Тихоокеанские румбы - Конецкий Виктор Викторович - Страница 38

• Предыдущая
• 38/68
• Следующая

В сопровождении толпы, громко вопящей и размахивающей оружием, они пошли в крепость, где Коцебу мог убедиться, что она приведена в боевую готовность на случай нападения русских. Здесь, у жилища отведенного для Коцебу и его свиты, Кареймоку приветствовал гостей по-европейски, то есть пожав им руки… Сели… Коцебу, обеспокоенный волнением и военными приготовлениями, которые он видел, обратился к Юнгу:

— Я прошу вас, достоуважаемый сэр, заверить губернатора, что мы, россияне, прибыли сюда с самыми лучшими намерениями и удивлены тем волнением, которое видим.

Юнг что-то говорит Кареймоку по-гавайски, и лицо у губернатора несколько проясняется, и через Юнга он передает следующее:

— Боги тому свидетели, что мы не причинили русским никакого зла! Но вот ваш русский врач Шеффер причинил нам много плохого и даже именем вашего императора объявил Гана-Рура владением вашим, то есть русским.

— Уверяю вас, господин губернатор, — ответил ему Коцебу, — что все здешние поступки Шеффера совершены против воли моего государя-императора и без ведома его величества!

Эти заверения действуют на Кареймоку успокаивающе, и он дает разрешение находиться в гавани и выполнять нужные работы. Он что-то сказал своим приближенным, скоро они успокаиваются и расходятся по своим хижинам.

29 сентября снова переполох. На сей раз вот по какому поводу. Коцебу, придя в Гана-Рура и увидев ее отличные гидрографические качества и зная, что гавань эта европейцами еще не описана, вознамерился сделать доброе дело: описать ее и положить на карту. Для выполнения же этого необходимо предварительно выставить в нужных местах вешки. Коцебу послал с этим заданием подштурмана Хромченко. Последний установил в разных местах жерди с набитыми на них русскими флагами. Какое же волнение поднялось, когда жители Гана-Рура снова увидели водруженными русские флаги!.. Они уже раз видели, как Шеффер поднял этот флаг и объявил при этом о правах России на эту гавань. Притом им было сказано, что скоро придут русские военные корабли, — а тут, как на грех, и вправду приходит «Рюрик»! И тоже водружает русские флаги!..

Значит, Шеффер не врал, говоря, что он принимает остров в русское владение!.. Значит, Шеффер не врал, что скоро придут русские военные корабли!..

И на сей раз Юнг, поспешивший к Коцебу узнать причину установления русских флагов, помог успокоить возбужденные страсти. Тут же было отдано распоряжение тому же Хромченко заменить флаги голиками, что и было немедленно выполнено. Так Коцебу стал невольным участником трагикомедии, закончившейся благополучно, но… могло быть иначе!.. Спокойствие было восстановлено, и чтобы еще больше расположить к себе Кареймоку, Коцебу пригласил его на «Рюрик».

Лишь на два дня позже сбежавшего из Гана-Рура Шеффера пришел сюда Коцебу. Бежал же Шеффер при следующих обстоятельствах.

Началось с разгрома шефферовской фактории на острове Вагу. В своем журнале Шеффер об этом меланхолически записал так:

«Таким образом кончилась наша фактория на острове Вагу, и подаренные и проданные семейством Томи-Оми (так он называет Камеамеа) земли обратились во власть прежних владельцев…»

Пришлось бежать на Атувай (Кауай), но долго прожить там спокойно ему не удалось, так как Юнг не дремал. Не удовлетворившись поражением Шеффера на Вагу, Юнг продолжал интриги и дальше, втягивая в них и других своих соотечественников, а также и тех капитанов, которые состояли на службе РоссийскоАмериканской компании, в числе их и капитана «Ильменя» Возвита. Капитаны сбегают со своих кораблей. А дальше события разворачиваются в ускоренном темпе, словно в кинематографе…

…Томари, придя к убеждению, что американцы и англичане более солидные и богатые клиенты, нежели Шеффер, отказывается от своих конвенций.

Бостонцы с помощью гавайцев захватывают людей Шеффера и, насильно усадив их в лодки, свозят на «Кадьяк». Затем захватывают и самого Шеффера и предъявляют ему ультиматум:

— В двадцать четыре часа покинуть остров, иначе по судну будет открыт огонь из пушек, стоящих на берегу!..

Приходится подчиниться и сесть в лодку, на которой его отвозят на «Кадьяк». Между прочим, не забывают втихомолку сделать в лодке пробоину. Лодка начинает тонуть, и только чудом Шефферу удается спастись от верной гибели и добраться до судна. В довершение всех бед на «Кадьяке» не оказалось ни провизии, ни пресной воды, в днище его зияет пробоина. Как и когда пробили дно — неизвестно! И на таком-то судне приходится спасать свою жизнь и плыть в Гана-Рура, единственное прибежище на Гаваях, оставшееся пока еще в руках Шеффера.

Вычерпывая день и ночь воду, все время поступавшую через пробоину, измученные, голодные, моряки добираются кое-как до Гапа-Рура. Подали сигнал о бедствии. Наконец-то они отдохнут, оправятся!.. Увы Пока с Шеффером расправлялись на Атувае, власть в ГанаРура захватили американцы во главе с капитаном стоящего на якоре судна «Войлс». Шефферу поставлен ультиматум:

В гавань не входить. Стать на якорь не ближе трех миль от гавани. Сдать все оружие и боеприпасы!..

Все!.. Конец!.. Финита ля комедия!.. Где он, покоритель Сандвичевых островов, Шеффер?! Где его фактории, укрепления, гавайки, украшающие его жилье и чарующие его взор?! Ничего нет, все развеялось как дым. Замолкли струны гавайской гитары. Разнесло ветром гавайские напевы, мелодичные, слегка грустные, так сладко щемящие грудь, волнующие кровь!.. Осталось одно разбитое корыто, то бишь дырявое судно «Кадьяк», да упование на помощь Баранова!

Другой на месте Шеффера опустил бы руки, но не таков наш Генрих! Сдаваться? А где гарантия, что его, Шеффера, не убьют? Ведь требовали же бостонцы от его людей выдать Шеффера. К чести и достоинству русских и алеутов, выдать своего незадачливого вождя они отказались. Не в нравах русских людей выдавать врагам своего человека, пусть даже такого, как Шеффер! Но то, что для них немыслимо, невозможно, аморально, то для Шеффера просто и возможно.

Своя шкура Шефферу дороже всех этих алеутов и нескольких русских бородатых мужиков! Правда, бежать и не на чем и некуда. Но бежать надо, спасаться надо, хотя бы для этого пришлось бросить на произвол судьбы и людей и «Кадьяк», да и все гавайское предприятие. Спастись, спастись, во что бы то ни стало!

Боже, яви чудо, яви милость к твоему сыну Генриху!.. И… чудо является: в гавани Гана-Рура стоят американские суда, и капитаном одного из них оказался старый знакомый Шеффера Луне, американец. Луне согласен взять на борт своего судна, идущего в Кантон, старого приятеля Шеффера. Но только его одного.

Ну что ж, одного, так одного! Шеффер не только согласен на это, он даже рад, что разом можно избавиться и от беды и от хлопот и забот о стольких ртах. Воспользовавшись тем, что капитан «Кадьяка» единственный из американцев не изменил русским, Шеффер переводит его на «Ильмень» и направляет со своим донесением о бедствии в Ситху. Вызывает к себе Тимофея Тараканова.

Господин приказчик, — говорит Шеффер, — объявляю вам, что решил я немедля следовать в Петербург, в Правление Российско-Американской компании, обращусь лично к его величеству императору Александру, добьюсь от них помощи и с божьим соизволением возвращусь на сии острова. А пока оставляю вас, господин Тараканов старшим над людьми нашими! Будь здоров, Тараканов!

…Итак, плывет по Тихому океану американская шхуна, ведомая опытным капитаном Лунсом. На борту ее Шеффер. Тают в дымке очертания Сандвичевых островов. Прощай, острова, полные неги и ласки… А может и не прощай, а только до свидания?!.. Ведь, впереди Кантон, потом на перекладных в Петербург, а там — Правление Российско-американской компании, министры, наконец, император Александр I! И кто знает, может, фортуна все же обернется к нему лицом?! Может, он еще и возвратится сюда, на Сандвичевы острова?!..

…Только на пару дней опоздал Коцебу, придя вторично в Гана-Рура, где он смог бы застать. Шеффера. Как бы повернулась тогда судьба нашего героя, — сказать трудно, но людям Шеффера приход Коцебу был более чем кстати.

• Предыдущая
• 38/68
• Следующая