Клиника: анатомия жизни (Окончательный диагноз) - Хейли Артур - Страница 35

• Предыдущая
• 35/84
• Следующая

Когда дверь закрылась, Вивьен впервые ощутила в груди холодок страха.

Когда врачи отошли от палаты, Люси спросила:

— А ты что думаешь, Джо?

— Это может быть костная опухоль, — задумчиво ответил Пирсон.

— Злокачественная?

— Возможно.

Они вошли в лифт.

— Если она злокачественная, то придется ампутировать ей ногу.

Пирсон медленно кивнул. Лицо его вдруг сделалось очень старым.

— Да, я думаю о том же.

Турбовинтовой «виконт» сделал разворот и пошел на посадку. Включив тормозные двигатели и опустив закрылки, пилот направил самолет на первую полосу муниципального аэропорта Берлингтона. Наблюдая за посадкой из зала ожидания, расположенного прямо под диспетчерской вышкой, доктор Кент О’Доннелл почему-то подумал, что между авиацией и медициной очень много общего. Обе отрасли родились из научного знания, кардинально изменили образ жизни и разрушили старые представления о ней; обе стремились к неведомым горизонтам, к неясным очертаниям будущего. Была и еще одна параллель. Современная авиация не поспевает за своими же открытиями. Один знакомый авиаконструктор как-то сказал: «Если самолет просто летает, то он уже устарел».

То же самое характерно и для медицинской практики, продолжал размышлять О’Доннелл, прикрывая глаза ладонью от лучей августовского солнца. Госпитали, клиники и сами врачи не могут все время идти в ногу со временем, не могут быть все современными в полном смысле этого слова. Как бы они ни старались, что бы ни делали, экспериментальная наука и новые технологии всегда идут впереди практики, иногда опережая ее на многие годы. Сегодня человек может умереть, несмотря на то что уже изобретено и испытано новое лекарство, способное спасти ему жизнь. Требуется время для того, чтобы новые технологии, новые знания, новые препараты были признаны и внедрены в широкую клиническую практику. То же самое касается и хирургии. Какой-нибудь хирург или группа хирургов могут разработать новую, спасающую жизнь операцию. Но прежде чем она станет доступной для нуждающихся, другие хирурги должны научиться делать такую операцию. Подчас этот процесс оказывается весьма долгим. Например, операции на сердце в наши дни доступны всем, кто остро в них нуждается, но когда-то их делали лишь очень немногие хирурги и мало кто отваживался оперировать на открытом сердце.

Относительно медицинских новшеств всегда неизбежно вставал вопрос: полезны ли они, нужны ли для блага больных? Не всякая перемена означает прогресс. Не раз бывало, что медицина начинала идти ложным путем, следовать теориям, противоречащим практике, поддерживала одержимых энтузиастов, отстаивавших безумные взгляды и заражавших ими других врачей. Иногда бывает очень трудно пройти между Сциллой новшеств и Харибдой разумной осторожности. В клинике Трех Графств с ее консерваторами и прогрессистами — при том что в обоих лагерях было множество порядочных людей — такому человеку, как О’Доннелл, было тяжело в каждый данный момент определиться, с кем быть.

Размышления О’Доннелла были прерваны подкатившим к зданию аэропорта «виконтом». О’Доннелл стал ждать, когда моторы остановятся и пассажиры начнут выходить налетное поле. Потом, увидев среди других пассажиров спускавшегося по трапу Коулмена, он сбежал вниз по лестнице и пошел к самолету, чтобы лично приветствовать нового помощника заведующего отделением патологической анатомии.

Дэвид Коулмен был удивлен, увидев в зале прилета главного хирурга — высокого, загорелого, резко выделявшегося на фоне других встречающих.

— Очень рад вас видеть, — сказал О’Доннелл, протягивая руку для пожатия. — Джо Пирсон не смог приехать, но мы решили, что кто-то из нас должен вам сказать: «Добро пожаловать в Берлингтон!»

О’Доннелл умолчал о том, что Джо Пирсон категорически отказался встречать Коулмена, администратора клиники нет в городе и он решил выкроить время, чтобы лично встретить нового патологоанатома.

Они шли по забитому народом душному залу прилетов, и О’Доннелл заметил, что Коулмен с любопытством смотрит по сторонам. Было такое впечатление, что молодой коллега пытается быстро оценить обстановку. Если это была привычка, то ее можно было только приветствовать. Естественно, О’Доннелл внимательно разглядел самого Коулмена. Несмотря на трехчасовой полет, Дэвид выглядел отменно: безупречный габардиновый костюм, тщательно расчесанные на пробор волосы, гладко выбритые щеки. Он был без головного убора и выглядел моложе тридцати одного года. Он обладал более хрупким телосложением, чем О’Доннелл, но черты его продолговатого лица с твердым подбородком были жесткими. Небольшой портфель придавал ему вид молодого ученого.

О’Доннелл подвел Коулмена к стойке выдачи багажа. Багажный контейнер был уже разгружен, и они присоединились к толпе людей, разбиравших свои чемоданы.

— Терпеть не могу эту часть воздушных путешествий, — сказал О’Доннелл.

Коулмен кивнул и вежливо улыбнулся. По-видимому, это означало: «Давайте не будем тратить наши таланты на подобные пустяки».

Холодный типаж, подумалось О’Доннеллу. Он внимательно посмотрел в серо-стальные глаза Коулмена. Кто знает, что за ними кроется? Коулмен стоял неподвижно, довольно высокомерно оглядывая толпу суетившихся вокруг груды багажа людей. Словно по команде, к нему тотчас, не обращая внимания на остальных, подбежал носильщик.

Десять минут спустя, миновав затор у въезда на территорию аэропорта, О’Доннелл погнал свой «бьюик» к городу.

— Мы забронировали вам номер в отеле «Рузвельт». Там уютно и тихо. Кажется, наш администратор писал вам об этом.

— Да, писал, — подтвердил Коулмен, — но мне хотелось бы поскорее разобраться с жильем.

— С этим проблем не будет, — заверил его О’Доннелл и добавил: — Может быть, вам нужны два-три дня, для того чтобы устроиться?

— Не думаю, спасибо. Я приступлю к работе с завтрашнего дня.

Вежлив, но тверд, подумал О’Доннелл. Этот человек сначала все обдумывает, а потом без обиняков высказывает свое мнение. Переубедить его будет нелегко. Интересно, как уживутся в одном отделении Джо Пирсон и Дэвид Коулмен? Судя по всему, стычек не избежать. Но такие вещи непредсказуемы. Иногда даже очень разные люди со временем становятся неразлучными друзьями. В клинике он видел такие примеры.

Они въехали в город. Дэвид Коулмен с любопытством смотрел в окно, чувствуя, что начинает волноваться. Что ожидает его здесь? Нынешнее положение казалось ему необычным. Раньше он воспринимал то, что с ним происходило, как навязанную ему данность. На этот раз он сам принял решение, к тому же это было его первое место работы в штате клиники. Он мысленно усмехнулся и отругал себя: «Нечего стыдиться приземленной человечности, дружище. Но как же трудно избавляться от застарелых привычек!»

Он искоса взглянул на сидевшего за рулем О’Доннелла. Что он за человек? Коулмен слышал массу хороших отзывов о главном хирурге клиники Трех Графств. Как получилось, что О’Доннелл с его образованием и квалификацией выбрал такое захолустное место? Может быть, и у него были смешанные мотивы? Или за этим решением стояли другие причины? Может быть, ему просто здесь нравится. Наверное, есть такие люди, думал Коулмен, предпочтения которых просты и незатейливы.

О’Доннелл резко затормозил, пропуская трейлер, а потом заговорил:

— Если позволите, я скажу вам пару вещей.

— Я слушаю, — вежливо отозвался Коулмен.

— За последние несколько лет в клинике Трех Графств произошли некоторые изменения. — Чувствовалось, что О’Доннелл тщательно подбирает слова. — Гарри Томазелли говорил мне, что вы слышали о них, так же как и о наших планах.

— Да, слышал. — Коулмен слегка улыбнулся.

О’Доннелл нажал на клаксон, и ехавшая впереди машина уступила дорогу.

— Сам факт вашей работы здесь — это уже немалое новшество, и мне кажется, что, начав работать, вы скоро захотите изменений.

Коулмен подумал об отделении патологической анатомии и о своих впечатлениях, сложившихся у него за время краткого визита.

• Предыдущая
• 35/84
• Следующая