Выбери любимый жанр

Девушка из министерства - Адамян Нора Георгиевна - Страница 20


Перейти на страницу:
Изменить размер шрифта:

20

— Вот оно как у вас: печка-то в земле вырыта! Низко нагибаться приходится. За день, поди, спина заболит… Разве ж так лучше?

Все ей было любопытно, и любопытства своего она не скрывала. Грикор, убежденный, что Катюша так же нравится всем, как и ему, снисходительно-счастливо кивал головой в ее сторону и подмигивал домашним:

— Непривычная еще. Ничего, освоится…

У тети Забел было три сына. Старший — самый хороший, самый послушный и почтительный — погиб на войне. Его жена не захотела жить в доме свекра. Вернулась в соседнее село, откуда была родом, и снова вышла замуж. Но внука старики ей не отдали. Внук жил в доме. Самый младший сын женился рано — перед уходом в армию, год назад. Его жена Кнарик — плохая ли, хорошая — своя. Она без слов понимает, когда свекровь довольна, когда нет. А новая, русская невестка — жена среднего сына Грикора — заставила старуху насторожиться.

На второй день по приезде Катюша весело рассказывала свекрови и Кнарик:

— Как я встретилась с Гришенькой — сразу он мне глянулся. Глазки черные, бровки как нарисованные, волосы — ну чистый барашек, кудрявый. Откуда только такие берутся, думаю?

Кнарик рассмеялась, широко открыв белозубый рот.

— Мой Вартан лучше, — сказала она хвастливо.

Тетя Забел махнула рукой и вздохнула. Она вспомнила погибшего сына.

— Чего не видела, того не знаю, а по мне лучше Гриши и быть не может, — продолжала Катюша. — Однако я сразу вида не показала, что он мне понравился. Думаю себе: «Ты еще побегаешь за мной, как лиса за белочкой». И так я его завлекла, что он мне прямо сказал: «Я, говорит, человек кавказский, у нас люди горячие, из-за любви могут на крайность пойти…»

— Это ты хочешь сказать, что он за тобой гонялся? — сухо, без улыбки, спросила тетя Забел.

— А как же! — охотно откликнулась Катюша. — Еще и как гонялся! «Жизни, говорил, своей решусь, если ты со мной не поедешь».

Тете Забел это показалось очень обидным. Она легла на деревянную тахту, укрылась теплым одеялом и беззвучно плакала. Кнарик примолкла, быстренько собралась и побежала на табачное поле в свою бригаду. Мужчины еще раньше ушли на работу. Дома осталась Катюша со свекровью да внук тети Забел Сероб — парень девятнадцати лет.

Старуха все лежала, укрытая с головой. Катюша наконец встревожилась.

— Вы что это, мамаша, — допытывалась она, — захворали? Да что ж у вас болит?

— Голова, голова, — сказала тетя Забел, чтоб отделаться.

— Ну, это я вас сейчас вылечу, — пообещала Катюша. — Мне, как младшему медперсоналу, стыдно, если в нашем доме кто заболеет.

Она заторопила Сероба:

— Сёрега, как у вас печку растопляют? Мы горячей водой мамаше голову помоем да порошок дадим. Ты сходи в аптеку, Сереженька, пирамидону возьми.

Сероб, высокий парень с тонкими усиками и длинными ресницами, весело ухмылялся. Он знал, что к головной боли бабушка прибегает для устрашения невесток. Но Катюша этого не знала.

— Верно, вас солнцем напекло, — сокрушалась она.

Тут тетя Забел не выдержала — усмехнулась. Всю жизнь она работала на горных полях, открытых солнцу, и не знала, что от него может заболеть голова.

Вечером, когда дядя Авет возвратился с колхозного огорода, старуха, как всегда, принесла тазик с горячей водой, чтобы муж попарил ноги. Это был час, когда тетя Забел высказывала хозяину дома свои соображения относительно семейных дел.

— На тахте спать не хочет, — шептала она. — Я им в комнату нашу кровать на пружинах поставила. Одеяло она привезла на вате стеганое — полпуда весит.

— Ничего, — отвечал дядя Авет, — осенью баранов острижем, сделаем ей шерстяное одеяло.

— О чем ты говоришь! — рассердилась тетя Забел. — В доме одеял нет, что ли? Я им два шерстяных одеяла на кровать положила.

Сердце тети Забел волновали неясные ей самой тревоги, а высказать было нечего.

— Ветер у нее в голове, — проговорила она наконец. — Смеется много!

— А почему ей не смеяться? — невозмутимо отозвался дядя Авет. — Молодая женщина, хорошего мужа нашла, в достойную семью вступила — пусть смеется! А ты, если видишь что не так, не молчи, не дуйся — поговори, объясни. Она от родной земли оторвалась. Думаешь, легко это?

Тетя Забел решила воспитывать Катюшу примерами из собственной жизни.

— Когда меня привели в дом моего мужа, — рассказывала она, — целый год моего голоса никто не слышал. Надо что-нибудь сказать свекрови — я зову девчонку, младшую сестру мужа, и ей шепчу: «Спроси мать, какую работу Забел делать — белье стирать или в поле идти?» А свекровь тут же рядом стоит! Я в семье всем угождала — и все молча. Чтоб засмеяться или песни петь — нет, нет, нет! Никогда!

— Ох, издевались раньше над женщиной! — сочувственно возмущалась Катюша. — Это что ж такое, живой человек — и молчи! Безобразие!

Тетя Забел поджимала губы. Мораль ее рассказов до Катюши не доходила.

Быстрее всех в доме подружилась с новой невесткой Кнарик. Катюша умела кроить, шить и охотно предлагала свои услуги.

— Ты, Кнарка, у нас чистая селедочка. Тебе баску подпустим в виде оборки, чтобы в боках пошире казалась. Ты бы ела, что ли, больше, Кнара, одни косточки…

Кнарик, коричневая от загара, косила большими глазами на дверь и жаловалась:

— С чего поправлюсь, Катя, с чего потолстею? Утром суп, вечером суп… Я в доме своего отца никогда супа не ела. А как мы уходим на работу, она своему студенту яичницу жарит. Веришь, вчера для него цыпленка зарезала!

— Ой, любишь ты зря болтать, Кнара, — укоризненно говорила Катюша. — Выходит, тебя голодом морят? Вон яйца в решете лежат, масло в кувшине. Кто тебе не велит? Бери да ешь!

— Да-а-а, — хитро щурилась Кнарик, — говоришь только! Как взять? У нее все на учете.

А Катюша на другое утро просто сказала свекрови:

— Давайте, мама, сегодня яичницу на завтрак наладим.

Одно за другим набила на большую сковороду двадцать яиц и поставила на стол. Дядя Авет обрадовался.

— Вот дай бог здоровья невестке, догадалась яичницу сделать!

Тете Забел ничего не осталось, как смолчать и завтракать вместе со всеми. С давних лет своей молодости, когда любой кусок был на счету, привыкла она урезывать, откладывать каждую ложку масла, каждое яйцо. И теперь по привычке все старалась выгадать. Только для единственного внука, для сиротки, ей ничего не было жалко.

Дядя Авет иногда сердился.

— Для кого бережешь? Лучше нас людей не дождешься. Ставь на стол мед и масло! — покрикивал старик на жену.

Дядя Авет был огородником-садоводом. А колхоз села Заревшан славился пшеницей. Горные поля давали крупное красноватое — будто загорелое — зерно. Хлеб из него получался легкий и вкусный. Даже приусадебные участки колхозники засевали пшеницей. Только вокруг дома дяди Авета зеленели деревья. На одном из склонов горы старик разбил колхозный сад и отвоевал у правления колхоза широкую ложбину с ручейком для огорода. Овощи на нетронутой земле росли хорошо и уже два года приносили колхозу немалый доход. Но как доходило до дела, чтоб дать в огородную бригаду побольше людей, так председатель смеялся, похлопывал дядю Авета по плечу и хитро подмигивал.

— Братец Авет, мы с тобой оба знаем, какая тут работа. Посадил — растет. По совести скажем — самая у тебя подходящая бригада. Орлы!

А в огородной бригаде были одни пожилые женщины. У той руки ломит, у другой спина отнимается. Дядя Авет приходил домой сердитый, швырял мотыгу и начинал поносить председателя нехорошими словами.

Катюше было жаль свекра, а если человека жалеешь, значит надо для него что-то сделать. Каждый день, возвращаясь из сельской больницы, где она работала санитаркой, Катюша отправлялась помогать огородницам. Пыталась она увлечь с собой и Сероба:

— Пойдем, Сереженька, подобьем картошку. Чего зря дома стены подпирать!

Но тетя Забел стойко охраняла внука.

— Серобу нет дела до огорода. Он учится. У него другое на уме.

— Великое дело — учится! — не соглашалась Катюша. — Я, может быть, тоже учиться буду. У меня доктор Зарик Исааковна большие способности находит. Физическая работа для умственного труда полезная. Это уж у кого хотите спросите. Бери тяпку, Серега!

20
Мир литературы

Жанры

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело