Искра жизни [перевод Р.Эйвадиса] - Ремарк Эрих Мария - Страница 87

• Предыдущая
• 87/88
• Следующая

Это были те, кто знал, что их уже никто нигде не ждет. Но были и другие, которые еще не желали в это верить. Они отправлялись на поиски. Каждый день кто-то из них пускался в путь, вниз, в долину, со справкой управления гражданской службы и военной администрации лагеря в руках — чтобы получать продовольственные карточки — и двумя-тремя полустертыми датами в сердце.

Все получилось не так, как многие это себе представляли. Перспектива освобождения была чем-то таким гигантским и непостижимым, что большинство даже не пыталось заглянуть дальше в будущее. И вот свобода неожиданно наступила, и за ней они вопреки ожиданиям не увидели эдема, полного радостей, чудесных встреч, окончания всех разлук и волшебного возвращения всех прожитых здесь лет в счастливую эпоху, которая предшествовала неволе, — она наступила, и по одну сторону ее простирался мрак одиночества, печальных воспоминаний и отчаяния, а по другую — пустыня и крохотный светлячок надежды. Они спускались в долину, и все, на что они надеялись, были названия двух-трех населенных пунктов и других лагерей, несколько имен, да еще какое-то зыбкое, неопределенное «может быть». Каждый надеялся отыскать лишь одного или двух близких людей; найти всех — не решался мечтать почти никто.

— Лучше всего уйти сразу, как только почувствуешь немного силы, — сказал Зульцбахер. — Ничего не изменится. Чем дольше вы здесь просидите, тем тяжелее будет уходить. Не успеешь оглянуться, как окажешься в другом лагере — для тех, кому некуда идти.

— Ты думаешь, что уже достаточно окреп?

— Я поправился на десять фунтов.

— Это мало.

— Я пойду не спеша, осторожно.

— А куда ты думаешь податься? — поинтересовался Лебенталь.

— В Дюссельдорф. Попробую разыскать жену…

— Как же ты туда доберешься? Туда что, ходят поезда?

Зульцбахер поднял плечи.

— Не знаю. Тут есть еще двое, им в ту же сторону, в Золинген и Дуйсбург. Вместе как-нибудь доберемся.

— Это твои старые знакомые?

— Нет. Но и то хорошо, что хоть кто-то будет рядом.

— Это верно.

— Вот и я говорю.

Он долго тряс всем руки.

— А еда на дорогу у тебя есть? — спросил Лебенталь.

— На два дня хватит. А потом будем обращаться к американским властям. Как-нибудь доберемся.

Он пошел со своими двумя земляками, из Золингена и Дуйсбурга, вниз, по тропинке, ведущей в долину. Через некоторое время он обернулся, помахал им и пошел дальше, уже больше не оглядываясь.

— Он прав, — произнес Лебенталь. — Я тоже ухожу. Сегодня я уже буду ночевать в городе. Мне нужно поговорить с одним человеком, который будет моим компаньоном. Мы хотим открыть свое дело. У него капитал, у меня — опыт.

— Хорошо, Лео.

Лебенталь достал из кармана пачку американских сигарет и угостил всех.

— Это будет шикарный бизнес, — заявил он. — Американские сигареты. Как после первой мировой. Нужно только вовремя начать. — Он посмотрел на пеструю пачку. — Лучше всяких денег, можете мне поверить.

— Лео, — улыбнулся Бергер. — Ты у нас в полном порядке.

Лебенталь недоверчиво покосился на него.

— Я никогда и не говорил, что я идеалист.

— Не обижайся. Я это так, без всякой задней мысли. Если бы не ты, мы все уже столько раз могли бы загнуться, что…

Лебенталь польщенно улыбнулся.

— Как говорится, что было в моих силах… Всегда хорошо иметь под боком практичного человека, который кое-что понимает в коммерции. Если я для вас что-нибудь могу сделать… Бухер, а ты что думаешь? Ты остаешься?

— Нет. Я жду, пока Рут немного окрепнет.

— Хорошо. — Лебенталь вынул из кармана американскую авторучку и написал что-то на клочке бумаги. — Вот мой адрес в городе. На всякий пожарный…

— Откуда у тебя авторучка? — удивился Бухер.

— Выменял. Американцы все, как сумасшедшие, ищут какие-нибудь сувениры, на память о лагере.

— Что?

— Собирают сувениры. На память. Пистолеты, кинжалы, значки, плетки, флаги — все подряд. Это тоже неплохой бизнес. Я быстро смекнул, что к чему. И хорошенько запасся этим добром.

— Лео, — сказал Бергер. — Как хорошо, что ты есть.

Лебенталь спокойно кивнул.

— Ты пока остаешься здесь?

— Да, я пока остаюсь.

— Ну тогда мы еще не раз увидимся. Жить я буду в городе, а сюда буду приходить есть.

— Я так и понял.

— Конечно. Сигареты у тебя еще есть?

— Нет.

— Держите. — Лебенталь протянул Бергеру и Бухеру по нераспечатанной пачке.

— А что у тебя еще есть? — спросил Бухер.

— Консервы. — Лебенталь посмотрел на часы. — Мне пора…

Он достал из-под своей койки новенький американский плащ и не спеша надел его. Никто уже не спрашивал, откуда у него плащ. Если бы у него вдруг оказался еще и собственный автомобиль, их бы это уже не удивило.

— Не потеряйте адрес, — сказал Лебенталь, обращаясь к Бухеру. — Было бы обидно, если бы мы больше никогда не увиделись.

— Мы не потеряем его.

— Мы уходим вместе, — сказал Агасфер. — Я и Карел.

Они стояли перед Бергером.

— Побыли бы еще пару недель, — ответил он. — Вы же совсем слабые.

— Мы хотим уйти отсюда.

— Вы хоть решили, куда?

— Нет.

— Почему же вы хотите уйти?

Агасфер сделал неопределенный жест.

— Мы провели здесь слишком много времени.

На нем была старинная черно-серая крылатка с огромным, по самые локти, как у кучера, воротником. Ее раздобыл для него Лебенталь, который уже приступил к своей коммерческой деятельности. Костюм Карела представлял собой сложную комбинацию разных видов американской военной формы.

— Карелу пора, — сказал Агасфер.

Подошел Бухер. Он с любопытством осмотрел Карела с ног до головы.

— Это еще что за наряд?

— Американцы берут его с собой. Его усыновил тот полк, который первым пробился сюда. Они прислали за ним джип. И меня немного подвезут.

— Тебя они тоже усыновили?

— Нет. Они просто подвезут меня немного.

— А потом?

— Потом? — Агасфер окинул взглядом долину. Плащ его развевался на ветру. — Есть еще так много других лагерей, в которых у меня были знакомые…

«Лебенталь одел его мудро, — думал Бергер, глядя на Агасфера. — Выглядит, как заправский пилигрим. И пойдет он теперь от одного лагеря к другому. От одной могилы к другой. Только могила для заключенного — это слишком большая роскошь. Что же он собирается искать?»

— Знаешь, — пояснил Агасфер, — иногда в дороге неожиданно встречаешь тех, кого и не надеялся встретить.

— Да, старик.

Они долго смотрели им вслед.

— Странно, что мы так просто расходимся в разные стороны, — медленно произнес Бухер.

— Ты тоже скоро уйдешь?

— Да. Мы не должны терять друг друга из вида.

— Должны, — возразил Бергер. — Должны.

— Мы обязательно должны еще когда-нибудь встретиться. После всего этого. Когда-нибудь.

— Нет.

Бухер поднял глаза.

— Нет, — повторил Бергер. — Мы не должны забывать этого. Но мы не должны и превращать это в культ. Иначе так навсегда и останемся в тени этих проклятых вышек.

Малый лагерь опустел. Его тщательно вычистили, а заключенных разместили в бараках рабочего лагеря и в казармах СС. Несмотря на пролитые реки воды, жидкого мыла и дезинфицирующих средств, здесь все еще господствовал запах смерти, грязи и человеческих страданий. Он был неистребим. В заборах из колючей проволоки повсюду были сделаны проходы.

— А ты не устанешь? — спросил Бухер.

— Нет, — ответила Рут.

— Ну тогда идем. Какой сегодня день?

— Четверг.

— Четверг… Хорошо, что дни теперь опять имеют названия. Здесь у них были только номера. С первого по седьмой. Все одинаковые.

Они уже получили в канцелярии свои документы.

— Куда же мы пойдем? — спросила Рут.

— Туда. — Бухер показал рукой в сторону холма, на котором белел маленький домик. — Давай сначала пойдем туда и посмотрим на этот дом. Он принес нам счастье.

• Предыдущая
• 87/88
• Следующая