Сэр Троглодит 2 (СИ) - Башун Виталий Михайлович - Страница 13

- О, неужели, мне довелось лицезреть будущую красу и гордость алмазного десятка? - ехидство и неверие так и перло из парня. - О, неужели я буду ходить с ним по одному двору, и дышать одним с ним воздухом, наблюдая, как из жалкой гусеницы, расправив радужные крылья, вспорхнет в синее небо прекрасная бабочка?!

С одной стороны оскорбили, назвав гусеницей, с другой - похвалили. Обижаться или нет? Собственно для Зигера я действительно пока еще гусеница, которую надо обточить до бабочки. Приняв не менее торжественную позу, я возвышенно изрек:

- Да, мой юный друг! - на этих словах парнишка нахмурился. Видимо, упоминание возраста - его больное место. А вот так тебе за гусеницу! - Ты имеешь редчайшую возможность видеть совсем рядом, руку протяни, мою особу и восхищаться! Обож-жаю когда мной восхищаются! Потом ты бесконечно будешь рассказывать о том, что видел, родным, внукам и правнукам, друзьям, знакомым и всем встречным-поперечным, согласившимся налить тебе кружечку дрянного винца! - и добавил деловым тоном: - Ползолотого за выступление с моим участием. Билеты у гвард Зигера.

- Васик! Хватит паясничать! Брысь отсюда. Не смущай рекрутов, а то деду пожалуюсь, - пригрозил потенциальный билетер и кассир.

Парнишка, не сдержав смешок, подскочил к наставнику и, судя по умоляющему взгляду, которым он с немалой долей озорства посматривал на Зигера, стал тихо что-то у него просить. Наставник не соглашался. Васик настаивал и, в конце концов, убедил. Зигер махнул рукой, утвердительно буркнул, отвернулся от парня и занялся рекрутами.

В дальнейшем я видел Васика то в загоне, где он помогал рабочему, то на кухне, то на плацу, где он наблюдал за тренировками. Со мной он быстро сдружился и в редкие минуты отдыха мы с ним болтали о всякой всячине. В частности его живо заинтересовали мои взгляды на тактику боя. Он заваливал вопросами, касаясь самых разных сторон воинской науки. Свой интерес он объяснял тем, что с детства мечтал стать воином и попасть хотя бы в серебряную тысячу, но, увы, не сложилось. По некоторым причинам дорога к воинской славе ему была закрыта.

М-да. Похоже и у меня не сложилось. Вот тебе и бабочка. Радужная. Как был гусеницей - зеленой и медлительной - так ей и остался. Приподняв голову из пыли, я увидел троих ветеранов и Зигера, обсуждающих что-то. Четвертый вскоре подошел в сопровождении мага и, посмотрев в мою сторону, удивился:

- Ну ты глянь на него. Значит, точно я говорил - успел он уклониться, но недостаточно. Вишь, как быстро в себя пришел. Так что, маг, лечить никого не надо. Только знак поставить.

- Вы ставите на мне крест?! Да еще магически оформляете? - простонал я из пыли, пытаясь даже в такой провальный момент шутить. - Знать, не быть мне в алмазном десятке.

- С чего ты взял? - опять удивился ветеран. - Ты что и впрямь рассчитывал побить четверых ветеранов?

- Но гвард Зигер мне говорил…

- А-а-а… вон оно что, - ветераны, услышав о чем речь, засмеялись. - Зигер опять за свое, - пояснил один из тройки рядом с наставником. - Любит, понимаешь, учеников пугать перед испытанием, чтобы, значит, выкладывались по полной. Он тебе не говорил, что провал испытания - это смерть от нашей руки? Не-е-е-ет? Странно. Это ж его любимая шутка. А что он говорил?

- Я ему сказал, что надо зацепить хотя бы одного. Достаточно просто поцарапать - тогда испытание считается пройденным, - рассказал друзьям сам наставник.

- Ты его, явно, выделяешь. Впрочем, заслуженно. У парня отличный потенциал!

- Ага! А Солор мне его подсунул, считая бесперспективным!

Ветераны снова рассмеялись. Искренне и весело, потешаясь над незадачливым Солором.

- Нет, парень. Достаточно продержаться всего минуту, чтобы получить знак принадлежности к алмазному десятку. Ты продержался две с половиной и даже несколько раз был близок, чтобы достать одного из нас. Очень хороший результат. Так что, маг приглашен поставить тебе наш знак, ну и подлечить, если понадобится.

- Но зачем вообще так обставлять испытания, если заведомо ясно, что выполнить подобное условие просто не реально?

- А вот тут ты ошибаешься, - вмешался Зигер и соратники кивком подтвердили его слова. - Для бойца алмазного десятка не так уж важен опыт сам по себе. Только как развитие искусства и не более. Что такое природная одаренность, ты слышал когда-нибудь? Вижу, что слышал. Тогда улавливаешь о чем я? - Зигер указал на одного из ветеранов, ничем особо не выделяющегося. - Гурано на испытании зацепил, и довольно серьезно, двоих… Двоих!! Ветеранов. Я слышал про одного бойца - давно это было, правда - который чуть не убил одного испытателя и серьезно ранил другого. Вот это таланты от природы. У тебя великолепные способности и ты многого добился упорным трудом. Это у тебя не отнять. Ты работал и не жаловался, но пусть гордыня тебя не съест - величайшим мастером ты сможешь стать не раньше, чем лет через сотню, но… - он многозначительно помолчал, - разве каких-то сто лет могут остановить тебя на пути самосовершенствования?

- Все это интересно, - раззевался приглашенный маг, - но меня ждут и другие дела. Вы там как-нибудь потом уж договорите. А? Вас, ветеранов, лепешками не корми, дай только ворох нравоучений молодежи выдать.

- Да-да, мастер. Приступайте.

Маг сладко зевнул и привычно шарахнул в левую половину груди какое-то сложное воздействие. Вдруг глаза его округлились:

- Ого! Да у него уже одна метка привязана к каналам сердца. О-очень интересная метка - кошачья мордочка, премилая, кстати, но почему-то без усов. Это что за знак?

Это маг у меня спросил, а я привычно пожал плечами:

- Не помню.

- Это у него после убойной дозы сонника - крестьяне напоили, когда нашли, - пояснил Зигер недоумевающему магу. - Где-то я о таком знаке слышал, - задумчиво и отрешенно глядя в небо, сказал наставник. - Нет. Не вспомню.

Точно. Не вспомнит. Про мой холод он говорил также. Дескать, вспомню. Ну и вспомнил? Не-а. Да и откуда он мог слышать о знаке барсов, существующем в мире, не имеющим отношения к империи? Аналогии какие-нибудь? Может быть. Лишь бы не с сектой маньяков или асоциальных элементов. Ладно. Пусть вспоминает.

Маг закивал головой, соглашаясь, потом покачал - к чему я не понял - и закончил работу по внедрению знака алмазного десятка, восьмилучевой бриллиантовой звезды. У медных лбов ставилась метка в виде белого треугольника, у серебряной тысячи - серебряная пентаграмма, у золотой сотни - золотой шестигранник. Формально, а неформально тем более, более высокий знак имел право приказывать низшему по отношению к нему. Таким образом, надо мной были теперь только маги-командиры. Тоже порядочек еще тот. Трудно назвать его даже идиотским. Точнее, можно обозначить как застарелый маразм в стадии полного отупения при впадении в детство.

У ворот, весь изнемогая от нетерпения, меня уже ожидал Васик. Как только я показался на горизонте, он бросился ко мне со всех ног с вопросом:

- Ну как? Прошел?! - и откуда только узнал?

- Прошел.

- Ур-р-ра-а-а-а-а! - такое впечатление, что это он прошел испытание, а не я. - Пойдем отметим это дело! Я угощаю!

Не сказать что Васик - парень прижимистый, он постоянно норовил меня угостить за свой счет, но я помнил, какие оклады у обслуги и неизменно отказывался, предлагая лучше купить что-нибудь любимому, судя по всему, деду.

- Что, разбогател? И вообще, маленьким вредно употреблять спиртные напитки.

Васик ожидаемо надулся, как мышь на крупу. Мне не хотелось в такой день обижать его, да и в любой другой - тоже. Со временем я стал воспринимать парня как младшего братишку. Очень начитанного, умного, но все еще мальчишку, из которого так и фонтанировало озорство, иной раз просто детское. Признаюсь, в некоторых его проказах я принимал непосредственное участие, оформляя его фантазии в реальный план действий. И надо сказать, нас ни разу не поймали за руку. Тут отчасти есть и заслуга Васика. Он прекрасно понимал, благодаря кому за последние полгода ни разу еще не попался. То есть многие, конечно, догадывались, чьих рук дело, но не смогли заполучить даже косвенных улик.