Иллюзии, или Приключения вынужденного Мессии - Бах Ричард Дэвис - Страница 16

• Предыдущая
• 16/19
• Следующая

— Длинно — не то слово. О'кей, как вы намерены произвести на мир впечатление?

Я вылез из-под самолета.

— А как насчет того, что я разрешу миру жить так, как он сам выберет, и разрешу себе жить так, как выберу я сам?

Он улыбнулся мне счастливой улыбкой.

— Это слова настоящего мессии! Просто, прямо, афористично, и не отвечает на вопрос, пока кто-нибудь не возьмет на себя труд как следует над этим подумать.

— Давай попробуем еще, — мне доставляло удовольствие следить за тем, как работает мой мозг.

— Учитель, — сказал он, — я хочу быть любимым, я добр, я поступаю с другими так, как мне бы хотелось, чтобы они поступали со мной, но у меня нет друзей, я одинок. Что ты ответишь на это?

— Сдаюсь, — развел я руками. — У меня нет ни малейшей идеи, что тут можно сказать.

— ЧТО?

— Ну, Дон, можно отделаться какой-нибудь шуткой, чтобы оживить атмосферу. Невинной шуткой для смены настроения.

— Атмосферу оживлять нужно тоже осторожно. Для людей, которые приходят к тебе, проблемы эти не шутки и не игры, если только они сами не являются высоко просвещенными и, таким образом, не знают, что являются своими собственными мессиями. Если тебе задают вопрос, будь любезен на него ответить. Попробуй пару раз сказать «сдаюсь», и ты быстренько окажешься горящим на костре.

Я встал в гордую позу.

— Ученик, ты пришел ко мне за ответом, и ты получишь его. Золотое правило здесь неупотребимо. Как бы тебе понравился мазохист, который обращался бы с другими так, как бы ему хотелось, чтобы другие обращались с ним? Или если бы на его месте оказался поклоняющийся Богу крокодилов, жаждущий быть заживо брошенным в яму с аллигаторами?.. Даже тот самый добрый самаритянин, с которого все и началось… Почему он решил, что человек, которого он нашел лежащим на обочине, непременно желает, чтобы его раны омыли оливковым маслом? А что если этот человек решил воспользоваться свободной минутой, чтобы ради разнообразия исцелить себя духовно? — мне показалось, что мои слова звучат убедительно. — Даже если изменить это правило на «поступай с другими так, как им бы этого хотелось», мы все равно не сможем узнать, как кто-либо, кроме нас самих, хочет, чтобы с ним поступали. На самом деле, для того чтобы применить Правило со всей честностью, его необходимо сформулировать так: поступайте с другими так, как вы сами хотите с ними поступить. Повстречайте того же мазохиста и, вооружившись этим правилом, вы не будете обязаны стегать его кнутом просто из-за того, что этого хочет он, а не вы. Не придется вам сбрасывать в яму и поклонников крокодилов, — я посмотрел на него. — Опять слишком длинно?

— Как всегда, Ричард. Если ты не научишься быть кратким, ты потеряешь девяносто процентов своей аудитории.

— Ну и что из того? — огрызнулся я. — Пусть даже я потеряю всю свою аудиторию. Я знаю то, что знаю, и говорю то, что говорю. Если я не прав, меня это не трогает. Десять минут полета — три доллара, деньги вперед!

— Знаешь что, — Шимода встал, отряхивая соломинки со своих голубых джинсов.

— Что? — обидчиво спросил я.

— Учеба закончена. Ну, как ты себя чувствуешь в роли Учителя?

— Чертовски растерянно.

Он посмотрел на меня с неуловимой улыбкой.

— Ты начинаешь привыкать, — сказал он.

Вот тест,

Чтобы вы могли выяснить,

Завершена ли ваша миссия

В этой жизни на Земле:

Если вы живы,

Значит нет.

Скобяные лавки всегда похожи на длинные коридоры с полками, уходящими в бесконечность.

Я бродил по магазину Хейуорда в поисках болтов и гаек на 3/8 и стопорных зажимов для тормозных башмаков заднего колеса «Флита». Шимода терпеливо дожидался меня, ему, конечно, ничего этого не требовалось. Я подумал о том, что вся экономика пошла бы прахом, если бы все так же как он создавали все, что им нужно, из мысленных форм и воздуха, и делали бы ремонт без запасных частей, не прикладывая рук.

Я нашел с полдюжины нужных мне болтов и шел обратно к прилавку, когда вдруг услышал тихую лютневую музыку, доносившуюся из какой-то спрятанной акустической системы. Это было довольно странно для городка с населением в четыреста человек. Звучали «Зеленые рукава», мелодия, знакомая мне с детства.

Выяснилось, что это было неожиданно и для самого Хейуорда, поскольку звук доносился вовсе не из акустической системы. Хозяин сидел, откинувшись на спинку своего деревянного стула, и слушал, как мессия играет этот мотив на дешевой шестиструнной гитаре, взятой им с прилавка. Звук был прелестный, и пока я платил свои семьдесят три цента, он меня захватил. Возможно, все дело было в плохом качестве дешевого инструмента, но он звучал так, будто доносился из тумана средневековой Англии.

— Как красиво, Дональд! А я и не знал, что ты умеешь играть на гитаре.

— Ты не знал? Ты что же думаешь, если бы к Иисусу Христу подошли и дали бы ему в руки гитару, он сказал бы: «Извините, я не умею играть на этой штуке»? Ты можешь себе такое представить?

Шимода положил гитару на место, и мы вышли на улицу.

— Если к любому стоящему учителю подойдет человек и обратится к нему на русском или персидском, он не поймет, что ему говорят? И если ему вдруг понадобится собрать трактор или управлять самолетом, он не сможет этого сделать?

— Выходит, ты знаешь все?

— Конечно. И ты тоже. Я просто знаю, что я знаю все.

— И я смог бы точно так же играть на гитаре?

— Нет, у тебя была бы своя манера игры, не такая, как у меня.

— А как бы это у меня получилось? — я вовсе не собирался бежать обратно и покупать себе гитару, просто мне было любопытно.

— Нужно всего лишь отбросить свою веру в то, что ты не умеешь играть. Прикоснись к гитаре так, как будто она часть твоей жизни, чем она и является в какой-то другой твоей жизни. Будь абсолютно уверен в том, что хорошо играть для тебя обычное дело, позволь своему подсознанию управлять твоими пальцами. Так ты и начнешь играть.

Я что-то читал об этом, об обучении под гипнозом, когда ученикам внушают, что они великие художники, и те начинают творить истинные шедевры.

— Дон, мне будет трудно избавиться от уверенности в том, что я не умею играть на гитаре.

— В таком случае тебе будет трудно научиться играть. Тебе годами придется практиковаться, перед тем как ты позволишь себе играть хорошо, перед тем как твое сознание скажет тебе, что ты достаточно выстрадал, чтобы заслужить право хорошо играть.

— Тогда почему я так быстро научился управлять самолетом? Говорят, что это не так просто, но я схватывал все на лету.

— А ты хотел летать?

— Больше всего на свете! Ничего так много для меня не значило. Я смотрел вниз на утренние облака, на то, как поднимается дым из труб, и я видел…О, я начинаю понимать. Сейчас ты скажешь: «Ты никогда не относился так к гитарам». Верно?

— Ты никогда не относился так к гитарам, верно?

— Мне в голову пришла странная мысль. Дон, а как ты научился летать? Просто в один прекрасный день ты сел в «Трэвел Эйр» и полетел, хотя до этого не управлял самолетом?

— У тебя неплохая интуиция.

— Ты не сдавал экзамены на права? Нет, погоди, у тебя, должно быть, совсем нет прав, обычных прав на вождение самолета.

— Ты имеешь в виду листок бумаги, Ричард? Ты говоришь об этих правах?

— Да, именно о листке бумаги.

Он не стал лезть в карман или доставать бумажник, он просто разжал пальцы правой руки. На ладони лежали его летные права, будто он держал их в руке и ждал, что я попрошу его показать их. Они не были ни потертыми, ни согнутыми, и я подумал, что десять секунд назад их вообще не существовало.

Но я взял их и внимательно рассмотрел. Это было официальное удостоверение пилота с печатью Департамента Транспорта. Дональд Уильям Шимода, проживающий в штате Индиана, свидетельствовался в том, что является гражданским пилотом и имеет право на вождение одно— и двухмоторных самолетов и планеров.

• Предыдущая
• 16/19
• Следующая