Пираты Малайзии - Сальгари Эмилио - Страница 39

• Предыдущая
• 39/44
• Следующая

— А ведь верно, — сказал, подумав, лорд Джеймс. — Не стоит вызывать у него подозрений.

— Милорд, — обратился к нему Айер-Дак, — а вы знаете, где находится племянник Муда-Хассина?

— В Седанге.

— Он на свободе?

— Под надзором.

— Если не ошибаюсь, Седанг расположен на одноименной реке?

— Да.

— Отправляйтесь туда и ждите меня в устье этой реки. Через две недели я явлюсь к вам с флотилией Момпрачема. А вы тем временем попытаетесь проникнуть к племяннику Муда-Хассина и поставите его в известность о наших планах.

— Так и сделаем, — согласился лорд. — На борт, друзья, здесь нам больше нечего делать.

Шлюпка с шестью матросами ожидала их у оконечности острова. В пять минут они добрались до яхты лорда Джеймса. Эта яхта, водоизмещением не больше ста пятидесяти тонн, имела узкий киль, срезанный под прямым углом нос, но была испытанной прочности, и оснащена, как шхуна, то есть имела гафельные паруса, что позволяло ей воспользоваться даже легчайшим бризом.

Экипаж состоял из двадцати человек, в основном бугисов и малайцев, считающихся самыми отчаянными морскими волками на всем обширном Зондском архипелаге. Только боцман и помощник капитана были метисы, смешанной англо-индийской крови, воспитанники морской школы Бомбея.

Едва лорд Джеймс взошел на яхту, как помощник капитана, высокий шатен со слегка смуглой кожей, продубленной морскими ветрами, спросил:

— Мы выходим в море, милорд?

— Да, — ответил старый капитан, — но пойдем в Седанг, а не в Саравак.

— Хорошо, милорд. Есть еще приказания?

— Предоставьте каюту этим людям, — продолжал лорд, указывая на Каммамури и Айер-Дака. — И велите осмотреть раненого.

Он подал руку Аде и сам отвел ее на корму, в самую удобную каюту на яхте.

— Это твой дом, — сказал он.

— Спасибо, дядя, — ответила она. — Мы отплываем немедленно?

— Сию секунду.

— А когда мы придем в Седанг?

— Через три дня, если будет благоприятный ветер.

— Мне не терпится увидеть племянника султана.

— Я думаю.

— Удастся ли наша затея, дядя?

— С помощью тигров Момпрачема, да.

— Они и вправду такие страшные люди?

— Ты видела, как они умеют драться. Когда же они узнают, что сам их главарь в плену, они все бросятся на выручку и не остановятся ни перед чем, чтобы спасти его.

— Они так любят его?

— До безумия. Я знаю этих людей: когда-то они были моими врагами. В сражении они более неукротимы, чем тигры. Даже пушки не могут остановить их.

— Но найдутся ли сторонники у племянника Муда-Хассина?

— Найдутся, и много. Солдаты боятся Брука, но и ненавидят его за высокомерие и его неслыханную жестокость по отношению к малайским пиратам. Даже английские газеты несколько раз поднимали крик негодования против его жестоких расправ.

— Но он смелый человек и будет защищаться отчаянно.

— Это так, но едва ли он устоит против восстания местных племен, которое может просто смести его.

— Только бы нам освободить их, — вздохнув, сказала Ада. — Бедный Тремаль-Найк!.. Такая жестокая разлука, когда счастье уже улыбалось нам!.. Ах… дядя, мы оба рождены под несчастливой звездой.

— Это последнее испытание, Ада. Когда мы освободим его, я отвезу вас на Яву или в Индию, но подальше от Калькутты, чтобы скрыть от мести жестокого Суйод-хана. Мы больше не расстанемся.

— А Сандокан тоже поедет?

— Нет. Этот человек не создан для спокойной жизни. Он если бы и поехал с нами в Индию, то лишь для того, чтобы вступить в жестокую схватку с тугами и их главарем. Но довольно. Отдохни немного в своей каюте, тебе это необходимо. А я поднимусь на палубу.

Яхта уже вышла из бухты и плыла в обширном заливе Саравака, держа курс на восток. Море было пустынно. Даже берег, который вырисовывался на юге, казался необитаемым. Виднелся только темный лес, который простирался до самого моря, а дальше — гигантская вершина Матанга.

Попутный ветер, который нес яхту со скоростью шести-семи узлов в час, был ровным и постоянным. Через два дня, самое большее, через три, если он сохранится, судно должно было достигнуть Седанга.

После полудня, когда яхта находилась почти напротив Саравака, небольшой паровой катер был спущен с ее правого борта. Айер-Дак, рана которого, скорее болезненная, чем опасная, была осмотрена и тщательно перевязана, появился на палубе, готовый пуститься в путь к Момпрачему.

— Ваши указания, милорд? — осведомился он.

— Вы их знаете: снарядить суда и явиться к устью реки. Сколько человек осталось на Момпрачеме?

— Двести, но они стоят тысячи.

— А хватит у вас праос?

— Хватит, так же как пушек на них и спингард.

— Постарайтесь раньше времени не попадаться на глаза судам раджи.

— Если встретим, мы уничтожим их, милорд.

— И поднимете тревогу.

— Это верно. Будем действовать с осторожностью.

— Отправляйся: минуты дороги. Катер делает десять узлов в час, и через два дня ты сможешь быть на Момпрачеме.

— До скорого свидания, милорд.

Айер-Дак спустился в катер, где его ждали машинист и два кочегара, и дал знак отправляться.

Через четверть часа быстрое суденышко казалось не более чем черной точкой, едва заметной на горизонте.

А яхта снова взяла курс на восток, держась подальше от устья Саравака, чтобы не попадаться на глаза береговой охране раджи. Лорд Джеймс хотел прибыть в Седанг незамеченным.

В семь часов вечера на следующий день, при очень свежем ветре, яхта достигла устья реки, на берегах которой располагался Седанг.

Якорь был спущен на дно в маленькой заводи, полускрытой высокими деревьями, дававшими густую тень.

— Никого не видно, дядя? — спросила Ада, поднявшись на палубу.

— Устье пустынно, — отвечал лорд. — Седанг — малопосещаемый город.

— Когда мы отправимся к племяннику Муда-Хассина?

— Завтра, но нужно сменить обличье.

— Что вы хотите сказать?

— Белые люди будут тут же замечены, и раджа вскоре оповещен.

— Что же нам нужно делать?

— Увы, переодеться индийцами, девочка, и разрисовать себе лицо.

— Лишь бы это помогло спасти Тремаль-Найка, — ответил Ада. — Я готова на все.

На следующее утро шлюпка с шестью гребцами из экипажа яхты поднималась вверх по реке по направлению к городу.

Матросы были одеты в свои национальные костюмы, состоящие из цветных юбочек и маленького тюрбана, а лорд и Ада, смуглые, облаченные в богатые одежды, стянутые на талии широкими поясами из красного шелка, имели вид знатных индийцев. Каммамури же сохранил свой костюм маратха, который не мог здесь вызвать никакого подозрения.

Река, неширокая и спокойная, была почти пустынна по берегам. Лишь время от времени встречалась одинокая даякская хижина на сваях да стаи качающихся на ветках обезьян.

Зато птиц было великое множество. Среди бананов, пальм, каучуковых и камфорных деревьев, источающих резкий запах, летали туканы с огромным клювом, таким же, как и все остальное их тело, порхали стаи фазанов-аргусов, украшенных длиннющими перьями, и черных какаду. А иной раз можно было заметить огромных летучих мышей — туземцы их называют «кулангами» или летающими собаками — с такими широкими крыльями, что достигают иногда полутора метров.

В полдень шлюпка, которая легко поднималась по реке благодаря приливу, оказалась напротив Седанга, причалив к одной из пристаней в предместье.

Несмотря на гордое наименование города, Седанг был ни что иное как деревня, такая же как Кучинг, вторая крепость в княжестве Саравак. В то время в нем насчитывалось не более полутора сотен хижин, водруженных на столбах, в которых обитали прибрежные даяки, нескольких домиков с аркоподобными крышами, принадлежавших китайцам, да двух деревянных зданий, в одном из которых жил племянник Муда-Хассина, содержавшийся здесь как пленник, поскольку было известно, что он мечтает о возвращении трона, а в другом — губернатор, человек, всецело преданный радже и имеющий под своим началом двадцать вооруженных индийцев.

• Предыдущая
• 39/44
• Следующая