Покорение Южного полюса. Гонка лидеров - Хантфорд Роланд - Страница 31
- Предыдущая
- 31/177
- Следующая
Эскимосы всегда уклоняются от быстрого выполнения распоряжений, что европейцы принимают за малодушие и лень. Амундсен считал иначе. Эскимос не торопится действовать, во-первых, потому, что не хочет вспотеть, ведь пот — враг тепла. Во-вторых, всё его существо восстаёт против необходимости перенапряжения сил. Существует естественный темп работы — и его следует уважать. Для человека со стороны это может показаться необъяснимой инерцией, но для тех, кто понимает особенности местного климата, подобное поведение — показатель здравомыслия.
Амундсен получил главный урок своего полярного путешествия: не следует выходить за рамки тех возможностей, которые даны телу и духу человека или собаки. Это не самый очевидный вывод — и потому цивилизованные люди часто упускают его из виду. Но рациональное сохранение энергии может спасти человека в случае внезапной опасности.
На мысе Кристиана-Фредерика Земли Бутия Феликс Амундсен разбил часы своего карманного хронометра. Ристведт отправился на «Йоа» за новым. Передвигаясь налегке в санях со всеми собаками, он смог покрыть расстояние в сорок пять географических миль за сутки, столько же времени потратив на обратную дорогу. Отдохнув день на борту, вечером 20 апреля он вернулся к месту, где его ждал Амундсен.
Теперь они могли продолжать движение. Собаки тянули хорошо, поездка доставляла удовольствие. Веером расходясь от саней, как свора гончих на охоте, хаски без устали бежали вперёд. Тяжело нагружённые сани скользили за ними, слегка кренясь на неровностях ландшафта. Люди и собаки, казалось, отлично понимали друг друга.
26 апреля они достигли точки Северного магнитного полюса, найденного Джеймсом Кларком Россом на Бутия Феликс у мыса Аделаиды, и обнаружили, что он немного сместился к северу. Так Амундсен стал первым человеком, доказавшим, что магнитный полюс действительно движется. Он не восхищался собой, словно это было чем-то совершенно обыденным и бесполезным. Ему даже в голову не приходило оценить этот факт как достижение или удачу. Его больше тревожил поднимавшийся ветер и то, что Ристведту пришлось застрелить Накдио — собаку, полученную от местных эскимосов, — потому что она наотрез отказывалась работать. Это послужило уроком другим собакам, которые, как заметил Амундсен, при этом совершенно хладнокровно «закусили её останками. Мы и сами попробовали по солидному стейку и сочли, что мясо отличное». Так Амундсен убедился в том, что хаски — каннибалы, а их мясо съедобно для людей. На морском льду у острова Матти он встретил нескольких эскимосов, охотившихся на тюленей. Они дали ему свежего тюленьего мяса и жира для собак. Эффект был замечательным. До этого их кормили пеммиканом — и хаски день за днём теряли силы. Теперь же благодаря свежему мясу они быстро восстановили энергию и тянули сани так же хорошо, как раньше. Это тоже стало ценным уроком.
От полюса Росса Амундсен и Ристведт направились к северу, чтобы найти его новое расположение.
В течение трёх недель они передвигались вдоль побережья Бутия Феликс туда-сюда, охотясь за ускользающим полюсом. Это было довольно монотонное занятие. Разнообразие в их жизнь вносили разве что следы эскимосов и полярных медведей на льду. В итоге наблюдения закончились вполне реальной встречей с самим медведем, которая стоила им двух собак. В канун 1 мая они повернули обратно к полюсу Росса, рассчитывая после этого заглянуть в гавань Виктории, которая была местом зимней стоянки Росса на восточном берегу Бутия Феликс в 1831–1832 годах. Это был своего рода отчасти паломнический визит к историческому месту, отчасти — проверка того факта, что полюс отмечен точно.
В пути Амундсен получил ещё одно напоминание о том, что в снегах планы человека часто нарушаются, и отнёсся к этому по-философски. На полюсе Росса он повредил левую лодыжку (вероятно, растянул сухожилие) и не мог двигаться в течение недели. Делать было нечего — оставалось охотиться на тундряных куропаток и наблюдать за собаками, которые, по словам Амундсена,
теперь воротили носы от пеммикана. Они считали деликатесом старый кусок меха. «Меню полярной собаки включает абсолютно всё, — сделал вывод Ристведт. — Я думаю, что могу съесть многое, но вряд ли готов питаться старыми трусами». А собаки смаковали их, как медведь — мёд.
Продолжив путешествие, полярники обнаружили, что их склад на мысе Христиана-Фредерика разграблен эскимосами, которые оставили им скудный запас еды в количестве, достаточном лишь для возвращения на корабль. От посещения гавани Виктории пришлось отказаться. После семи недель отсутствия 27 мая они вернулись на «Йоа».
Наше путешествие не было успешным на сто процентов [подвёл итоги Амундсен], но, учитывая множество неблагоприятных обстоятельств… приходится удовлетвориться этими результатами…
Итоговые расчёты показали, что он ошибся с новой точкой магнитного полюса на тридцать миль. С одной стороны, это не имело значения, потому что магнитный полюс на самом деле никогда не стоит на месте. Тем не менее в тот момент он подозревал, что не добился необходимой математической точности. Причина была неясна, но в любом случае Амундсен корил себя, потому что не смог добиться одной из своих целей. До конца жизни это обстоятельство оставалось для него источником глубочайшего разочарования.
Тем не менее, каким бы коротким ни было путешествие, оно многому его научило. За три попытки они прошли менее 500 миль, но этого расстояния Амундсену хватило, чтобы узнать, как перемещаться по паковому льду и суше, покрытой снегом, и как управлять движением собачьей упряжки. Он столкнулся с неудачами в обстоятельствах, которые были скорее поучительными, чем опасными. Он продемонстрировал способность быстро учиться на своих ошибках и — более того — на своих успехах, что встречается гораздо реже и даётся труднее. Помимо всего прочего, Амундсен научился управлять собаками и ежедневно проходил с упряжкой от десяти до двадцати четырёх миль, независимо от погодных и прочих условий. Такой результат по любым меркам заслуживает уважения. Можно сказать, что он окончил школу полярных путешествий. Именно это и стало настоящим итогом путешествия Амундсена к Северному магнитному полюсу, а не досадная неудача в достижении определённой точки на поверхности Земли.
Через десять дней после возвращения на «Йоа» Амундсен снова отправился проводить полевые магнитные наблюдения. Он планировал организовать вторую зимовку по соседству с полюсом и хотел использовать оставшееся до неё время с максимальной пользой.
Амундсен чётко следовал указаниям Ноймайера и учёных из Потсдама. Но ему не нравились скучные и однообразные действия с научными инструментами. Он никогда даже не пытался притворяться, что наука для него стала чем-то бoльшим, нежели необходимым злом, которое другие считали оправданием полярных путешествий. Для него оправданием было путешествие как таковое. Ему страстно хотелось заниматься совершенствованием технических приёмов.
Он постоянно учился, но чувствовал, что всё ещё знает недостаточно, особенно о собаках и лыжах. Возможности использования лыж ещё не были изучены полностью. Катание на лыжах летом с его постоянными оттепелями и заморозками становилось отличным экспериментом. И вообще Амундсен радовался возможности провести ещё одну зиму в этом месте, совершенствуя технологию путешествий в условиях экстремального холода.
В этот раз зима наступила рано. В конце сентября, когда лёд окреп, в окрестности неподалёку от стоянки «Йоа» вернулись нетсилики. Амундсен продолжил собирать их артефакты и изучать поведение. Сделанные им наблюдения попутно так же много говорят о нём самом, как и о тех, чьи нравы он увлечённо изучал.
Отношение Амундсена к нетсиликам выходило за общепринятые рамки этнографии и экзотики. Скоро у него появились друзья-эскимосы. Особенно крепко он подружился с двумя из них — Угпиком, которого называл «Сова», и Талурнакто. Сова был природным аристократом. Талурнакто, напротив,
- Предыдущая
- 31/177
- Следующая
