Тезей - Проталин Валентин - Страница 45

• Предыдущая
• 45/49
• Следующая

- Ну и голова! - как обычно, восхитился Перифой сообразительностью своего друга. - Правильно! Твои идеи - моя работа. Мы с ребятами станем объяснять про зло от этого пояса на каждом углу. Теперь есть, что им говорить. Мы их так раскрутим! Ну и голова! Ну и голова! - повторял Перифой.

В это утро стало известно и о том, что Солоент вызвался вернуться на корабль, когда оставшихся на воде греков решено было сменить, чтобы и они поучаствовали в празднестве.

...И все-таки странно, совершенно неожиданно, но усилия Перифоя, казалось, несусветно бесплодные здесь, начали давать плоды, что очень вдохновило мужчин, приплывших сюда из Греции. Не только спутники и друзья самого Перифоя, но и мужчины из иных эллинских мест, отправившиеся к амазонкам по призыву Геракла, научились успешно разобъяснять не очень сообразительным хозяйкам, что любовь к представителю иного пола - это особое чудо, что лишая себя любви с помощью охранительного пояса, пусть и созданного некими могущественными силами, женщина поступает неразумно. Кто-то, мол, нехорошо подшутил над беспечными и доверчивыми амазонками. Лишать себя такого чувства - это ж надо! О боги, какие бедные девочки!..

Бедные девочки, эти дикие кобылицы, слушая подобные речи, в основном принимались грубо ржать и фыркать, прямо в глаза тебе. Никакой приятной женской хитрости за общим столом. Однако, и среди диких кобылиц встречались натуры изначально и безоглядно добрые от природы. Редко, конечно, но попадались. И тут обнаружились. И слушали возбужденные речи мужчин не без сочувствия. И даже подруг своих перебивали: мол, дайте людям договорить. Но наибольшее понимание слова и рассуждения мужчин о любви находили у амазонок, способных вести разговоры на темы посторонние и даже отвлеченные. Конечно, обольщаться не следовало. Тем не менее, через какое-то время в столице воинственных наездниц начало происходить небывалое. Некоторые из амазонок стали сажать здешних мужчин на лошадей. А эти редкие тут мужчины находились в основном при воинственных наездницах, склонных к беседам на посторонние темы. Так вот, некоторые из таких амазонок и сажали мужчин на коней. И взявшись за уздечку, водили коней по кругу. А кое-кто позволил и самостоятельно мужчинам покататься.

Ничего подобного никто никогда здесь не видел. Возникли даже споры: нет ли тут нарушения священных запретов. Однако, споры вскоре утихли. Мужчина и священный запрет. Никак не соединяется. Если тебе мужчина не нравится или надоел - возьми и убей его. При чем тут священные запреты. Смешно даже.

Эхом все происходящее отозвалось и в Каменном доме цариц. Сюда днем, а не на вечернюю трапезу, были приглашены для разъяснений влиятельные мореходы: Геракл, Тезей, Пелий, Перифой и другие. Геракл пришел с Адметой, а Тезей с Мусеем и Пилием.

- Они приплыли к нам, чтобы украсть наш священный пояс, - сразу же разгорячилась Меланиппа, опередив Ипполиту, которая сама хотела начать этот разговор.

- Помолчи! - оборвала ее Ипполита. - А вы все-таки ответьте, обратилась она к мужчинам, - это правда?

- Что такое правда? Правда изменчива, словно сама жизнь, - дипломатично ответил Тезей. - Теперь, когда мы здесь, нам стало ясно, что вас надо выручать, освобождать от этого наваждения, от этого пояса.

- Спасать! - ядовито вставила свое Меланиппа.

- Он вам мешает, - поддержала Тезея Адмета.

- А вам станет помогать, - насмешливо повернулась к ней Ипполита.

- Наши женщины совершенно иные, совсем не похожи на вас, здешних женщин, - подключилась к растолковыванию греческого взгляда на ситуацию Адмета. - Им, действительно, нужна защита. И между прочим, это ваши сестры. Только мирные.

- Вот именно мирные, - громко фыркнула Меланиппа.

- Ответь мне, сестра, а как наш пояс сможет их защитить? - серьезно спросила Адмету Ипполита.

- Он их освободит, они смогут осознать, что добровольно предпочитают мирный мир и по собственной воле преданы ему. Вас же он сковывает в вашей более чем мужской воинственности. Думаю, что это особое какое-то наваждение. Недаром у нас считают, что это пояс бога войны. То есть мужское изделие.

- Это у вас так считают, - спокойно возразила ей Орифия.

- Да, у нас, - продолжала свое Адмета. - Вы думаете, что я чего-то не понимаю. Или мужчины на меня сильно действуют. В основном ведь они большие хвастуны. И за что ни возьмутся - все превращают в игру. Чаще кровавую. Я дочь одного из греческих царей. Не из последних. И никак не могу выбрать кого-нибудь из них в мужья. В них редко встречается внутреннее единство. И ветры влекут их по жизни в разные стороны. Если бы не существовало кухонь, к которым каждый из них привязан пищей, так и носились бы по свету... Тем не менее, мир сотворен из двух начал: мужского и женского. И ожесточаться в одном из них - неразумно, неправильно.

Все, что говорила Адмета, практически перекрывало мужчинам возможность принять участие в развернувшейся беседе. Даже Мусею с Пилием, которых Тезей привел с собой для поддержки. Поэтому после недолгого молчания, воцарившегося в зале, подала голос старуха Орифия.

- Нам не нужна правда, изменчивая, словно жизнь. Мы хотим просто жить по своей правде. А как изменится жизнь и когда... Да и разве так, как мы считаем. Разве она никогда не менялась. И что от перемены все имеют?..

- Эй, Геракл, а ты что молчишь? - окликнула Ипполита своего могучего гостя.

- А чего разговоры разговаривать, - отмахнулся он.

- Так начинай действовать, - не отпускала его старшая царица амазонок.

- Это пожалуйста, - оживился Геракл.

- Сразись со мной за священный пояс.

- Э-э, - разочарованно насупилась гора мускулов, - с тобой не буду.

- Боишься?

- Боюсь, - расхохоталась громадина.

И все вокруг рассмеялись.

- Нет, я серьезно. Сразись со мной. Если победишь - пояс твой.

- Ипполита, - кинулась к ней Адмета, во время этой части беседы не произнесшая ни слова.

- Меня защитит великая наша мать, - громким голосом остановила ее старшая царица.

- Ну, ты сама этого хотела, - все еще насупленный произнес Геракл.

- Дать тебе коня? - спросила его Ипполита.

- Это уж совсем лишнее, - отмахнулся Геракл.

Вскоре все они оказались на площади перед Каменным домом цариц. Ипполита на коне, с копьем наперевес. Геракл - на своих двоих и без оружия. Отскакав несколько от Геракла, Ипполита развернулась и, выставив копье, понеслась в его сторону. И, конечно, он сын великого бога. Иначе откуда в такой громадине столько ловкости. За его движениями никто и не уследил. Увидели только, что одной рукой Геракл отстранил копье, а другой просто снял Ипполиту с коня. Конь промчался дальше и остановился, ничего, надо полагать, не понимая. Ипполита билась в руках Геракла.

- Отпусти меня, грубиян! Отпусти ! - повторяла она.

Геракл поставил царицу на ноги. Отдышавшись, она обратилась к Меланиппе.

- Отдай ему пояс.

- Ну..., - неопределенно возразила Меланиппа.

- Отдай!

Меланиппа неведомо откуда, из множества складок своих одежд, извлекла пояс, вспыхнувший под солнцем, и протянула его победителю. Пояс был сплетен из металлических блях, на которых выступали женские лица. Насмешливое сменялось воинственным, воинственное - насмешливым. Геракл с живым любопытством разглядывал каждую бляху по очереди.

- Гляди, гляди, - рассмеялась Меланиппа, - он такой же, как главный пояс, но только копия.

- Не простая копия, - поправила ее старуха Орифия, - а намоленная и действующая...

- У нас таких несколько, - заулыбалась Ипполита. - Но главный вам не найти никогда, - твердо заявила она.

Но нечто менялось.

- Смотрите, на нас гонят вооруженных амазонок, - первым заметил Пилий.

Со стороны дороги к ним действительно несся отряд вооруженных воительниц. Все верхом. И с ними - еще один конь без седока.

- Ты их вызвала? - сердито спросила Меланиппу Ипполита.

- К сожалению, не я, - ответила та.

• Предыдущая
• 45/49
• Следующая