Сэр Троглодит 2 (СИ) - Башун Виталий Михайлович - Страница 12

Ну как мне объяснить, что они ошибаются и вии им не враги? Сколько ресурсов высвободилось бы для борьбы с демонами. Кстати говоря, как я уже говорил, наши бесы и беки создаются по образу и подобию демонов и их патриархов. Они очень хорошо зарекомендовали себя в бою, в том числе и против демонов. Эх, если бы объединить усилия долины и центра, сколько полезных дел стало бы возможно сделать!

Глава 5

Четыре центра угрозы вращались вокруг меня в танце смерти и я, работая на пределе, выворачивался на изнанку в попытках ускользнуть, отразить, блокировать многочисленные атаки со всех сторон света. Даже сверху и снизу, несмотря на то, что бой шел только на поверхности земли. Ну так, другие люди прыгать еще не разучились, а я тем более. Хочешь жить - попрыгаешь! Беременные жабы от зависти исквакаются. Угрозы слаженно крутились вокруг меня, то сближаясь, то удаляясь, то соединяясь, то распадаясь. К физическим атакам добавились магические, не блиставшие, впрочем, большим разнообразием, но для меня очень и очень неудобные. Со своей стороны, я так и не смог ни разу отыскать хоть малейшую возможность зацепить своих противников. Магией, конечно же, приложить я мог по полной, благо маскировку свою недавно снял, переведя ее в режим настороженного сна - потеряю сознание, маскировка отследит внедрение диагностических воздействий и развернется во всей красе, однако в данном бою применять свой арсенал, как выяснилось, здесь неизвестный, категорически не хотелось.

Более пяти месяцев Зигер запрещал мне даже думать о магии, не то что учить и применять.

- Даже если тебя хотя бы в шутку станет учить какой-нибудь маг паре-тройке структур - откажись. Ты сейчас должен как можно глубже понять свое родство с миром и научиться так взаимодействовать с ним, чтобы тело твое, разум и мир сливались в одно целое. После этого ты поймешь насколько магия - не более чем инструмент, предназначенный, в основном, для боя на сравнительно дальней дистанции. Магия мастеров алмазного десятка не пересекается с магией магистров и архимагов. Это очень разные вещи. Невозможно углубляться в двух направлениях сразу.

С последним его высказыванием я бы поспорил, но в остальном, слова наставника были истиной от первого до последнего слова. Когда у меня стало получаться расширять собственное сознание до пятидесяти метров, становясь каждой пылинкой в отдельности и всеми объектами сразу в объеме данного пространства. Когда научился фильтровать потоки информации от объектов, подобно музыканту, слышащему фальшь в игре десятой лютни огромного оркестра, и делить взаимодействия на угрожающие, потенциально угрожающие и нейтральные. Когда научился подстраиваться под ритм и мелодию этой сферы и немного навязывать свой танец. Тогда я понял, что это далеко не те узконаправленные воздействия, с помощью которых я ранее отслеживал опасности и намечал точки выхода запространственных переходов. В последние дни, сняв маскировку со своей псевдоструктуры, я занимался экспериментальным подбором оптимального количества секторов внимания, которые можно целиком и полностью зарезервировать под такое слияние с миром. Оказалось, что четырех более чем достаточно. Остальные я мог задействовать на другие, не менее важные цели. В том числе и на магический бой, который по мощности и разнообразию структур на несколько порядков превосходил тот простенький салат, которому с гордостью учил меня Зигер. Впрочем, от бойца и не ждали откровений в магической схватке - для этих целей как раз и существовали боевые маги. Хотя то, что я узнал о тактике и стратегии здешних боев, повергло меня в шок.

Сегодня Зигер решил, что я достаточно подготовлен для экзамена и привел меня на тренировочную площадку алмазного десятка самого бывшего верховного архимага. По дороге он с нескрываемой радостью сообщил мне, что экзаменовать меня будут ветераны именно из этой десятки, считающейся наисильнейшей в этом мире. Еще бы им не быть сильнейшими при их то опыте сражений и столетий тренировок. У нового верховного в алмазной десятке служили просто ягнята по сравнению с этими зубрами, а переход от мага к магу данной категории воинов не запрещался, но и не приветствовался. Традиция такая сложилась. С кем начал служить - с тем и заканчивай. Маг не супруг (супруга), чтобы кочевряжиться, дескать, характерами не сошлись.

Вот меня и выставили сразу аж против четверых таких монстров. Вот я и кручусь из последних сил. Как бы ни был я тренирован, молод и силен, а предел есть и у меня. Наступит время и усталость возьмет свое. Приходила, конечно, подленькая мыслишка применить магию вии, но быстро ушла. Точнее, выгнал я ее пинком под зад, и велел не возвращаться. Ну а как же, разумеется, зад у мысли есть, иначе как можно быть крепким “задним умом” или говорить что-то без “задней мысли”? Да пусть меня лучше убьют на этом испытании, чем я всю жизнь буду мучиться сомнениями, смог бы победить и выстоять честно? Тем более, как безусый барсик, я должен полностью овладеть тем искусством, которому меня учили.

Все когда-нибудь кончается. Кончилась и моя удача - иначе не назвать то, что ветераны не порвали меня сразу, а дали побегать, словно дрессированному ослику, и показать все движения, которым меня научили. Сначала я пропустил одну петлю магического аркана, настолько слабенькую, что мое чувство не посчитало ее за угрозу, а левая нога между тем чуть-чуть, но замедлила движение. Потом другая структура на самое малюсенькое мгновение задержала блок правой руки и в результате кровоточащая царапина помалу, но упорно и постоянно, стала отбирать силы, а я и так был на пределе…

В общем, очнулся я на той же тренировочной площадке. В пыли и в поту. Каждая жилочка стонет и жалуется, вплетая свою нотку в общую депрессию, вызванную провалом испытания. Желание зрело только одно - пойти куда-нибудь и надраться до поросячьего визга, полностью отключив магический контроль над состоянием организма. А то с него станется живо переработать алкоголь во что-нибудь полезное, а в результате после бочонка вина “ни в голове - ни в заднице”, только бодрость, энергия прет тестом из квашни, да слить излишнюю жидкость тянет.

Можно еще Васика прихватить с собой. Забавный парнишка. Познакомились мы с ним в первый же день, когда достигли, наконец, столицы кантона и казарм, расположенных на противоположной стороне города. Правда, если бы мы вошли в столицу с другой стороны, то это было бы “рукой подать”, а так пришлось рысить еще и через весь город. Вот так и ввалились во двор, едва передвигая ноги. Я-то еще ничего, сказались постоянные, еще с младенчества, тренировки, а остальные не падали только потому, что, как лошади в предчувствии теплого стойла, ведра воды и корыта овса, немного взбодрились при виде конечной цели нашего долгого трехнедельного путешествия. Кто все три недели терпел измывательства Зигера, кто, по мере набора рекрутов, меньше, но вымотались все одинаково.

Зигер скомандовал перейти на шаг, и мы вслед за обозом с имуществом в количестве трех телег, запряженных тягловыми ящерами, втянулись на плац.

- Трум-пум-пум-пурум-пум-пум! Та-арам-пам-тарапам-тарапам-пампам! Та-а-ара-ра-ра-ри! Мимо нашей трибуны церемониальным маршем проходит колонна доблестных защитников кантона! - сидя на штабеле досок, худой, рыжий, вихрастый и веснушчатый парнишка лет семнадцати, одетый в просторную робу, грыз яблоко и комментировал наше появление, предварительно изобразив какой-то торжественный марш. На него стали зло оглядываться рекруты с явным намерением свернуть шею, но тому явно было хоть бы что. Он продолжал свое занятие, не забывая отдать должное сочному фрукту, что еще больше подстегивало ненависть в умирающих от жажды будущих солдатах. - Встречайте криками “Ур-р-ра!” и метанием в воздух головных уборов будущую погибель демонов и грозу архидемонов!! Хрум-м…ням-ням-ням… Офифсифиией вземивафей и… глыть… Очистителей земли нашей и сокрушителей неуправляемых тварей!

Мне почему-то стало смешно, и я неприлично заржал, за что удостоился огрызком в голову. Перехватив снаряд в полете, я тут же метнул его обратно владельцу. Тот попытался увернуться, не удержался на штабеле и скатился вниз. Резво подскочив, он с восторгом уставился на меня, принял торжественную позу и, вытянув в мою сторону правую руку, высокопарно произнес: