Невеста по завещанию - Куно Ольга - Страница 43
- Предыдущая
- 43/56
- Следующая
— Ну, вот ты и попалась, тварь. — Она всеми силами пыталась продемонстрировать собственное удовлетворение сим фактом, но пропитавшая голос и взгляд злоба явно перевешивала. — Не скрою, ты мне много крови попортила. Но теперь и сама заплатишь за всё сполна.
Я, конечно, была не прочь ей ответить. Но, увы, мерзкая тряпка по-прежнему забивала рот. Был, правда, вариант просто ударить экономку ногами. Но последствия такого действия были уж очень непредсказуемы, поэтому я решила до поры до времени воздержаться. А Амандина продолжала — видно, давно готовила свой монолог.
— Я нашла человека, которому твоя кровь очень даже понадобится. А ты думала, я не знаю твой секрет? — оскалилась она, увидев, как я встрепенулась. — Отлично знаю. Когда Дамиана принесли раненого, и ты осталась с ним наедине, я отослала всех слуг и наблюдала за тобой через замочную скважину. Думала, ты хочешь его извести, чтобы захапать себе всё имущество. Но я ошиблась. Зато увидела твой мерзкий ритуал.
Ритуал? Впрочем, ладно, называй, как хочешь. Но я рада, что это всё-таки не Дамиан рассказал тебе всё, как есть…
— А после я и лекаря как следует расспросила, — продолжала Амандина. — И он признался, что виконту грозил паралич, но он самым неожиданным образом исцелился. Должна сказать, между нами девочками, раз уж проболтаться у тебя всё равно шансов не будет: твоё появление спутало мне все карты. Но только в тот момент я поняла, насколько. Если бы Дамиан остался парализованным, я стала бы за ним ухаживать и быстренько получила бы в замке роль фактической хозяйки. А он в благодарность ещё и завещание бы в мою пользу переписал. Прожил бы он в таком состоянии недолго — такие, как он, неспособны быть беспомощными, — и кто знает, кем я могла бы в итоге стать.
М-да, мрачно думала я, губу так раскатывать вредно. Она же может потом не закататься, а передвигаться с такой губой неудобно. Вот интересно: ведь если рассудить, именно я была в определённом смысле заинтересована в болезни Дамиана. Если бы он остался без ног, то не кто-нибудь, а я, его жена, стала бы фактической хозяйкой в замке. Вот если бы он умер, тогда другое дело, ведь замок завещан не мне. А вот пока он жив, но функционировать не может, — для меня, можно сказать, самое раздолье. Вот только мне это даже в голову не пришло, когда я резала себе вену. А эта красавица успела и в голове всё подробно прокрутить, и смертельно озлобиться за то, что у неё отобрали столь призрачное будущее.
— Так, на эти лирические отступления у нас нет больше времени, — оборвал Амандину один из напавших на меня мужчин. У него была густая рыжая борода, прятавшая добрую половину лица. — Ты хотела на неё посмотреть — посмотрела. Бери деньги и убирайся. Нам надо ехать.
— Верно, — согласно кивнул второй, долговязый, сидевший напротив меня. Он извлёк из-за пазухи кошель и перебросил бывшей экономке. — И учти: наш приятель служанку упустил. Догонять нам некогда, да нам она и не нужна. Как выкручиваться-то будешь? А то смотри, если тебя поймают, деньги не понадобятся. Может, и не отдавать их тебе?
Он усмехнулся, второй тоже.
— Понадобятся, — заверила весельчаков Амандина. — Я знаю, где переждать, пока всё поуспокоится. Есть в горах один домик. Заодно и покупателя найти успею. А как искать перестанут, выберусь из виконтства. С такими деньгами уж точно не пропаду.
— Ну, смотри, — равнодушно пожал плечами рыжебородый. — Давай, вылезай. Пора убираться отсюда, да и ждут нас.
Бросив на меня последний победоносный взгляд, Амандина полезла из кареты. Вот тут я не удержалась. Извернулась и со всей силы придала ей ускорение ногами. Экономка вылетела наружу носом о дорожку. Послышались нецензурные возгласы, которые я понимала лишь частично, но жажда мести была очевидна по интонации. Однако долговязый с громким смешком захлопнул дверцу, и карета сразу же тронулась.
Мы ехали долго, во всяком случае, так мне казалось. Выглядывать в окошко кареты мне не позволяли; оба окна были тщательно закрыты тёмно-синими занавесками. Кляп тоже не вытаскивали, и руки оставили связанными.
Первое, что я почувствовала, когда карета всё-таки остановилась, и долговязый распахнул дверцу, — это что стало ощутимо холоднее. А потом догадалась, в чём дело: мы подъехали к горам. Так оно и оказалось. Стоило мне выйти наружу, подталкиваемой рыжебородым, как я увидела перед собой подножие горы и резко уходящую вверх тропинку. Людей вокруг не было, пасшейся скотины тоже не видно. Да и не мудрено. Склон крутой, почва каменистая, никаких домов здесь стоять не может. Трава есть, и время от времени каких-нибудь коз тут, наверное, пасут, не зря же тропинка имеется. Да только поблизости достаточно более удачных мест, где зелени больше, а склоны более пологие.
— Всё, теперь ножками, — заявил долговязый, подталкивая меня в спину. Рыжебородый уже начал подниматься по тропе. Третий, который сидел на козлах, снова взялся за поводья, увозя карету. Правильно, нельзя же карету здесь внизу оставлять. Она бы привлекла внимание. А так кто догадается, куда меня увезли? Допустим, Мэгги добежит до замка. Расскажет обо всём Дамиану. Он отправит людей на поиски. А нас уже и след простыл. Откуда им знать, что мы поехали в горы? А если даже про горы догадаются, мало ли здесь укромных мест? Всё равно не найдут. Я сглотнула, пытаясь избавиться от поселившегося в горле комка.
Сперва тропинка вела строго вверх, и я очень быстро выдохлась. Темп похитители задавали быстрый, а стоило мне замедлить шаг, как меч поднимавшегося позади долговязого недвусмысленно упирался мне в спину. Я споткнулась один раз, затем другой. Мелкие камешки сыпались из-под ног. Споткнувшись в очередной раз, я остановилась и настойчиво замычала. Рыжебородый обернулся, переглянулся поверх моей головы с приятелем.
— Да ладно, здесь кричи-не кричи, всё равно никто не услышит, — протянул тот.
Рыжебородый кивнул и вытащил у меня изо рта кляп. Сразу захотелось начать отплёвываться, но воспитание не позволило.
— Я не могу так быстро идти, — заявила я. — И со связанными руками не могу. Здесь подъём крутой, я равновесие теряю и даже удержаться ни за что не могу!
Эти двое снова переглянулись.
— Да в общем всё равно не убежит, — высказал свою точку зрения долговязый. — Ты впереди, я позади. Да и деваться ей некуда. А дальше дорога будет хуже, там со связанными руками и в пропасть свалиться недолго.
Рыжебородый извлёк из-за пояса кинжал.
— Только учти, — сказал он мне, прежде чем перерезать верёвки, — чтобы без фокусов.
Остриё кинжала на мгновение приблизилось к моему носу.
Идти без верёвок действительно стало легче. Вскоре подъём перестал быть таким уж резким, а потом тропа и вовсе побежала вокруг горы, параллельно тянущимся внизу лугам. Теперь я получила возможность в полной мере осознать, насколько узкой она была. Идти приходилось вплотную к каменистому склону, который возвышался сейчас по левую руку. Справа же сразу за тропинкой начинался обрыв. Мы резко снизили темп. Смотреть вниз было страшно: мы успели забраться довольно высоко, и я старалась глядеть исключительно под ноги. Но совсем уж не поворачивать голову направо не получалось. К горлу подступила тошнота. Время от времени тропинка чуть-чуть расширялась, тогда идти становилось полегче, но иногда, наоборот, для того, чтобы продвигаться вперёд, приходилось огибать узкие выступы, прижимаясь к ним всем телом, чтобы не рухнуть в пропасть. Временами слева от тропинки также возникали небольшие пещерки естественного происхождения, то совсем крохотные, больше похожие на норы, то такие, где не слишком высокий человек вполне мог бы стоять в полный рост. Перед некоторыми пещерами были вполне широкие площадки.
Склон над нами стал более пологим, тропинка разветвилась: одна дорожка уходила выше, другая продолжила огибать склон. Оказавшись на очередном особенно узком участке, я схватилась рукой за горло, а затем и вовсе зажала ладонями рот. Как только тропа слегка расширилась, я опустилась на корточки и склонилась над землёй.
- Предыдущая
- 43/56
- Следующая
