Криминальный гамбит - Сартинов Евгений Петрович - Страница 22

• Предыдущая
• 22/72
• Следующая

Он сделал два шага вперед, но Свинорез снова заорал: «Стоять!» — и майор остановился. Он знал, что с тыла Быкова пасут Андрей и Юрка, надо было только как-то уговорить его отпустить жену, все остальное было делом техники.

— А хочешь возьми меня в заложники, — майор сделал еще шаг, и в это время Бычок выстрелил в него. Оперативник со стоном опустился на землю, а Свинорез снова ткнул ствол в висок жены и заорал во всю глотку:

— Стоять, суки! Кому говорю: стоять на месте!

Фортуна и Колодников, рванувшиеся было к лежащему на земле Мазурову, замерли, а Быков поволок Ленку в узкий проход между сараями. Колодникову показалось, что слева от Свинореза наверху шевельнулась какая-то тень, он внимательно присмотрелся и понял: кто-то из молодых засел на лестнице, ведущей на сеновал. Это был Мысин, который уже пожалел, что забрался сюда, — обоих, и жертву и убийцу, прикрывала тень от дома. А Свинорез быстро поменял план.

«Дотащу ее до оврага, а там пристрелю. Просто так, чтобы знали суки, с кем дело имеют!»

Астафьев подоспел к месту действий самым последним и единственное, что он смог сделать, это прижаться к стене сарая и ждать. Он не все расслышал из переговоров уголовника с Мазуровым — мешал истерический собачий лай, но суть уловил.

«Похоже, своей бабой прикрывается». Скрипнула калитка, ведущая в огород, и Астафьев поднял пистолет, поддерживая при этом правую руку левой, как в свое время их учили в милицейской школе. Табельный пээм, как никогда, казался невероятно тяжелым. Сердце в груди бешено колотилось, и, хотя на улице было по-ночному прохладно, с лица лейтенанта ручьями лил пот.

— Мазуров ранен, — донеслось до него. Это Колодников вызывал «скорую», но говорил он это не столько для медиков, сколько для Юрия. Астафьев вытянул руки с оружием вперед, прищурился. Глаза его уже привыкли к темноте, и, когда на пятачке, подсвеченном фонарями с соседнего двора, появилось очертание головы, он нажал на крючок. До цели было не более полуметра, и Юрию показалось, что не сама пуля, а грохот выстрела откинул тело Свинореза в сторону. Пуля попала в голову, но и мертвый бандит, падая, тащил за собой Ленку.

Подбежал Колодников, спрыгнул с лестницы Мысин. Его фонарь высветил окровавленное лицо Сергеева-Быкова, а под его рукой, в последних объятиях, заходящуюся в истерике Лену.

— Готов? — спросил Колодников.

— Да, — неожиданно спокойно ответил Астафьев. Страха не было, единственным нестерпимым желанием было — скорее закурить. — А что там с Михалычем?

— В бедро пулю всадил, сука! Фортуна его к машине потащил.

Словно в подтверждение его слов загудел движок отъезжающего «уазика».

Милиционеров растолкала Валеркина мать. Увидев мертвого сына, она рухнула на его тело и взвыла:

— Сыночек!!! Что же они с тобой, изверги, сделали!..

«Нормально, — подумал Колодников. — Что мы с ним сделали! А три дня назад сама говорила, что зря выпустили».

Между тем Лена высвободилась из-под тяжелой руки Свинореза, поднялась на ноги, но, сделав несколько шагов, застонала и снова опустилась на землю, сжимая руками живот. Вскоре она перешла на истошный крик, и Колодников с облегчением вздохнул, когда увидел за забором свет фар подъехавшей «скорой».

— Поздний выкидыш, — сказал врач.

— Это хорошо, — сказал Колодников. — Такую породу лучше задавить в зародыше. Хватит нам и одного Свинореза. Надолго.

В эту ночь им так и не удалось поспать. Все службы кривовской милиции были подняты по тревоге, на поиски беглецов мобилизовали весь личный состав. Десятки следователей, оперативников, участковых поднимали дела сбежавших, паспортный отдел выяснял адреса родственников в городе и в окрестных селах, и немедленно по этим адресам отправлялись наряды милиции. Проверяли все выезжающие из города машины и автобусы, пассажиров на железнодорожном вокзале. Выставили кордоны на всех дорогах, ведущих в луга.

Не остались без работы и Колодников с Астафьевым. Дела на четырех беглецов попали и на их стол. Но Юрий воспринимал все происходящее несколько заторможенно, словно со стороны. Колодников в очередной раз пристально взглянул на него, спросил что-то, но пока Юрий соображал, о чем его спрашивал майор, тот уже выскочил из кабинета. Своим семенящим шагом он пробежал до кабинета экспертов и, коротко стукнув в дверь, бесцеремонно вломился в их резиденцию.

— Андрюха, а если бы я сейчас пленки проявлял? — меланхолично спросил Сычев, рассматривая что-то на столе — Ни п… дорогой, ты когда проявляешь, всегда на ключ закрываешься. Лучше скажи, ты с тех кладбищенских бутылок отпечатки снял?

— А как же! — обиделся эксперт. — Вчера еще ушли в область.

— Молодец, тогда гони тару сюда.

— Андрюх, но это же вещественные доказательства, их надо хранить вечно!

— Что, поди, вылакал уже?

— Да нет, ты что. Вон, в шкафу стоят. Пока Андрей занимался поисками водки, Сычев, устанавливая штатив для фотоаппарата, спросил:

— А что так срочно-то?

— Человека лечить надо.

— Это кого?

— Юрку Астафьева.

— У него что, зуб болит?

— Хуже, час назад человека убил.

— Это кого? — удивился Николай.

— Свинореза.

— По этому страдать не стоит!! Посмотри, чем он прапорщика в ИВС замочил.

Распорол сонную артерию, и, пока они сидели запертые в камере, прапор истек кровью.

Рассмотрев супинатор, Колодников присвистнул:

— Однако!

Его даже передернуло, настолько четко майор прочувствовал, как эта железяка могла полоснуть его по собственному горлу.

— Что, проняло? — засмеялся довольный эксперт.

— Ты вот лучше скажи, у тебя закуски случайно нет?

— Есть. Жена мне всегда с собой бутерброды дает.

— Тогда приходи, гостем будешь.

— Сейчас, щелкну эту дрянь и подойду.

Когда через пару часов в кабинет номер девять зашел Мамонов, Астафьев мирно спал на составленных стульях, а Колодников, окутанный сизым табачным дымом, сидел за столом и строчил отчет о проделанной работе.

— Чего это он у тебя спит? — спросил подполковник, кивая на Юрия.

— Пусть спит, он сегодня Свинореза пристрелил, переживает. Первый раз человека убил.

— А, ну тогда ладно. Это понятно. Я первый раз так вообще блевал полсуток.

Отчет пишешь?

— Да, сейчас закончу.

Через несколько секунд он действительно отдал бумагу начальнику и спросил, потерев обеими руками лицо:

— Как там Мазуров?

— Нормально. Пулю вытащили, спит после наркоза.

Прочитав рапорт, Мамонов хмыкнул.

— Орлы, — сказал он и, больше ничего не добавив, вышел из кабинета.

Колодников так и не понял интонации сказанного, но размышлять на эту тему сил не было — нестерпимо хотелось спать. Майор положил руки на стол, на них — голову и мгновенно уснул.

Ровно в одиннадцать часов пополудни к кривовско-му ГОВД торжественно подъехали две черные «Волги». Начальника УВД области встречал лично Фомин.

Выслушав его рапорт, генерал-лейтенант скомандовал: «Вольно» — и, не пожав руки полковника, прошел в здание. Наблюдавшему за встречей из окна Астафьеву показалось, что лицо Фрмина стало бледней обычного.

После получасового разговора с высоким начальством за закрытыми дверями Фомину вызвали «скорую». Врач предположил инфаркт. Генерал-майор и все руководство кривовского ГОВД наблюдали за отбытием начальника в больницу.

— Давно надо было отправить его на пенсию, да все либеральничали, пусть человек, мол, нормально дослужит, — сказал генерал. — Временно исполнять обязанности начальника ГОВД пока будете вы, Мамонов.

Подполковник с облегчением вздохнул. Этот пост был нужен ему именно сейчас, как никогда.

— Сколько, говорите, осталось на свободе этих ваших гавриков? — спросил генерал.

— Пятеро. Восемь человек отказались вообще покидать СИЗО, пятеро пришли сами, остальных выловили за ночь. Троих задержал линейный отдел, причем одного уже в Железногорске.

• Предыдущая
• 22/72
• Следующая