Кейн. Ветер ночи - Вагнер Карл Эдвард - Страница 64

Выражение удивления исчезло с лица Челима. Его заменила чудесная, сияющая усмешка.

— Гей, Фульвио! Парни, идите сюда! — заорал он. — Посмотрите-ка, что капитан притащил из этого проклятого города… Капитан, — радостно продолжал он, — я всем сердцем с вами. Когда дикари завывали, готовые прыгнуть вам на спину, у вас хватило времени затолкать сокровища, какие можно получить в выкупе разве что за принца, в отвороты с,воих сапог, прежде чем, обернувшись, вы стали сражаться за свою жизнь. Теперь я точно знаю: вы — прирожденный пират!

Усталые как собаки после ночных приключений, пираты высыпали на палубу и увидели, что капитан и его первый помощник хохочут самым странным образом. Излишне говорить, что, когда причина веселья стала им понятна, удивительные огненные жемчужины Кадорны наполнили радостью и их сердца.

Вскоре после того как величественное солнце засияло на чистом голубом небе, пиратская галера «Черный Ястреб» подняла якорь, развернулась по ветру, нацелив свой нос в форме головы дракона в сторону открытого моря, и отправилась на поиски новых приключений…

Но это другая история.

Когда писатель начинает развивать в воображении и накапливать в записных книжках сырой материал, который намерен преобразить в вымышленный мир, то ему следует подумать и о логических аспектах такой задачи. Вымышленный мир, если ему явно не предназначено представлять наше отдаленное прошлое либо столь же отдаленное будущее, будет, вероятно, совсем иным, чем наш. Хотя бы потому, что включение фантастического элемента магии и сверхъестественных сил заранее предполагает мир, управляемый иной системой оккультных и религиозных сил природы. То есть, несмотря на убеждения служителей различных религий в нашем мире, в реальном мире магия просто не действует, духи не существуют, проклятия неэффективны и наука пока не доказала существование каких-либо богов, демонов или призраков. Следовательно, вымышленный мир, включающий в себя сверхъестественный элемент, должен — обязан — очень отличаться от нашего. Любому писателю, работающему в данном жанре, следует это понять и обдумать все, что отсюда вытекает.

Например: как действует магия? В наших библиотеках покрупнее можно найти литературу по теории, практике и философии церемониальной и талисманной магии, применявшейся в средние века. Но для литературных целей этого вовсе не достаточно: магу в вашем произведении не следует быть всемогущим, ибо обладание абсолютным могуществом делает его непобедимым противником или, если маг главное действующее лицо, героем, совершенно неспособным попасть в тяжелое положение, из которого он не мог бы с легкостью выпутаться, щелкнув пальцами и сказав: «Абракадабра» (или: «Сим-сим»). Это явно лишит повествование такого важного качества, как напряженность, и может оказаться роковым для поддержания читательского интереса. Кого волнует, что происходит с героем, которого нельзя победить?[1]

Авторы фэнтези обычно справляются с этой проблемой, выдумывая чисто свою, новую систему магии, со встроенными ограничениями или изъянами. Эта трудность ничем не отличается от той, с которой столкнулись авторы комикса «Супермен». Неуязвимому и сверхсильному герою нужна какая-то ахиллесова пята, и поэтому им пришлось выдумать «криптонит» — воображаемый минерал, лишающий облаченного в плащ борца с преступностью всех его способностей.

Джек Вэнс в своих блестящих и изобретательных рассказах серии «Умирающая Земля» придумал оригинальную науку магии, состоящую из устных заклятий страшной силы. В рассказе «Туржан Миирский»[2] Вэнс так объясняет эту систему, указывая на встроенные ограничения: «Здесь были тома, собранные многими колдунами прошлого, неряшливые фолианты, оставленные Сейджем, переплетенные в кожу книги, содержащие сотню мощных заклинаний, большей частью настолько сложных, что Туржан мог держать одновременно в памяти не более четырех». Теперь вы получили представление, о чем я говорю. Известно сто таких заклинаний, объясняет Вэнс, но средний человеческий мозг, в котором надо запечатлеть заклинание страшным усилием воли, может содержать одновременно лишь несколько из них.

Чуть позже в том же рассказе Туржан готовится к путешествию. Любой маг, рискующий высунуть нос за безопасные пределы своей башни или дворца, подвергает себя мириадам опасностей странного мира будущего. Туржан пытается выбрать только те заклинания, которые, как он предвидит, могут понадобиться. «Он надел короткий синий плащ, подвесил к поясу меч и прикрепил к запястью амулет с рунами Лаккоделя. Потом выбрал заклинания, которые хотел захватить с собой. Он не знал, какие опасности могут его поджидать, поэтому остановил свое внимание на трех заговорах наиболее общего применения: Великолепном Призматическом Разбрызгивателе, Воровской Магии Фандаала и на Заговоре Медленного Часа».

Ограничения такой магической системы очевидны. Маг либо столкнется с непредвиденными опасностями, либо истощит свой магический арсенал (поскольку каждым заклинанием можно пользоваться только один раз), что сделает его беспомощным перед лицом дальнейших угроз. Заметьте, Вэнс восхитительно продумал осложнения, вытекающие из проблемы неуязвимого мага.

Нечто в том же роде можно найти в моем романе «Гигант в Конце Света» (1969). Мой маг Зелобион из Карчая — мастер магической Школы Фоманической Тавматургии — щеголеватый способ сказать, что он пользуется только устными заклинаниями и чарами. Хотя особенности у него выдающиеся и я не ввел никаких ограничений на число удерживаемых им тавматургий, можно легко догадаться, что он сделается магически бессильным, если враги попросту заткнут ему рот кляпом, что они и делают в девятой главе, привязав волшебника и оставив на съедение ненасытному Ми-риаподу, от которого Зелобиона спасает воин-сверхчеловек — Ганелон Серебряная Грива. А также (хоть я и не использовал эту идею в своем романе) его сделает столь же беспомощным простой приступ ларингита.

Схожим образом во «Властелине Колец» профессор Толкин столкнулся с проблемой Саурона — черного мага такой громадной силы, что он давным-давно миновал смертность и стал практически неуничтожимым. Толкин сделал из него чуть ли не божество зла. Так вот, любой герой, каким бы ни был он доблестным, явно будет беспомощен перед столь сильным противником. Толкин предвидел это возражение и перенес большую часть могущества Саурона в талисман громадной силы — «Первое Кольцо». Весь сюжет романа Толкина крутится вокруг двойной задачи: не дать Саурону приобрести Кольцо и, если возможно, уничтожить его, прежде чем злой волшебник им завладеет.

Еще один способ справиться с той же технической проблемой скоро будет продемонстрирован в моем пока еще незаконченном романе «Химери-ум». Хотя решение в нем по существу родственно вэнсовскому, у него есть некоторые уникальные особенности. В мире «Химериума» — известном, кстати, как «Истрадорф» — применяется новый вид талисманной магии, при которой волшебник наделяет любой артефакт Силой с помощью метода, именуемого Озвездением. Магическая мощность происходит от жизненной силы самого мага, вытянутой из его тела громадным усилием воли. Жизненная энергия напоминает чистое, как звездный свет, пламя, через которое и пропускают талисман. «Заряд» можно истощить неоднократным применением талисмана. Его можно также разрядить, применив контрталисман. И конечно же, сама природа ограничивает число талисманных артефактов, какие может Озвездить Силой любой чародей Истрадорфа, так как каждое Озвездение высасывает часть его жизненной силы.