Сталин перед судом пигмеев - Емельянов Юрий Васильевич - Страница 4

Помимо церковных текстов Сосо читал много светских книг. С детства его отличала тяга к чтению. Историк Евгений Громов установил, что первой художественной книгой, взятой Сосо в местной городской библиотеке, стала повесть Даниэля Чонкадзе «Сумарская крепость». Громов писал: «В Горийском училище Иосиф читал преимущественно грузинских авторов – поэмы и рассказы И. Чавчавадзе, А. Церетели, Р. Эристави. Самое яркое литературное впечатление его детства – роман „Отцеубийца“ А. Казбеги… Особое внимание читателя, особенно молодого, приковывала история романтического разбойника Кобы». Одноклассник Сосо И. Ирамешвили позже вспоминал: «Идеалом и предметом мечтаний Сосо являлся Коба… Он хотел стать вторым Кобой, борцом и героем… Сосо начал именовать себя Кобой и настаивать, чтобы мы именовали его только так. Лицо Сосо сияло от гордости и радости, когда мы звали его Кобой».

Впрочем, мальчик познакомился и с главным произведением грузинской литературы – поэмой Шота Руставели «Витязь в тигровой шкуре». А потом прилежно срисовал портрет великого поэта.

Склонность к рисованию сохранилась у Сталина до конца жизни. Даже во время заседаний он рисовал фигурки людей или зверей. После его смерти была обнаружена целая коллекция шаржей и карикатур, сделанных Сталиным в ту пору, когда он уже был государственным деятелем. Сохранилась у него и любовь украшать стены своего жилья рисунками. Под конец жизни он вырезал из «Огонька» репродукции различных картин и развешивал у себя по стенам спальни.

Но более развиты у Сосо были музыкальные и вокальные способности. Их высоко оценивал преподаватель пения Г. И. Елисабедашвили: «У этого очень одаренного мальчика был приятный высокий голос – дискант. …Сосо хорошо пел в хоре учеников духовного училища. Обычно он исполнял дуэты и соло. Часто заменял регента хора».

Занятия в церковном хоре сохранили в нем на всю жизнь любовь к пению. Позже Сталин любил петь и слушать пластинки с грузинскими, русскими и украинскими народными песнями. Позже он полюбил оперу, и посещение Большого театра стало для него лучшим досугом. Он мог десятки раз слушать полюбившиеся ему оперы, такие, как «Иван Сусанин» и «Аида». А если занятость государственными делами не позволяла ему прослушать всю оперу, он приходил в Большой театр, чтобы прослушать хотя бы особенно любимую им сцену или свою любимую арию. По словам Молотова, Сталин «часто в Большой театр ходил на середину оперы, на кусок из оперы. Хорошо относился к Глинке, Римскому-Корсакову, Мусоргскому – к русским преимущественно композиторам».

Любил Сталин и концертное исполнение оперных арий. По словам А. А. Громыко, «концерты, которые устраивались в Кремле, особенно с участием вокалистов, он воспринимал с большим интересом. Причем любил сильные голоса, мужские и женские. …Восторженно отзывался о некоторых солистах Большого театра, например, об Иване Семеновиче Козловском». В то же время Сталин любил и симфоническую музыку. Как замечал Громыко, «с увлечением он – я был свидетелем этого – слушал классическую музыку, когда за роялем сидел наш выдающийся пианист Эмиль Гилельс».

Он стал ценителем и классического балета. Он любил «Лебединое озеро» Чайковского и 28 февраля 1953 года вновь был на этом балете в Большом театре. Он не знал, что в последний раз в своей жизни он слушает музыку Чайковского, с произведениями которого он впервые познакомился еще в детстве, будучи певчим в церковном хоре Гори.

Правда, церковное пение, школьные уроки, чтение и рисование не мешали будущему генералиссимусу принимать активное участие в детских забавах, в том числе таких, которые требовали бойцовских качеств. Позже его друзья детства вспоминали, что Сосо был непременным участником игры «криви» (бокс, в котором сражаются две команды). Сосо был инициатором и участником игр с прятками, погонями, засадами. Тогда маленький Сосо, нарисовав на своем лице усы углем и приделав бороду из соломы, изображал то горца Восточной Грузии – хевсура, то народного героя Миндию, то Кобу или Яго из романа Александра Казбеги, то Како из романа Ильи Чавчавадзе «Како-разбойник». Возможно, что эти герои литературных произведений и народного фольклора позволяли Сосо и его друзьям воображать себя участниками боевых сражений.

Часто случается, что детские игры могут стать причиной тяжелых травм, последствия которых остаются на всю жизнь. В ходе одной из этих игр Сосо сильно упал, повредив руку. В «истории болезни» Сталина, составленной врачами лечебно-санитарного управления Кремля, говорилось: «Атрофия плечевого и локтевого суставов левой руки вследствие ушиба в шестилетнем возрасте с последующим длительным нагноением в области локтевого сустава». Эта травма на всю жизнь искалечила левую руку Сталина. Поэтому военные игры были для Сосо лишь играми, а не подготовкой к военной карьере, которая для него казалась навсегда закрытой.

Мальчик стал жертвой и другой травмы, которая чуть не стоила ему жизни. Как вспоминал Семен Гогличидзе, «как-то раз 6 января на „иордань“ возле моста через Куру, пришло много народу». Тут же была и группа певчих, среди которых был Сосо. Неожиданно в эту группу певчих врезался фаэтон. Дышло фаэтона ударило Сосо по щеке, а колеса проехали по ногам мальчика. Сосо упал и потерял сознание. После этого, как вспоминал Гогличидзе, «подняли потерявшего сознание ребенка (Сосо было тогда 10–11 лет) и доставили домой. При виде изувеченного сына мать не могла сдержать горестного вопля. Сосо открыл глаза и сказал: „Не бойся, мама, я чувствую себя хорошо“. Прибывший врач промыл рану, остановил кровотечение, сделал перевязку и объявил, что внутренние органы не повреждены. Через две недели Сосо вернулся к занятиям».

Его одноклассник Д. Гогохия вспоминал: «На выпускных экзаменах Иосиф особенно отличился. Помимо аттестата с круглыми пятерками, ему выдали похвальный лист, что для того времени было из ряда вон выходящим». В «Духовном вестнике Грузинского экзархата» от 15 июля 1894 года сообщалось, что «Джугашвили Иосиф» рекомендуется к «переводу в семинарию». Его имя и фамилия были упомянуты первыми в перечне тех, кто удостоился такой рекомендации.

В том же 1894 году 16-летний Иосиф Джугашвили поступил в Тифлисскую духовную семинарию. После смерти отца жизненный путь Сосо Джугашвили казался раз и навсегда предопределенным желанием его матери: мальчик должен был стать православным священником, а в случае успеха – достичь высокой должности в церковной иерархии. Ничто, казалось, не могло помешать Иосифу идти по церковному поприщу.

Известно, что Иосиф Джугашвили рос в семье, где мать свято верила в Бога, а потому молитвы перед иконой дома, соблюдение постов, регулярное посещение церкви, выполнение там многочисленных обрядов, исполнение различных обетов, данных Богу, стали с детства частью его образа жизни.

Храм, изображения Христа, Богородицы и святых, церковные службы легли в основу его первых впечатлений о возвышенном и прекрасном. Прилежание Иосифа в учебе и успехи в изучении богословских предметов свидетельствовали о том, что он свято верил в основы христианского вероучения. О том, что его вера не была формальной или поверхностной, свидетельствовал один из соучеников Иосифа по Горийскому духовному училищу: «В первые годы учения Сосо был очень верующим, посещал все богослужения, пел в церковном хоре. Хорошо помню, что он не только выполнял религиозные обряды, но всегда и нам напоминал об их соблюдении».

С девяти лет он под руководством священнослужителей изучал тексты Нового и Ветхого Заветов. Их смысл не всегда лежал на поверхности, и священники учили его, как надо понимать библейские тексты, чтобы обнаруживать в них вечные для православного христианина истины. В истории иудейского народа, изложенной в Ветхом Завете, он учился видеть свидетельства вечной власти Бога над всеми людьми, вне зависимости от их рода и племени. В беспощадных наказаниях, которым Бог подвергал врагов Авраама, в поголовном уничтожении племен, враждебных иудеям, он научился видеть справедливое возмездие тем, кто не признавал истинного Бога. В отступничествах иудеев от Бога его учили видеть примеры извечной человеческой греховности, за которую люди всегда несут суровые, но справедливые кары. Заповеди, принесенные Моисеем с горы Синай, слова Нагорной проповеди он воспринимал как незыблемые правила поведения для всех людей мира. Каждая книга Библии истолковывалась как свидетельство истинности Бога, призыв любить Бога.