Цезарь (др. перевод) - Дюма Александр - Страница 84

• Предыдущая
• 84/108
• Следующая

— Veni, vidi, vici! (Пришел, увидел, победил!)

Прибыв в Рим, Цезарь узнал, что Клеопатра родила мальчика, которого нарекли Цезарионом…

Перед возвращением победителя Антоний и Долабелла уже готовы были договориться относительно аннулирования долгов, как вдруг Антония охватило подозрение: он начал подумывать, что Долабелла — любовник его жены. Сначала он прогнал свою жену, потом, уподобляясь Долабелле, захватил Форум и вынудил Сенат издать декрет, призывавший идти с оружием на Долабеллу. Антоний набросился на него в гневе, атаковал прямо на улице, перебил многих его людей, потеряв при этом и нескольких своих.

Эти события привели к некоторому спаду популярности Антония. Отдаляя от себя народ, Антоний в то же время умудрился нажить себе немало врагов и среди нобилитета. Дом Помпея был выставлен на аукцион и продан. Как видите, времени зря не теряли. Дом Помпея купил Антоний. Он всегда все покупал. Но когда пришло время платить, Антоний посчитал неприличным, что у него посмели требовать деньги за дом, который, по его мнению, он завоевал в Фарсалах. И объявил, что, если с ним намерены расплатиться таким образом, он не последует за Цезарем в Африку.

Но что еще больше вывело Антония из себя, так это тот факт, что после его отказа платить дом был перепродан Корнефицию. Корнефиций нашел дом недостаточно просторным и даже некрасивым, разрушил его, а на его месте построил новый.

Римляне, разумеется, немало возмущались стяжательством, всеобщей вакханалией и пьянством, царившими в высших кругах.

Прибыл Цезарь. С его появлением тут же воцарился порядок: Долабелла убрал в долгий ящик все проекты законов, Антоний прекратил свои безумства и кутежи, Корнефиций поторопился закончить строительство дома.

Цезарь забывает про Долабеллу из уважения к Цицерону, его тестю. Но Антоний, надеявшийся стать консулом вместе с Цезарем, теперь вынужден распрощаться с этой мечтой. Цезарь, избранный консулом в третий раз, назначает вторым консулом Лепида.

Вот как поднимался, шаг за шагом, этот Лепид, эта посредственность, который позже, во время второго триумвирата, станет союзником Антония и Октавия.

И еще кое-что произошло: Цезарь вызвал к себе Антония и так сурово отчитал его за низкое, недостойное поведение, что тот тут же, в доказательство того, что раскаивается, решил жениться.

Услышав об этом, Цезарь пожал плечами.

— Антоний — человек крайностей, — коротко заметил он.

Антоний женился — кажется, мы уже говорили, на ком: на Фульвии, вдове Клодия. Мы познакомились с ней, когда она появилась на улицах города после убийства своего мужа, призывая римлян к оружию, освещенная факелами, которые спалили целый квартал.

«Фульвия, — говорит Плутарх, — была женщиной, мало пригодной для дел и забот домашних, ее честолюбие осталось бы неудовлетворенным, если бы она управляла простым мужем, обычным человеком; она всегда стремилась руководить мужем, который командовал бы другими. Так что Клеопатра была в долгу перед Фульвией за уроки покорности, полученные Антонием, ибо Фульвия отдала ей его уже укрощенным и покорным женской воле».

Долабеллу простили, Корнефация пожурили, Антония отчитали, в результате чего он женился. Теперь Цезарь мог обратить свой взор к солдатам.

Один легион взбунтовался. Во время волнений были убиты два бывших претора: Коскония и Гальба. Цезарь отправил бунтовщиков в Кампанию и отдал приказ готовиться к походу в Африку.

Когда настал момент, он приказал им сесть на корабли, но, поскольку Цезарь еще не рассчитался с ними за предыдущие походы, они не подчинились, восстали и двинулись на Рим. Вместо того, чтобы выслать против них других солдат, которые могли бы присоединиться к восставшим, Цезарь решил подождать их и, когда они добрались до окраин Рима, вышел им навстречу.

У него была привычка обращаться к своим ветеранам со словами: друзья, товарищи, солдаты.

— Граждане! — сказал он им на сей раз.

Одним этим словом «граждане» он показал им, что они уже больше ни друзья ему, ни товарищи. Лишив их даже звания «солдаты», он окончательно переломил их настроение. Они так и застыли на месте.

— Граждане! — обратился к ним Цезарь. — Ваши требования справедливы — пять лет усталости, утомительных боев, ран. И вот я освобождаю вас от вашей клятвы! Я вас увольняю, всех. Те, кто отслужил положенный срок, получат свое вознаграждение до последнего сестерция.

Тогда бунтовщики перешли от угроз к просьбам, упали на колени, притягивая руки и умоляя Цезаря позволить им и дальше оставаться вместе с ним. Цезарь был непоколебим: он выделил им участки земли, правда, вдалеке один от другого, выплатил часть жалованья, которое задолжал, пообещав с лихвой вернуть оставшуюся сумму позже.

Но они заупрямились, желая следовать за ним, куда бы он ни направился. Видя, что они уже готовы перебраться по суше в Испанию, а затем, если будет нужно, и в Африку, Цезарь наконец смягчился и простил их.

Он понимал, что к требованиям солдат надо относиться справедливо. У всех завоевателей рано или поздно возникают такие проблемы со своими армиями. Помните герцога Берри, забывшего о ветеранах империи? Среди жалоб, выдвинутых солдатами императора, была точно такая же: им нерегулярно выплачивали жалованье.

— Итого, — добавил герцог, заканчивая свое выступление, — он остался вам должен где-то за два года…

— Ну и что? Может, нам самим нравилось давать ему в долг! — ответил один из ветеранов. — Что вы можете на это возразить?

Правда, тогда там не было Наполеона. Те же люди, которым нравилось служить ему как бы в долг, когда он находился на острове Эльба или на острове Святой Елены пленником, порой выражали ему свое неудовольствие, как и солдаты Цезаря, когда он был всесилен, а жалованья приходилось долго ждать.

Цезарь решил выплатить все сполна. Он дал им денег больше, чем обещал, а также раздал земли, о которых я уже говорил.

Лагарп[400], один из переводчиков Светония, мало понимает в разделении земель, о котором говорят все историки того периода. «Эту фразу Светония, — пишет он, — очень трудно понять, если только не представить, что часть Италии не принадлежала никому. Иначе как раздать землю солдатам, не отобрав ее у других хозяев?»

Лагарп забыл о способе раздела земель, о котором мы подробно рассказали, повествуя об аграрной реформе Цезаря. Земля, которая раздавалась солдатам, была взята из Ager publicus.

Затем пришел черед народа. Он выдал каждому гражданину по десять четвериков пшеницы и десять ливров масла. А так как прошел год с тех пор, как он обещал им все это, то он добавил каждому еще по шесть сестерциев в качестве процентной доплаты. К тому же он снизил задолженность по квартирной плате для жителей Рима — от двух тысяч сестерциев, а в других городах Италии — до пятисот сестерциев. И наконец, устроил грандиозный пир для всех, а также бесплатную раздачу мяса.

Мир конечно же удивлялся, что Цезарь, имея столько дел в Африке, оставался в Риме. Он должен был еще разобраться с Лигарием и принять Клеопатру. Квинт Лигарий поднял оружие против Цезаря, который, вопреки своему обыкновению, решил наказать его. Нужно было найти обвинителя. Обвинителя найти проще, чем защитника. Им стал некий Туберон. Лигарий просит Цицерона взяться за его защиту. Цицерон соглашается.

Кстати, расскажем, как Цицерон вернулся в Рим и что произошло между ним и Цезарем. Цицерон проводил время в Брундизии в постоянных сомнениях и терзаниях, советуясь со всеми подряд. Узнав, что Цезарь прибыл в Тарент и направляется по суше в сторону Брундизия, он вышел к нему навстречу, уверенный, что уговорит его в отношении Лигария, но все же удрученный тем, что вынужден перенести такое испытание, как встреча с врагом-победителем в присутствии немалого количества свидетелей. Но Цезарь, заметив его, тут же спешился, обнял Цицерона и долго говорил только с ним одним.

• Предыдущая
• 84/108
• Следующая