«Фирма приключений» - Багряк Павел - Страница 63

• Предыдущая
• 63/65
• Следующая

— Дэвид? Ты?!

— Что в этом удивительного? В газетах ведь не было некролога, посвященного моей скромной персоне, преждевременно угасшей в расцвете физических и творческих сил, как обычно сообщают даже о девяностолетних старцах… Скажи, Фред, ты все еще у Линды на привязи?

— В каком смысле, Дэвид? Вообще-то у нас сын, но я, как всегда, свободен.

— Поздравляю. Не прошло и трех лет, как ты превратился в настоящего мужчину. Говорю это к тому, что не прочь повидаться с тобою.

— Прекрасно, Дэвид! Где? Когда?

— Например, сегодня? И например, в том же «Бруте»?

— Не возражаю… Извини, одну секунду… Представь, это Дэвид Гард, дорогая! Никуда мы не собираемся, с чего ты взяла? Дэвид, ты меня слышишь? Линда передает тебе сердечный привет!

— Ей тоже.

— Тебе, дорогая, тоже… Дэвид, не созвать ли всю нашу компанию?

— Всю, к сожалению, не выйдет, уже не получится. Бедный Валери Шмерль!

— Да, его доконали печень и Матильда… Почему ты не был на похоронах?

— Поздно узнал. Из газеты. Ты был?

— Да, мы шли с Клодом и Карелом за гробом и говорили о том, что уже лупят по нашему квадрату. Невеселая тема. Рольфа, между прочим, тоже не было, но он прислал Матильде телеграмму соболезнования, а ты даже…

— Не сообразил, Фред. Наша извечная суета.

— Суета и дружба несовместимы, Дэвид. Где тебя носило все эти годы?

— Потом, Фред, потом. Так Рольфа, говоришь, не было?

— Мы не встречались с того самого дня, понял?

— Понял. Я тоже.

— Значит, в «Бруте» и одни?

— Одни.

— Примерно в восемь вечера?

— Лучше в шесть. Я хочу еще показать тебя одному человеку. Стоматологу.

— Меня?! Стоматологу?!

— Не пожалеешь, Фред. Отличный специалист!

— Но у меня не болят зубы!

— Увидишь его — заболят. Нет, я не шучу, у меня действительно к тебе дело, связанное со стоматологом.

— Я смогу заработать, надеюсь?

— Скорее потратиться, но не более чем на ужин.

— Ну и ну! Пардон, Дэвид, мой малыш что-то хочет… ага: передает тебе нежный поклон!

— Скорее мокрый, чем нежный… Сколько ему?

— Скоро три месяца. Вундеркинд! Весь в меня. Он будет играть ногами на пианино! И вот… уже… это… пардон, передает привет!

— Ты образцовый отец, Фред. Привет малышу от дедушки Дэвида. До вечера!

— До вечера!

В «Бруте» мало что изменилось за минувшие годы: те же колонны посередине зала, те же ажурные перегородки и «отдельные кабинеты», та же негромкая публика и тот же всепонимающий и ни во что не вмешивающийся Жорж Ньютон, то ли однофамилец, то ли потомок того, другого, бессмертного Ньютона (впрочем, какой же потомок? — у великого Ньютона не было детей…).

На этот раз друзья предпочли место в углу. Ничто не мешало их общению и разговору; ни тихая музыка в стиле «ретро», ни компания, мирно веселящаяся вокруг одной из колонн, ни даже одинокий подвыпивший чудак, несколько раз подходивший к ним от соседнего столика, чтобы позабавить идиотским вопросом, типа:

— Прошу прощения, господа, зачем растут пальмы в Крыму?

— В Крыму не растут пальмы, уважаемый.

— А если посадить?

— Зачем?

— Вот я и спрашиваю, господа: зачем?!

— Жорж, можно тебя на минуточку? Дай справку этому джентльмену относительно пальм в Крыму.

— Вас понял. Маэстро, не угодно ли вам сесть за свой столик, а я приволоку вам том энциклопедии на букву "п"?

— Угодно. Честь имею, господа!

— Дэвид, мне изрядно надоел этот субъект. По-моему, он нарочно к нам привязывается.

— Нет, просто хватил лишнего. Я таких, которые «нарочно», узнаю за милю.

— И все же он по твоему ведомству больше, чем по моему.

— У меня, Фред, уже три года как нет ведомства.

— Знаю… Чем же ты занимаешься?

— Частным сыском. Вышел в отставку, теперь у меня своя контора. Меня проводили с почетом, но в одну неделю. С орденом в петлице. Воннел с Дороном не поскупились бы и на два, если бы я вовсе отказался от пресс-конференции.

— Я сделал материал для «Вечернего звона».

— Все же сделал?

— За кого ты меня принимаешь?.. Краткое изложение твоей обличительной речи… Но Верблюд, прочитав не без интереса, сунул в сейф, а ключ проглотил. Доказательств, представь себе, маловато! Обвинение построено на песке! Как будто, если бы…

— Он прав, Фред. Увы, без Аль Почино, без Дины Ланн, без Рольфа Бейли и без тебя я действительно оказался без фундамента.

— Хотя все, что ты говорил, было сущей правдой! Я подозреваю, Дэвид, что моему Верблюду кто-то звонил задолго до того, как я принес материал.

— Они действительно обзвонили все газеты и телекомпании. Мне доподлинно известно, что видеозаписи, сделанные в тот день, были уничтожены на основании официального приказа, подписанного Воннелом. Знаешь, с какой мотивировкой? В целях сохранения государственной тайны! И все же, если бы Аль Почино был жив!..

— Не обольщайся. Дорон всесилен, я еще раз убеждаюсь в этом.

— При чем тут Дорон? Он всего лишь чугунный наконечник стрелы, отлитой из чистого золота… Я уверен, они заплатили газетам и телекомпаниям за молчание много больше того, что те могли заработать, открыв рты! И все же, Фред, если бы им не удалось убрать Аль Почино!.. Между прочим, я получил ни с чем не сравнимое удовольствие, выступая тогда перед умной и профессиональной аудиторией: я сказал все, что я думаю и что знаю, не кривя душой. И, знаешь, это было на редкость приятно.

— Типичный Дон-Кихот! К сожалению, Дэвид, я могу прогнозировать для таких, как ты, только психушку, где будет наконец-то полное взаимопонимание с окружающими!

— Благодарю за откровенность, но отвечу тем же. Из трезвых рационалистов нередко получаются хорошие надзиратели в тюрьмах и санитары в сумасшедших домах.

— Прошу прощения, господа, не окажете ли вы мне любезность и не покажете ли свои зажигалки?

— Чего?!

— Не удивляйтесь. Я коллекционер-исследователь: собираю действующие зажигалки, ломаю их и продаю тем, кто собирает сломанные…

— Жорж, этот джентльмен будет рад купить у тебя зажигалку!

— Вас понял. Прошу, маэстро, пересесть за тот столик, я все устрою.

— Честь имею, господа!..

— Если он подойдет еще раз, я ему просто врежу!

— Не глупи, Фред, в конце концов, это даже забавно: с чем он еще явится? Попробуй угадать…

— Ну его к черту. Скажи лучше, что происходит с Карелом?

— А что с ним происходит? Я не видел его тысячу лет.

— По-моему, он полностью слился с компанией Ивона Фреза, и теперь, когда ты уже не комиссар…

— Его и поймать некому, и защитить тоже? Ты это хотел сказать? Ха-ха-ха, бедный Карел Кахиня! Не беспокойся за него, Фред, он увертлив и осторожен, как уж. Он всю жизнь ползет ровно по границе между законом и беззаконием и не высовывается ни в ту, ни в другую сторону.

— Что ты знаешь о Таратуре?

— Ну… он уже комиссар! В Интерполе. Его сначала взял к себе Киф Бакеро, сразу после моей пресс-конференции. Телохранителем. А потом он ушел в Интерпол.

— После падения Кифа Бакеро?

— Да, после того, как он сложил с себя президентство. Таратура быстро сделал карьеру, ты ведь знаешь: он действительно способный сыщик.

— А Бакеро? Его, конечно, свалили? Было в газетах…

— Сам ушел, умница. Кто он такой для страны? Конечно, случалось, на троне оказывались и сумасшедшие, но то все же были короли, а не «компьютерные описки». Бакеро тихо-мирно сдал, так сказать, вахту очередной марионетке, небось даже согласовал сумму «отступного» и все сроки с Дороном… Умница!

— И что теперь?

— Теперь? Они с Диной Ланн фермеры. Кажется, в Боливии. У Дины маленькая дочь, невеста твоего вундеркинда…

— А с Таратурой ты поддерживаешь связь?

— Да. Он даже выполнил один мой заказ.

— Разве Интерпол выполняет заказы частных контор?

— Если клиент платит…

— Прости, Дэвид, а кто твои клиенты?

— Чаще я сам. Только не смейся. Един в двух лицах: сам себе заказываю, сам выполняю.

• Предыдущая
• 63/65
• Следующая