаж. Окружающие их стены от пола до потолка были отделаны тем же самым мореным дубом, отливавшим золотом в свете свеч и покрытым резьбой под мятую ткань. Высокий потолок был оштукатурен и украшен весьма художественно выполненными фресками, изображающими шаловливых херувимов и птиц.

Едва они повернули, собираясь подняться по второму пролету лестницы, как Мара резко остановилась при виде гигантского портрета, висевшего на стене прямо над ними. На нем был изображен крупный представительный мужчина верхом на могучем черном жеребце «Его густые каштановые волосы, казалось, светились в солнечном свете, падающем откуда-то сверху Свирепые золотисто-карие глаза смотрели с портрета прямо на нее и словно пронизывали ее насквозь, а рот кривился в легкой усмешке, как будто он уже раскусил все ее хитрости.

Без всяких слов Мара поняла, что это он Незаконнорожденный граф Сент-Обин, Адриан Август Росс, близкий советник лорда-протектора.

Даже его изображение выглядело таким могучим и грозным, что, казалось, он может уничтожить ее одним ударом своей мощной, одетой в перчатку руки. Мара почувствовала, что при одном взгляде на него ее пронизала ледяная дрожь.

– Ах да, вот и наш господин, лорд Сент-Обин, – сказала миссис Денбери. – Я совсем забыла, что вы его никогда не видели. Разве он не красив? И внушает уважение. Ему, после той скандальной истории и ее последствий, это было необходимо, но он смог подняться выше своего двусмысленного положения. Не обращайте внимания на угрожающее выражение его лица.

На самом деле он совсем не так страшен и при близком знакомстве весьма приятен в общении, а, став его женой, вы, без сомнения, будете иметь возможность познакомиться с ним поближе. Следуйте, пожалуйста, за мной, мисс Арабелла. Мы приготовили для вас спальню в западном крыле. К вашему приезду мы отделали ее на женский вкус, так что она стала совсем светлой и веселой. Надеюсь, она вам понравится.

Мара почти не слышала того, о чем ей говорила миссис Денбери. Она все еще находилась под впечатлением этого портрета, портрета Сент-Обина, и никак не могла оторвать взгляда от этих необычных золотисто-карих глаз. Они каким-то образом притягивали ее, вызывая сердцебиение, на ладонях, стиснутых в кулаки, проступил пот. В ее ушах все еще стояли слова миссис Денбери. Угрожающее выражение лица? Нет, скорее, даже наводящее ужас. Это выражение могло вызвать слабость в коленях даже у большинства мужчин. Не удивительно, что он так быстро поднялся в кромвелевской иерархии.

Боже мой, что же она наделала?

Ей казалось, что это будет нетрудно – одурачить некоего изнеженного английского лорда, ради собственной выгоды отвернувшегося от своего короля. Думала, что он будет проводить большую часть времени в своих английских поместьях, что Кулхевен – только часть его владений, а, взглянув на холл, поняла, что он серьезно обосновался здесь. И он выглядел не как человек, способный выслушивать аргументы других, а, скорее, как тот, чье слово является законом. Требующим беспрекословного подчинения. Не терпящим возражений.

А чего еще она могла ожидать, спросила она себя. Разве он не носил имена двух римских императоров? И за такого человека она собралась выйти замуж?

Мара с трудом оторвала взгляд от его грозного облика. Она не должна себе позволить, чтобы он, этот человек, которого она еще только должна была увидеть, заочно производил на нее такое впечатление. В конце концов, перед ней находился всего лишь портрет, а не облеченный в плоть и кровь человек. Вероятнее всего, художник, изобразив графа столь могучим и страшным, просто приукрасил его.

Конечно, это должно быть именно так. Ни один мужчина не может быть столь свиреп в реальной жизни.

Просто ее подвели нервы, вот и все, – нервы, расшатанные возвращением домой после стольких лет отсутствия, пробудившимися воспоминаниями о той ужасной ночи, самим участием в этой опасной игре. Пути назад нет, сказала она себе. Только не теперь, когда она столь близка к тому, чтобы предпринять ответные действия, действия, о которых мечтала и которые планировала с той самой страшной осенней ночи, когда стала свидетелем того, как ее мать замертво упала на каменный пол Кровавой башни.

Адриан осадил своего жеребца на вершине зеленого холма, пытаясь сохранить равновесие на гарцующем могучем животном. Похлопав по его мускулистой шее, он откинулся назад в скрипнувшем под его весом седле и окинул взором расстилающуюся внизу местность.

Видит Бог, эта земля была, несомненно, красива.

Зимой на вершинах гор белоснежными шапками лежал снег, а деревья стояли голыми под бездонным, ярко-голубым небом. Сейчас же, летом, его первым летом в Кулхевене, их листва была густой и зеленой, а пастбища, покрытые мириадами луговых цветов, простирались вдаль насколько хватал глаз. Высоко над его головой, пользуясь сильным восточным ветром, парила, казалось не прикладывая никаких усилий, одинокая серо-голубая пустельга. Вдалеке подобно осматривающему окрестности гигантскому серому стражу над вершинами деревьев возвышалась башня Кулхевена.

Да, в этом диком, нетронутом месте было что-то неумолимо притягивающее его. Непонятно почему, но с тех пор, как почти семь месяцев тому назад он прибыл сюда, ему казалось, будто он родился и всегда жил здесь.

• Предыдущая
• 8/68
• Следующая