Утопия у власти - Некрич Александр - Страница 48

• Предыдущая
• 48/326
• Следующая

Круг лиц, претендующих на «кафтан» или часть его, определяет сам Ленин в «Письме к съезду», которое он диктует с 23 по 25 декабря 1922 года. «Я советовал бы очень, — пишет Ленин в письме, которое называют его «завещанием», — предпринять на этом съезде /то есть на Двенадцатом съезде, М.Г./ ряд перемен в нашем политическом строе». Переменой «политического строя» в партии Ленин считает («в первую голову я ставлю») «увеличение числа членов ЦК до нескольких десятков или даже до сотни...» Центральный комитет, избранный на Одиннадцатом съезде, состоял из 27 членов и 19 кандидатов, если к ним добавить Комиссию контроля, состоявшую из 5 членов и 2 кандидатов, в общей сложности это составляло 53 человека — то есть «несколько десятков». Увеличение до «сотни членов» увеличило бы состав ЦК вдвое. Увеличение ЦК должно было — по совету Ленина — произойти за счет рабочих-коммунистов. О них Ленин писал несколько раньше: «Разве знает каждый рабочий, как управлять государством? Практические люди знают, что это сказки».

Расширение ЦК должно было «поднять авторитет ЦК», «улучшить наш аппарат». Если учесть, что Ленин рекомендовал избрать в ЦК «рабочих от станка», то есть людей совершенно незнакомых с практикой руководящей работы, становится очевидной бессмысленность совета, который виделся, возможно, его автору как некое чудесное средство.

Чудо должно было изменить «политический строй» партии. Ленин хорошо знал, что он является фактическим руководителем партии. Он старался руководить «как дирижер» и избегал применять жестокие репрессивные меры против товарищей по партии. В случае необходимости, во время возникавших споров, он использовал в качестве оружия свой авторитет создателя партии, вождя, совершившего революцию вопреки мнению соратников, подтвердившего свою прозорливость подписанием Брестского договора. На Девятом съезде (март — апрель 1920 года) группа старых большевиков выступила с требованием расширения демократии в партии. «Демократические централисты», децисты, упрекали Ленина в том, что «всем распоряжается маленькая кучка партолигархии», что ЦК установил «бюрократический централизм». Ленин возражает, теоретически обосновывая необходимость единоличной диктатуры: «Советский социалистический централизм единоличию и диктатуре нисколько не противоречит, волю класса иногда осуществляет диктатор, который иногда один более сделает и часто более необходим». Ленин говорит на Девятом съезде о будущем, о социалистическом централизме. Отчаяние, в котором он пребывал в последние недели своей сознательной жизни, заключалось в том, что он видит несколько кандидатов в диктаторы. Борьба между ними чревата расколом в партии. А этого Ленин, который сам всегда решительно шел на раскол, если не все беспрекословно следовали за ним, очень боялся, он опасался губительных последствий раскола после своей смерти.

В «завещании» Ленин дает характеристики шести членов ЦК. Собакевич, знакомя Чичикова с жителями губернского города, охарактеризовал их коротко: «один в городе порядочный человек, прокурор, да и тот свинья». По этому бессмертному образцу оценивает Ленин «выдающихся членов ЦК».

Прежде всего, Ленин говорит о «двух выдающихся вождях современного ЦК», о Сталине и Троцком. В столкновении этих потенциальных диктаторов видит он «большую половину опасности раскола».

Товарищ Сталин, — пишет Ленин, — «сделавшись генсеком, сосредоточил в своих руках необъятную власть, и я не уверен, сумеет ли он всегда достаточно осторожно пользоваться этой властью» С другой стороны «тов. Троцкий... отличается не только выдающимися способностями. Лично он, пожалуй, самый способный человек в настоящем ЦК, но и чрезвычайно хватающий самоуверенностью и чрезмерным увлечением чисто административной стороной дела». Затем следуют ближайшие товарищи Ленина по эмиграции: Зиновьев и Каменев. И тут он многозначительно замечает, что «октябрьский эпизод Зиновьева и Каменева, конечно, не является случайностью, но что он также мало может быть ставим им в вину лично, как не большевизм Троцкого». Дальше «несколько слов» говорит автор «завещания» — «Письма съезду» о двух молодых членах ЦК Бухарине и Пятакове, называя их «самыми выдающимися силами (из самых молодых сил)». Бухарин «не только ценнейший и крупнейший теоретик партии, он также законно считается любимцем всей партии, но ею теоретические воззрения с очень большим сомнением могут быть отнесены к вполне марксистским...» Пятаков «человек несомненно выдающейся воли и выдающихся способностей, но слишком увлекающийся администраторством и администраторской стороной дела, чтобы на него можно было положиться в серьезном политическом вопросе».

Через десять дней Ленин диктует добавление к «Письму»: «Сталин слишком груб, и этот недостаток, вполне терпимый в среде и в общениях между нами коммунистами, становится нетерпимым в должности генсека. Поэтому я предлагаю товарищам обдумать способ перемещения Сталина с этого места и назначить на это место другого человека, который во всех других отношениях отличается от тов. Сталина только одним перевесом, именно более терпим: более лоялен, более вежлив и более внимателен к товарищам, меньше капризен и т. д.»

Мысль Ленина очевидна, ни один из «выдающихся членов ЦК» недостоин, ибо неспособен быть «диктатором», единолично управлять партией. Двух «выдающихся вождей» — Сталина и Троцкого — Ленин дисквалифицирует, пугая членов ЦК тем, что один уже «сосредоточил в своих руках необъятную власть» и вряд ли сумеет «достаточно осторожно ею пользоваться», другой — самоуверен и чрезмерно увлекается «административной стороной дела»: память о расстреле комиссара Пантелеева жила среди старых большевиков. К тому же, не забывает припомнить автор «Письма» у Троцкого небольшевистское прошлое. Впрочем, добавляет он, не нужно этого ставить «ему в вину лично», как и «октябрьский эпизод» Зиновьева и Каменева, то есть их сопротивление Октябрьскому перевороту. Неизвестно, что имел в виду Ленин, говоря, что не нужно этого «ставить им в вину», но вождь Октябрьской революции никому ничего не забывал. Объявив Бухарина «крупнейшим теоретиком партии», Ленин немедленно добавляет, что его взгляды «не вполне марксистские», что, несомненно, является недостатком для крупнейшего теоретика марксистской партии. Несмотря на «выдающиеся способности» Пятакова, «в серьезном политическом вопросе» на него нельзя положиться — опять противоречие, которого Ленин не решает.

«Письмо к съезду» не было прочитано на Двенадцатом съезде, хотя руководители делегаций с ним познакомились. Потом возникла легенда, что Сталин скрыл «письмо», не допустил его оглашения. Ленинское «завещание» стало, действительно, довольно скоро криминальным документом, хранение которого каралось тюрьмой и лагерем. Нет, однако, сомнения, что никто из «выдающихся членов ЦК» в нем упомянутых, его публикации не желал. До 1926 года, когда «Письмо съезду» было опубликовано в США Максом Истменом, а во Франции Борисом Сувариным, Троцкий отрицал его существование.

Содержание «завещания» не оставляет сомнения: Ленин настоятельно рекомендует заменить себя коллегиальным руководством. Только в этом случае пороки каждого из членов руководства смогут компенсироваться имеющимися у них достоинствами. Впрочем, достоинств не так уж много. Но никого кроме себя вождь партии винить не мог: он вырастил и воспитал тех, кто шел ему на смену, отбрасывая по дороге всех тех, кто проявлял хотя бы минимальную самостоятельность.

В 1920 году, на Девятом съезде, Осинский, говоря о грозящей партии диктатуре, называет трех потенциальных кандидатов в диктаторы: Ленина, Троцкого, Сталина. В годы революции и гражданской войны советская власть в глазах ее сторонников и противников определялась двумя именами — Ленина и Троцкого. Председатель Петроградского совета, руководитель Октябрьского переворота, нарком иностранных дел, подписывавший пламенные радиовоззвания «Всем, всем, всем» с призывом к мировой революции, первый представитель Нового Мира, ведший переговоры с империалистами в Брест-Литовске, организатор Красной армии, блестящий оратор Лев Троцкий считался многими естественным кандидатом в наследники Ленина. Считал себя таковым и он сам. Эта убежденность была одной из главных причин его поражения в начавшейся схватке за кафтан Ленина. В пассиве Троцкого были: его позднее вступление в большевистскую партию (июль 1917 года), его многолетние споры с Лениным, его еврейское происхождение, его твердая убежденность в законном праве наследовать Ленину.

• Предыдущая
• 48/326
• Следующая