Покорители студеных морей - Бадигин Константин Сергеевич - Страница 17

• Предыдущая
• 17/54
• Следующая

На другом столе братья-оруженосцы пили из деревянной чаши таких размеров, что в ней можно было купать ребенка. Громко хохоча и толкая друг друга, они норовили пить из одной посудины все шестеро разом.

— Скоты, скоты! — с презрением повторял старый Прийду, стараясь не глядеть на пьяных братьев-рыцарей.

Снова наполнив кружки и чашу пивом, он поднялся наверх, плотно притворив за собой дверь.

— Не нравится старой собаке принимать таких гостей, как мы! — с трудом говорил один из рыцарей. — Видал, брат Лангем, какая надменная рожа у этого мерзавца?

Говоривший пучил глаза и старался держаться прямо. Ему это не удавалось — он все время валился на бок.

— Ты прав, брат Дирк. Если бы не мы, здесь давно бы собралась полная корчма этих дикарей, и они стали бы жаловаться друг другу, что мы берем большие налоги. Но, брат Дирк, мы ведь знаем хорошее правило: чем чаще стригут овцу, тем у нее быстрее растет шерсть. — И рыцарь, высокий и худой, как высохший сук, захохотал.

— Твой смех, брат Лангем, не к месту… — очнувшись от дремоты, заметил третий рыцарь, с лицом, изрубленным крест-накрест сабельными ударами. — Прошли добрые времена. Если бы господь дал хорошую войну, — он поднял глаза к потолку, — все бы изменилось.

— Ты прав, брат Зиверт, — плаксиво, еле ворочая языком, отозвался Дирк, — войны бы или хоть хорошей драки. А теперь нам осталось только одно развлечение — разъезжать по чужим свадьбам да по знатным крестинам.

Кто-то снаружи стал двигать щеколдой; на стук никто из сидящих не обратил внимания, зато лежавшие у очага псы беспокойно зашевелились и подняли голову.

Подхваченная ветром дверь с шумом распахнулась. И с потоками воды, хлынувшими в комнату, появился человек небольшого роста, закутанный в плащ.

Один из братьев-оруженосцев ударил ногой большую собаку, пытавшуюся кинуться на чужого.

— Да будет на вас благословение божие! — сказал вошедший, откинув капюшон и отряхиваясь. Взгляд его маленьких беспокойных глаз быстро пробежал по лицам запьяневших рыцарей.

Услышав немецкую речь и рассмотрев на плаще незнакомца красный крест — отличие орденских священников, братья наперебой стали приглашать его к столу.

— Благо-слови… на-шу тра-пезу… отче, — запинаясь, обратился к нему худой рыцарь.

Священник благословил стол и рыцарей.

— Когда здесь были русские купцы? — жестом отказываясь от приглашения, спросил он. — Купцы должны были вчера войти в реку, чтобы достичь Дерпта.

Все молчали. Наконец один из слуг, Якоб, сказал:

— Вчера… э… э… в это время я видел, как двое русских… э… э… с такими длинными бородами, — он показал рукой на грудь, — э… э… покупали хлеб у здешнего хозяина, а потом… э… э… сели в лодку и быстро поплыли вверх по реке.

Тут худой рыцарь встал и, пошатываясь, подошел к незнакомцу:

— У нас была хорошая охота, святой отец, и грех не выпить за нашу удачу… — Он пошатнулся и схватил незнакомца в объятия. — Смотри, какой зверь попался на наш вертел!

И рыцарь показал рукой на стену. Там висела окровавленная голова громадного дикого кабана с большими клыками; кровь, капая с нее, образовала на полу небольшую полузасохшую лужицу.

— Я благодарен за приглашение, — решительно ответил незнакомец, — но дела ордена прежде всего… Не видел ли ты, дорогой брат, еще русских, кроме двух с длинными бородами? — обратился он к оруженосцу.

— Как же, как же, у них… э… э… было несколько лодок. Как только они купили хлеб… э… э… две лодки пошли вверх по реке, а другие снова вышли в озеро и пошли туда… — Он указал на север.

Глаза незнакомца злобно сверкнули.

— О-о!.. Так купцы здесь разделились, и двое из них отправились в Нарву?! — Он шагнул к двери и взялся было за щеколду, но вдруг обернулся. — Именем великого магистра, — произнес он изменившимся голосом, — приказываю вам выехать в замок Нарву!

Он вынул из поясного кармана бумагу и развернул ее:

— Вот приказ, читайте!

Стоявший рядом худой рыцарь искоса взглянул на документ и, увидев круглую печать с изображением креста и меча, в испуге отпрянул.

— Иезус Мария! — воскликнул он. — Печать великого магистра!.. Приказывайте нам, святой отец, — мы верные слуги ордена. Нет, нет, не буду читать, мы вам верим и так! — И с гордым видом рыцарь отстранил бумагу.

Священник ухмыльнулся в рыжие усы: он знал, в чем дело, — рыцарь был неграмотен.

— Хорошо, братья! — согласился он. — Тогда слушайте меня внимательно и запоминайте.

Подсев к столу, он стал что-то говорить рыцарям, то понижая, то повышая голос.

Печать великого магистра отрезвила орденских братьев. Они внимательно слушали, иногда прерывая его речь вопросами.

— Итак, братья, кажется, всё. Как только прекратится дождь, выезжайте — дорога каждая минута! Вам в помощь я оставлю своего человека.

С подозрением посмотрев на стол с пивом и кабаниной, он добавил:

— Я хочу вас предупредить об опасности… Завтра язычники славят своего бога. Они зажгут тысячи костров. И смотрите, братья, чтобы корчму вместе с вами они не принесли в жертву своему мерзкому богу. Такие случаи бывали в прошлом… Берегитесь, братья!

Рыцари и оруженосцы молча слушали.

— А ваш хозяин, старый хрыч, не пожелал сказать, были ли здесь русские, — продолжал он. — Я вижу насквозь этого старика… Он первый подложит огонь под свой дом.

С этими словами священник накинул капюшон, открыл дверь и скрылся за стеной дождя.

Некоторое время рыцари молча переглядывались.

— А ты заметил, дорогой брат Зиверт, у святого отца большой горб. От такой поганой рожи, как у него, русским добра ждать нечего. Не хотел бы я быть на их месте… Эй, Якоб, — приказал рыцарь,—сходи посмотри, куда он делся!

Накинув плащ, Якоб нехотя вышел на двор и быстро вернулся:

— Там было три лодки… э… э… Одна двинулась по реке к Дерпту, а две остались здесь. Около лодок какой-то человек. За дождем не видно, кто он.

— Братья, нам надо собираться, — сказал худой рыцарь. — Великий магистр…

— Я не стал бы этого делать, — перебил оруженосец, — ни за какие деньги. Дождь идет как из ведра, ровно через минуту на нас не будет и сухой нитки.

— Ты глуп, Якоб! Лучше промокнуть до костей и потом обсушиться у хорошего огня за кружкой пива, чем испечься в этой проклятой корчме! Тогда, даже если тебя искупают в двойном пиве, тебе будет все равно…

В это время старик эст лежал на полу в своей комнате, прижавшись ухом к потайному отверстию, — он все слышал, что говорилось внизу.

Когда священник вышел из комнаты, Прийду поднял голову.

— Он прав, этот горбатый, — сказал эст вслух. — Мы хотели сжечь этот дом, не дожидаясь праздника. Но аисты еще не покинули своего гнезда на крыше, а причинить вред аистам не велят боги — накликаешь большое несчастье. Но как спасти русских? Им грозит большая опасность. Как предупредить их?

Поднявшись, старый Прийду неслышными шагами стал ходить в раздумье по комнате.

У самого Ладожского озера, там, где Волхов, умерив свой бег, медленно несет мутные воды, хорошо приметен на реке небольшой островок, заросший высокой травой и кустарником. Легкий ветер шевелит сочные травы и зеленые ветви молодых березок, наклонившихся к самой воде. Из кустов дикой смородины и малины, осыпанных спелыми ягодами, разносится веселое разноголосое щебетанье пернатых лакомок. В густом ольшанике огромный лось лениво обкусывает свежие побеги; в тишине звучно раздается похрустывание стеблей на зубах зверя.

Но вот с дальнего берега островка послышался треск ломающихся сухих ветвей. Птицы испуганными стайками поднялись над кустарником, лось перестал жевать, прянул ушами и насторожился.

Шум становился все громче, явственнее; казалось, кто-то пробирается сквозь буйную поросль. Зашевелились кусты орешника, чья-то рука отвела в стороны зеленые ветви — и на берегу у самой воды показался человек.

Путник сел на траву, почти касаясь сапогами воды, и, прикрыв глаза ладонью, огляделся.

• Предыдущая
• 17/54
• Следующая