Хранители снов (СИ) - Суслова Ирина - Страница 26

— Ну, даешь… — удивилась я.

Калерия улыбнулась, почесывая чикри за ухом.

— Кэлл, скажи, а в моем мире много людей знает о Сансите?

— Почему ты спросила? — заинтересовалась девушка.

— Ну, просто помимо всего прочего, что со мной происходило, были такие вещи, как… — я задумалась, как бы правильно это преподнести, — исчезающие продавщицы, которые продают мне самые вкусные пирожные в мире, и дед Паша, который подарил мне книгу с описанием животных Сансита.

— Ты уверенна про книжку? — нахмурилась девушка.

— Практически, — теперь нахмурилась я, вспомнив, что не потрудилась заглянуть в неё, — хотя…

— Мартина, может, конечно, я чего‑то и не знаю, но такое невозможно, — она посмотрела мне в глаза. — Ты точно видела именно эту книгу?

— Теперь я уже не уверенна, — пасанула я.

— А что за история с продавщицей?

Скривившись, я отмахнулась, чувствуя себя параидальной идиоткой, и решила сменить тему.

— А с кем ты меня завтра познакомишь? Расскажи о них, — попросила я.

— Не — е-е — е, вот встанем с утра, и сама все увидишь, если расскажу, уже не будет так интересно, — хитро прищурилась она.

— В смысле интересно? — не поняла я.

— Ну, ты же поняла, что Водяные Корпы и Лесные Скилты несколько отличаются от нас?

— Да, — ответила я, и припомнила, что о них говорила муза в легенде.

— Ну вот, завтра на них посмотришь, и со всеми познакомишься. А сейчас пошли спать, поздно уже, — Калерия не без труда приподняла Ёё и взвалила на плечо, чикри лежала, не царапаясь и не сопротивляясь. Я не выдержала и почесала ей за ушками.

Зайдя в комнату, обратила внимание, что у нас на потолке светили звезды. Хм…

— Это ночники, — пояснила Калерия и включила свет, на потолке сидела кучка маленьких букашек, — они безобидные, к теплу тянутся.

— Светлячки, — констатировала я.

— Типа того, — согласилась девушка и выключила свет, — спокойной ночи.

— Спокойной ночи.

Снился мне Родька, мы были у меня дома, и я ему рассказывала о Сансите и обо всем, что со мной произошло за этот день. Так хотелось, чтобы он тоже мог посмотреть этот удивительный волшебный город, даже было обидно, что я одна удостоенная данной возможности.

— Встава — а-а — ай!!! — услышала я над своим ухом, и почувствовала, как что‑то тяжелое придавило мне грудь.

Открыв глаза, увидела склонившуюся надо мной рыжеволосую Калерию и Ёё, которая улеглась на мою грудь и внимательно разглядывала.

— Девочки, вы всегда такие громкие с утра? — хрипло спросила я, попытавшись потянуться, но из‑за чикри мне так и не удалось этого сделать.

— Да, — довольно ответила девушка, скинув Ёё и забрав одеяло.

— Встаю — встаю, — зевая, пробубнила я. — Сколько время?

— Восемь, — улыбнулась Калерия. — Жизнь уже кипит, а ты все ещё дрыхнешь! Иди, приводи себя в порядок и займемся делами.

Я освежилась в простенькой душевой комнатке, где меня поливала дождевая вода. Я не стала её подогревать, а обдалась холодной. Бодряк невероятный! Я резко проснулась, и мои зубы отбивали трель, когда вышла перемотанная огромным махровым полотенцем, и наткнулась взглядом на как всегда улыбающуюся Калерию.

— Свежо?

— Более чем, — силилась улыбнуться я, и принялась растираться.

— На улице жарко, так что прохлада не помешает. Иди одевайся, левая сторона шкафа вся в твоем распоряжении, — сообщила девушка, насыпав какую‑то крупу в деревянную миску, — а потом позавтракаем.

Я остановилась возле шкафа и начала перебирать свои полки. Оттуда я выудила серые капри из, вроде как льна, а кофту решила надеть вчерашнюю. Внизу достала тряпичные чешки — если жарко, то сапожки будут неуместны. Затем, схватив кожаный рюкзак и засунув туда Кипера, вышла в гостиную.

— Мартиночка, ты так и пойдешь по Санситу, будто тебя ударило током? — проговорила Калерия, давясь смехом, и я пожалела, что не причесалась сразу.

— Так и пойду, если ты мне не поможешь.

Калерия же, не долго думая, снова расчесала мои волосы прикосновением и, сообщила, что с распущенными мне лучше. Было решено, что знакомиться с хранителями я буду простоволосой, чему никто не препятствовал. Я и дома не утруждала себя прическами.

Позавтракав, мы сразу же двинулись в путь. Лишь оказавшись на улице, сразу обратила внимание, как прекрасен утренний Сансит! Все было такое яркое, пестрое, веселое и радовало глаз, что я невольно начинала улыбаться, чувствуя беспричинное счастье, просто от того, что нахожусь здесь. Недаром же разрисовала свою квартиру в ярких тонах. Именно этого мне и не хватало, и я добавляла краски, искусственно создавая эту радость. Казалось, что даже деревья имеют более насыщенный зеленый цвет, чем в моем мире. Я порадовалась что, несмотря на свои опасения, проснулась сегодня здесь.

— Опять начинаешь? — весело спросила Калерия.

— Хватит меня подслушивать! — скорчила серьезное лицо, пытаясь не смеяться.

— Как тебя не слышать, если ты кричишь? — в тон мне ответила девушка, и прыснула со смеху. — Ну подожди немного, скоро научишься.

— А куда мы идем сейчас? — поинтересовалась, наклонив голову, потому как мы шли уже по улице и многочисленные прохожие не стесняясь, смотрели на нас, будто мы новоявленные знаменитости.

— Сначала мы посетим Лесных Скилтов, потом пойдем к корпам, — пояснила девушка. — Лес находится за пределами Сансита, так что топать нам долго.

— Ясно, — кивнула я и, перебросив свою сумку на другое плечо, приготовилась к долгому путешествию.

Против ожидания, из города мы вышли довольно быстро, и увидели лес, который казалось, уходил за горизонт. Видимо здесь и расстояния измеряются тоже по — другому, в моем понимании долго, это час — два ходьбы, мы же шли не более пятнадцати минут.

Однако я была не права, до леса мы шагали не менее часа, и порой мне казалось, что он от нас убегал. Солнце пекло голову, но от травы, нежно щекотавшей ноги, исходил приятный холодок, так что жарко не было. Но все же, вскоре мы присели отдохнуть под тенью одинокого дуба, приветливо создававшего путникам прохладу. На дереве сидело множество «кусачих цветков», с которыми я уже имела возможность познакомиться и как только мы устроились под дубом, они все слетелись к нам. Калерия начала сюсюкать, а цветки между тем, отвечали ей полнейшей взаимностью, копошась у девушки в волосах и облепив все руки и плечи.

— Это Лютики, — пояснила она через некоторое время, когда первая радость от встречи у цветочков остыла.

— Я догадалась, они выглядят как настоящие цветы — лютики, — кивнула я. — А что они делают?

— Лютики — это древесные эльфы, они спасают умирающие деревья. Можешь поверить, что еще два дня назад, этот дуб был сухим и скрюченным?

Я подняла глаза на гордое дерево. Нет, определенно, больным оно не выглядело.

— Вот, все это благодаря им, — Калерия почесала зеленое тельце одного из зверушек, — очень полезные малые, жители Сансита с великим уважением относятся к эльфам.

— Да, — потянула я задумчиво, — в моем мире таких зверушек нет, к сожалению.

Фиолетовый лютик подлетел ко мне и удобно устроился в моих волосах, что‑то там копоша. От удовольствия мне перехотелось говорить, и я блаженно закрыла глаза.

— Думаю, прежде чем познакомиться с Лесными Скилтами, ты должна кое‑что о них узнать, — произнесла Калерия, и я нехотя, по очереди, начала открывать глаза.

— То, что они лохматые, зеленые и страшные? — предположила я.

— Почему ты так решила? — удивилась девушка.

— Ну, я подумала, что раз они живут в лесу, то они должно быть похожи на леших.

— А ты знаешь, как выглядят лешие? — улыбнулась она.

— Читала в сказках, — пожала плечами, — а они существуют?

— Существуют. В твоем мире. Но скилты не имеют к ним никакого отношения, разве что только они такие же вредные, — подмигнула мне Калерия.

— Вредные?

— Да. Видишь ли, Лесные Скилты весьма сильны, сообразительны, справедливы, и умеют общаться с любыми животными, которых порождает лес. Помимо этого, им нет равных в изготовлении разнообразных зелий, ядов и лекарств. Одно время, скилты всерьез считали, что могут сами, без помощи сантов быть хранителями Снов и Кипера. Тени, кстати, к ним носа не кажут, — рассмеялась она, — даже у них принципы есть. Скилты действительно, достойные жители Сансита, но уж очень много горячей крови течет в их жилах, — пояснила девушка, — и кстати, это единственный народ, у которого невозможно прочесть мысли, если они сами того не захотят.