ВОЗВРАЩЕНИЕ СКАРАМУША - Sabatini Rafael - Страница 56

• Предыдущая
• 56/96
• Следующая

Эмманюэль дрогнувшим голосом осведомился об источнике сведений барона.

— Это не важно. Поверьте мне на слово: эта статья уже написана. Через несколько дней её напечатают. Ещё через несколько дней обнародуют декрет.

Юний сдался. Де Бац его убедил.

— Полагаю, рано или поздно, такое неизбежно должно было случиться в вашей стране. — В его тоне было столько желчи, что де Бацу невольно вспомнились восторженные восхваления Фрея освежающему ветру Свободы, очистившему Французскую землю. Трудно было поверить, что оба высказывания принадлежали одному человеку.

Убеждённость брата разбила вдребезги последнюю надежду Эмманюэля. Он обратил на Юния полные слёз глаза.

— О, Боже! О, Боже! Это крах! Крах! Конец всему.

— Да, это, безусловно, серьёзная угроза, — согласился де Бац.

Юний дал волю своему гневу. Захлёбываясь от злобы, он говорил о своих патриотических убеждениях, республиканских взглядах, о своих заслугах и жертвах во имя святого дела Свободы. Он расписывал свою дружбу с якобинцами и депутатами Конвента, говорил о национальных представителях, которые были желанными гостями за его столом, о том как они пользовались и даже злоупотребляли гостеприимством хозяев этого дома, открытого для всех истинных патриотов. Просто немыслимо, что они могут ответить столь чёрной неблагодарностью на всё добро, которое он, Юний, для них сделал.

— Мы живём в неблагодарном мире, — напомнил ему де Бац, — к счастью, я успел вовремя вас предупредить.

— Вовремя? Вовремя для чего? Кажется, вы потешаетесь надо мной. Что я могу предпринять?

— У вас есть преданный друг в лице Шабо.

— Шабо! Этот трус!

— Он уже сослужил вам добрую службу в деле с корсарами.

— Да просто мы убедили его, что это пойдёт ему же на пользу. Какие доводы могут подействовать на него сейчас? И что он сможет предпринять, если декрет будет принят? Даже он?

— Верно, тогда он тоже будет беспомощен. Вы должны действовать сейчас, пока декрет ещё не обнародован.

— Действовать! — Юний обежал комнату. — Как я могу действовать? Что у вас на уме, гражданин де Бац?

— Добейтесь, чтобы ваши интересы совпадали. Устройте дело так, чтобы он устоял или рухнул вместе с вами. О, минутку! Я уже обдумал этот вопрос, поскольку он, естественно, задевает и мои интересы. Если вы пойдёте ко дну, мы с моим другом Моро понесём крупные убытки на совместных с вами вложениях. Теперь не время для полумер, если вы конечно не хотите, чтобы ваше состояние уплыло в национальную казну, а вы сами отправились по миру. Шабо может спасти вас, если вы сумеете пробудить в нём мужество и желание сделать это.

— Heiliger Gott![16] Скажите мне, как этого добиться. Как? Вот в чём проблема.

— Никакой проблемы тут нет. Привяжите к себе Шабо такими узами, чтобы ваше дело стало его собственным, и таким образом вы вынудите его сражаться за вас, как за себя самого.

— Где я найду такие узы? — раздражённо поинтересовался Юний.

— Да, где, ради всего святого? — вскричал Эмманюэль, вытягивая длинную шею.

— Они у вас в руках. Вопрос только в том, захотите ли вы ими воспользоваться.

— Это не вопрос. Хотел бы я знать, существует ли средство, к которому я не прибег бы в таком отчаянном положении.

Де Бац достал табакерку и протянул её братьям. Юний, забыв о вежливости, отверг её нетерпеливым жестом. Эмманюэль поблагодарил, но тоже отказался. Оба брата сгорали от нетерпения, но гасконец не торопился. Он неспешно открыл табакерку и аккуратно взял щепотку табака большим и указательным пальцем.

— К счастью, Шабо не женат. А у вас есть очень милая и привлекательная сестра на выданье. Вы не заметили, что Шабо не остался равнодушным к её прелестям? Вот возможное средство спасти ваше состояние.

Втайне потешаясь над их оцепенением, барон щёлкнул крышкой табакерки и поднёс понюшку к носу.

Юний широко расставил ноги и свирепо уставился на де Баца. Он не проронил ни слова. Первым подал голос Эмманюэль.

— Только не это! Только не малышка Леопольдина! Нет, это чересчур. Чересчур!

Но де Бац не обратил на него никакого внимания. Он знал, что решения принимает старший брат, а Юния одними эмоциями не проймёшь. Барон стряхнул несколько крошек табака со своего шарфа и спокойно ждал, когда выскажется старший из Фреев.

— Вы пришли с ведома Шабо? Вы обсуждали этот вопрос с ним?

Де Бац покачал головой.

— Он даже не знает о декрете, который вскоре потребуют от Конвента. И пусть лучше остаётся в неведении, пока вы его не окрутите. Вот почему необходимо действовать быстро.

— Вы полагаете, он согласится? Но почему?

— Я видел, как он смотрит на вашу сестру.

— Мало ли как он на неё смотрит, этот сатир! Он ест глазами любую женщину, хотя бы мало-мальски привлекательную. Следствие монашеского прошлого.

— Но Леопольдина! — жалобно запричитал Эмманюэль. — Ты не должен даже думать об этом, Юний.

— Конечно нет. Кроме того, что это нам даст в конце концов? И мы даже не знаем, желает ли Шабо жениться.

— Желание можно подстегнуть. — Де Бац откинулся в кресле и закинул ногу за ногу. — Дело может решить приданое. И необязательно чрезмерное. Запросы Шабо пока ещё сравнительно скромны. Тысяч двести франков, я думаю, вполне его удовлетворят.

Юний взорвался. Де Бац, должно быть, полагает, что его средства неистощимы. А между тем ему приходится платить там, платить здесь, платить всюду. Он шагу не может ступить, не заплатив. Он уже устал от этого.

— Если вы допустите, чтобы события развивались своим чередом, такого рода неприятности больше вам не грозят, — насмешливо заметил барон. — В конце концов, должны же вы когда-нибудь выдать сестру замуж; и вам придётся обеспечить её приданым. Так сможете ли вы подыскать ей более выгодную партию? Шабо уже сейчас один из первых людей во Франции, а скоро его положение ещё больше упрочится. Подумайте наконец и о своих республиканских убеждениях, друзья мои.

Заподозривший насмешку Юний бросил на барона далеко не добродушный взгляд.

— Но Шабо! — в ужасе заблеял Эмманюэль. — Шабо!

— Да! — воскликнул вслед за ним Юний. — И что, в конце концов, мы выигрываем от этого брака? Всё равно мы останемся иностранцами. Почему вы решили, что закон о конфискации нас не коснётся, если мы выдадим сестру за Шабо?

Де Бац улыбнулся с крайне снисходительным видом.

— Очевидно, вы ещё не разглядели всех преимуществ этого брака. Возможно, конечно, что шуринов депутата Шабо никогда не сочтут иностранцами; что никому и в голову не придёт применить против них закон об иностранной собственности или любой другой закон. Возможно, так оно и будет. Но у меня есть для вас более убедительные и надёжные доводы.

— Клянусь небом, они вам, безусловно, понадобятся!

— Поскольку ваша сестра станет женой Шабо, её-то уж точно перестанут считать иностранкой. Брак подарит ей национальность её выдающегося мужа. Таким образом, ей не будет угрожать опасность конфискации имущества, что бы потом ни случилось. Теперь вы видите, как всё просто? Вы переводите на её имя — и на имя Шабо — всё своё состояние, и с вашими неприятностями покончено.

— Покончено? — Густой голос Юния сорвался на визг. — Вы говорите мне, что с моими неприятностями покончено? Я должен передать всё своё имущество сестре и её мужу Шабо, и я в безопасности? С таким же успехом, мой друг, я могу снести и конфискацию.

Де Бац жестом остановил Юния.

— Вы зашли чересчур далеко в своих предположениях. Операция, которую я предлагаю, не потребует от вас затрат. Вам не придётся поступиться ни единым франком. Я всё уже обдумал. Вы внесёте в брачный контракт обязательство выплачивать сестре в течение пяти лет определённые суммы, которые вкупе покроют всё ваше нынешнее состояние. Не перебивайте меня, или мы никогда не закончим. Такое обязательство поглотит всё, чем вы владеете и не оставит ничего для конфискации.

Юний не смог больше сдерживаться.

• Предыдущая
• 56/96
• Следующая