Американец - Злотников Роман Валерьевич - Страница 37
- Предыдущая
- 37/56
- Следующая
Нью-Йорк, Бронкс, 2 апреля 1896 года, четверг, утро
Утро у Джонсона было, как и любое утро за последние полгода, шумным. Многочисленная родня его Розочки, дай ей Господь здоровья, шумела всегда, даже ночью. Шестнадцать человек, включая двух младенцев, двух подростков и троих детей промежуточного возраста на одну комнату и мансарду, что он выделил им, это было очень много.
Но по утрам они шумели особенно сильно, не давая ему насладиться утренним кофе. Поэтому Тед Джонсон перенес этот ритуал в аптеку. Конечно, аптечные запахи слегка перебивали вкус и запах специй, добавляемых им в кофе, но… Все же это было лучше, чем пить кофе под гвалт домочадцев. Разумеется, для себя Тед заваривал кофе по особому рецепту, не как для клиентов. Кофе получался не по-американски крепкий.
И надо же так случиться, когда кофе был готов и даже налит в особую чашку звякнул входной колокольчик. Посетитель. Черт, как некстати! Тем не менее Тед отложил чашку в сторону и двинулся к прилавку.
Вошедший, а им оказался молодой человек довольно крепкой наружности, протестующе замахал руками и весело произнес:
— Что вы, мистер Джонсон, сэр! Мое дело не настолько срочное, чтобы ради него пропал ваш великолепный кофе! Пейте спокойно, я подожду!
Теду его слова и забота пришлись по душе, а высокая оценка кофе — и вовсе прошлась по душе, как будто ее смазали теплым маслом.
— Вам нравится мой кофе, мистер? Тогда я мог бы разделить его с вами. Все равно я варю две чашки.
— Не откажусь! — не стал жеманиться вошедший. — Пренебречь вашей щедростью выше моих сил! — и располагающе улыбнулся.
Когда кофе был допит, Джонсон достал набитую трубку и закурил, жестом предлагая незнакомцу присоединиться.
— Спасибо, но я не курю, — отказался тот.
— Тогда переходите к делу! — благодушно предложил аптекарь. — Трубка с делами вполне совместима!
— Все очень просто! Я хотел бы, по возможности, арендовать вашу лабораторию. Естественно, в те часы, когда она не нужна вам. Могу даже работать ночью, если вы занимаете ее целыми днями.
Учитывая, что лабораторию Джонсон использовал не больше трети времени, а деньги были нужны, вопрос был только в цене. Тем более что ночью присмотр за арендатором можно было поручить родственникам Розочки. Все равно они здесь по очереди сторожили.
Так что Джонсон немного поторговался с посетителем, но, конечно, они договорились.
Из мемуаров Воронцова-Американца
«Почти неделю Джонсон смотрел на разыгрываемый мною для него спектакль. Я доставал какие-то пузырьки без надписей, но с номерами. Отмерял из них какие-то жидкости и порошки, вел химические реакции, черкал листки расчетами навесок и схемами реакций, снова и снова просматривал выписки из книг по химии, сделанных в NYPL…[92]
Белым порошком, полученным через некоторое время, я сыпал на ранки, ожоги и язвочки, специально вызванные у себя же на разных местах. Где-то я прикладывал к воспаленным местам бинты, пропитанные мазью, изготовленной все из того же белого порошка. Причем пару раз я даже прижег себе руку на виду у Джонсона. На следующий день я осматривал обработанные лекарством места. Озабоченно качал головой и повторял процедуру, слегка меняя рецептуру, дозы и консистенцию мази.
Даже родственники Джонсона, кажется, начали догадываться, что я испытываю новое лекарство, разработанное мной лично. Ну а то, что я тщательно собирал все записи и реактивы, а также мыл склянки после работы с ними, должно было только упрочить его в этой мысли. Так что я ждал. И дождался. Ровно неделю и один день спустя. Вечером после работы Джонсон позвал на свой чудесный кофе. И наконец, решившись, заговорил: „Юрий! А вы не думали…“»
Нью-Йорк, Бронкс, 10 апреля 1896 года, пятница, вечер
— Юрий, а вы не думали, что патент на лекарство — это еще только половина дела?
Я готовился к этому вопросу. По идее, надо бы вздрогнуть, спросить: «При чем тут патент?» или еще что-то глупое. Но, увы, актерские способности — не мой конек. Здесь я колеблюсь около оценки «удовлетворительно». Причем разные эмоции я отыграю с разной степенью артистичности. Заинтересованность, к примеру, могу и на четверочку. Внимание — бывает, и на пять осилю. А вот шок и испуг — на «три с минусом», не выше. Поэтому я заранее решил, что ничего такого изображать не стану. Я улыбнулся и сказал:
— Значит, вы все-таки догадались, как я и побаивался. Ничего личного, Тед, но получается, я правильно делал, что тщательно мыл посуду и пользовался только собственными реактивами, — и улыбнулся, изображая легкую степень довольства собой. Впрочем, и изображать особо не пришлось. Я действительно был доволен собой. Тем, что направил разговор туда, куда планировал.
— Ну что вы! — изобразил легкое возмущение Джонсон. — Я все-таки джентльмен! А не только бизнесмен.
— Да, я знаю, — согласился я. — Вы порядочный человек, мистер Джонсон. И даже добрый, раз приютили такое количество родственников, не имея для них всех работы. Но вы к тому же и бизнесмен. И понимаете, что патент хорошего лекарства стоит недешево. А лекарство, эффективно лечащее ссадины, ожоги и нагноения, даст немало денег. Особенно в этом районе.
— Да, — легко согласился Тед. — И деньги мне нужны, вы правы, мистер Воронцов. Но… Я не собираюсь у вас их красть! Я хотел предложить получить за него больше денег!
— Что вы имеете в виду?
— Сам по себе патент стоит недорого. Необходимо сначала доказать эффективность лекарства, начать «отбивать хлеб» у других аптек… И вот тогда — и только тогда — компании — производители лекарств предложат за него действительно хорошие деньги.
Я кивком согласился с ним и отхлебнул еще кофе. Нет, положительно, надо будет разузнать, как он его варит! А Джонсон продолжал:
— Как вы сами заметили, Юрий, у меня уйма безработных родственников. И право не только на изготовление и продажу лекарств, но и на оказание медицинских услуг — инъекции, ингаляции, перевязки…
— Вы предлагаете продать патент вам? — с легким недовольством спросил я. — Простите за бестактность, мистер Джонсон, но как бы мало ни стоил патент на еще не разрекламированное лекарство, я рассчитываю выручить больше, чем у вас есть свободных средств!
Джонсон помолчал немного. Наверное, я все же задел его чувства. Но продолжил достаточно доброжелательно:
— Нет, Юрий, повторяю, я уже сказал, что не собираюсь грабить вас. Я предлагаю партнерство. Вы вкладываете ваш патент, все ваши секреты, которые в сам патент не входят[93] и ваши умения по части химии. Ведь мази потребуется много.
— Не только мази, — уточнил я, — в ряде случаев порошок эффективнее!
— Тем более! А я вложу свои права на производство, распространение и на оказание услуг по перевязке. Мы станем продавать мазь здесь, через мою аптеку. И откроем ряд пунктов в Бронксе, на Манхэттене — в районе порта и Пяти углов, возможно, еще где-то…
— Хорошо! — согласился я. — Но сама работа не будет вкладом. Ваши родственники и я должны получать зарплату.
— Идет!
— К тому же, как равноправные партнеры, вопрос продажи патента мы согласуем вместе!
— Да, Юрий! И, кстати, зовите меня Тедом. Мы ведь партнеры, так?
— Еще нет! — возразил я, мы не договорились еще о паре моментов.
— О каких же?
— Расходы, Тед, расходы! Реактивы вовсе не бесплатны. И зарплату мне и твоим родственникам мы не оговорили. Но на первых порах они превысят доходы, можешь не сомневаться!
— Я и не сомневаюсь, — протянул аптекарь. — Я скажу больше, ты не учел, что за новые точки придется увеличить выплаты по налогам, на подарки полиции… Ну и на «дружеские подарки» местным бандитам, чтобы не иметь неприятностей, — тоже.
92
NYPL — The New York Public Library — нью-йоркская Публичная библиотека, одна из крупнейших библиотек мира. Была создана на базе двух других крупных публичных библиотек, в описываемое время научный фонд библиотеки располагался на Ист-Виллидж, в Манхэттене.
93
В то время термин «ноу-хау» в широкий оборот еще не вошел, но понимание уже было.
- Предыдущая
- 37/56
- Следующая