Гнев троллей - Хардебуш Кристоф - Страница 13

Ирония заключалась в том, что в империи дорасти до высших чинов могли только те, кто был отдален от узких кругов власти. Только тот, кто достигал ранга сатрапа, мог вырваться из сферы простых чиновников. Некоторым было достаточно маленькой должности. Например, отец Камроса никогда не стремился к большему, чем должность судьи. Но у него самого были смелые амбиции. Его восходящая звезда не осталась незамеченной. Первая жена Камроса была дочерью хорошего дома, который имел родственные связи с Золотым Императором. Дела дома шли сейчас неважно, но именно это позволило Камросу заключить такой союз. Уважаемое имя в обмен на обещание будущей славы. Отец первой жены, Ларцанес, был очень ловок и сам много лет служил сатрапом, но был вынужден уступить место более молодому преемнику. Несмотря на это обстоятельство, недооценивать старика не стоило, и поэтому во время визита в его дом Камрос вел себя так осторожно, как если бы находился в легендарном бестиарии императора.

Усадьба Ларцанеса находилась хоть и не в Золотом Квартале, но на одной из дорогих окраин великого города Колхас, и здесь были все удобства, которые мог позволить себе чиновник после нескольких десятилетий взяточничества. Тем не менее от бдительного взгляда Камроса не укрылось, что время уже немного подточило роскошь этого дома. Отбитая мозаика и слегка поблекшие ковры красноречиво говорили сами за себя. Да и рабы были не самыми молодыми; по всей вероятности, последние приобретения Ларцанес делал уже приличное время назад.

Несмотря на это, по велению хозяина дома Камросу были поданы изысканные блюда и напитки. Сладкое белое вино, охлажденное льдом, и фаршированные финики в миндальном молоке.

— Мои поздравления. Твое назначение вызвало некоторую шумиху, — сказал Ларцанес, лежа на удобной кушетке и изучая зятя из-под полуприкрытых век, в то время как раб массировал ему ноги.

Самодовольная улыбка старого политика намекала на то, что эта шумиха была не совсем положительного свойства.

— А представь себе, насколько больше шумихи возникнет, когда меня назначат сатрапом.

Все еще улыбаясь, Ларцанес поднял бокал и выпил вместе с Камросом. В своих непостижимых решениях боги не благословили его сыновьями. Благополучие и скорби дома зависели исключительно от его дочерей. Камрос знал, что старый сатрап отдал ему в жены младшую дочь вроде как в залог. Его старшие дочери уже были замужем, но ни один из этих союзов не оказался особенно удачным. Поэтому Ларцанес все поставил на младшую, Парис, и выдал ее замуж за молодого, неизвестного, но имеющего потенциал чиновника. Возможно, потому что сам что-то разглядел в Камросе. Это было взаимовыгодным соглашением, и Камрос охотно поддерживал тесную связь с прожженным чиновником, который все еще обладал отличными связями, даже если его имя уже не так много значило при дворе.

— Немного больше. Но это будет непросто, Камрос. С тех пор как наш милосердный, благословленный богиней Агдель господин несколько лет назад разделил Аркару на две провинции, чтобы как поддержать свою славу великого завоевателя, так и разбить власть сатрапа, положение стабилизировалось. В настоящее время потребности в сатрапах нет, какими бы ловкими ни были претенденты.

— В своей мудрости ты сам коснулся проблемы, которую я хотел обсудить с тобой. Мне хватает воли, но не хватает места, где я мог бы реализовать ее.

Иерархия империи была как пирамида; чем выше подниматься, тем меньше возможностей для следующего подъема, количество сатрапов просто ограничено количеством имеющихся провинций. Самые важные и крупные провинции находились вокруг изначальной Дирии, старой провинции Дирия, центральной земли и колыбели империи, и император распределял звания сатрапов этих провинций лишь среди избранных членов собственной семьи. Чем дальше провинции располагались и чем незначительнее они были, тем большей была вероятность для простого чиновника.

— Наиболее верным советом будет потерпеть, — прервал Ларцанес размышления Камроса. — Я сам пятнадцать лет назад был одним из не очень важных копиистов юридических документов. И только помазание императора создало мне необходимое место, как ты это называешь.

Камрос был еще совсем юношей, когда империю потрясли беспорядки, связанные с восхождением императора на трон, он хорошо помнил тот день, когда по улицам повели длинные ряды пленников, скованных по рукам и связанных друг с другом за шеи толстыми канатами. Их вели из города на глазах у всех, над ними издевались и проклинали, пока они не добрались до ворот, где затем солдаты мечами казнили их и неглубоко зарыли.

Родственники Ларцанеса вступили в ожесточенную борьбу с другими претендентами на трон, и Ларцанес был одним из тех, кто верно служил до самого конца, даже когда враги, казалось, брали верх.

— Терпение. Да, это, несомненно, добродетель. Но мне кажется неестественным только и делать, что ждать, пока что-нибудь произойдет. Мне больше нравится быть хозяином судьбы, если ты понимаешь, что я имею в виду.

— Конечно. Тогда остается возможность, что ты сам создашь себе место. Еще одно деление провинций мне кажется невероятным. Да и тяжело будет добиться такого самому. Если бы твой вес при дворе был достаточно велик, чтобы продвинуть такой управленческий акт, то мы едва ли сидели бы здесь вместе.

Камрос задумчиво кивнул. В империи уже несколько раз происходило так, что провинции разбивали на две или больше автономных частей. Редко — чтобы создать новую должность или узаконить изменение в населении. Гораздо чаще это делалось для ограничения власти сатрапа, который стал слишком мощным. Едва ли в ближайшем будущем можно было ожидать первого или второго. Империя сейчас была тверда и неколебима, границы ее безопасны. Император крепко удерживал бюрократию в подчинении, а та, в свою очередь, контролировала провинции.

И совсем неудивительно, что император придавал такое большое значение чиновникам, ведь он сам вышел из их числа. Вместе с двумя другими властителями он составлял овеянный легендами Золотой Триумвират и в конце концов лишил власти своего предшественника, взял верх над союзниками, их сторонников либо перетянул на свою сторону, либо уничтожил, и его помазали как императора.

Властитель знал о силе и влиянии бюрократии, поэтому тщательно контролировал ее.

— Убийство, естественно, всегда было одной из возможностей, — продолжил Ларцанес. — Но это связано с не меньшим риском. Можно минимизировать риски, но это стоит прилично. Возможно, даже слишком много для тебя.

— Должен признаться, что до сих пор мне представлялось только одно решение.

— Смерть сатрапа обязательно вызовет шум, и на первый план повыскакивают его союзники. Он должен быть казнен, прости за мой выбор слов, чрезвычайно точно и надежно. Естественно, в некоторых кругах именно это и предлагают. Но определенный риск остается всегда. И за его преемником будут очень внимательно следить. Если хочешь получить от меня совет, то я снова скажу, что нужно терпение. Сатрапы не живут вечно.

— Но ведь и мы тоже не вечны, отец, — возразил Камрос.

Честь называть Ларцанеса отцом из всех зятьев была оказана только ему.

— Нет, мы тоже нет. Идеальным случаем стала бы новая провинция, для которой нужна новая, сильная рука, — подал мысль Ларцанес.

Неожиданно Камрос насторожился. Его охватило странное чувство, словно сам он покинул свое тело. И одна мысль стала зреть в его уме.

— Но в ближайшей перспективе войн тоже нет, — продолжил Ларцанес, не замечая, что зять уже практически не слушает его.

Тамар и Флорес молча прислушались к ночным звукам. Дождь отбивал монотонную мелодию по крыше. В конюшне стало тихо. Рука Тамара судорожно обхватила рукоять секиры.

— Здесь кто-то есть, — прошептал марчег, и Флорес кивнула. Она медленно вытащила меч и проверила безупречный баланс. В отличие от Тамара, у нее не было щита.

Тамару хотелось посмотреть, как там Сцег, но он удержался. Кто знает, что ждет их за пределами дома.