Сталин. Жизнь одного вождя - Хлевнюк Олег Витальевич - Страница 106

• Предыдущая
• 106/117
• Следующая

Хотя опальные Молотов и Микоян формально сохранили значительную часть своих должностных полномочий, а главное – жизнь, ни они, ни другие соратники Сталина не могли чувствовать себя в безопасности. Чистки начинали затрагивать и соседей по социалистическому лагерю. Вскоре после завершения XIX съезда КПСС, в ноябре 1952 г., в Чехословакии был проведен процесс над группой высокопоставленных коммунистов во главе с Р. Сланским. Подсудимых казнили. Как показывают новейшие исследования, Сталин держал «дело» Сланского под личным контролем[891]. Сланский и большинство его подельников были евреями. Суд над ним как бы перекидывал мостик к следующей акции устрашения, организованной Сталиным, – «делу врачей».

Непосредственным источником дела служила информация МГБ о «врачах-убийцах», в основном евреях, служивших в правительственных медицинских учреждениях. Обвинения против «врачей-вредителей», умертвлявших или собиравшихся умертвить советских вождей, широко использовались на политических процессах 1930-х годов. На закате дней Сталин вернулся к этой фобии. Возможно, потому, что опасался за свою жизнь. Возможно, он видел в аресте кремлевских врачей способ давления на их кремлевских пациентов. В течение многих месяцев с неугасаемым вниманием Сталин следил за фабрикацией материалов о заговоре врачей-евреев и их покровителях – евреях в МГБ. Проявляя нетерпение, он грубо угрожал Игнатьеву, используя даже матерную брань. Он обещал «разогнать» сотрудников МГБ как «баранов», грозил дать им «в морду»[892].

В октябре-ноябре 1952 г., когда завершался первый акт перетряски высших органов власти, Сталин санкционировал аресты врачей, включая начальника Санитарного управления Кремля П. И. Егорова, личного консультанта Сталина В. Н. Виноградова, профессоров М. С. Вовси, В. Х. Василенко. Контролируя следствие, Сталин собирал и инструктировал руководителей МГБ, требуя применять к арестованным пытки[893]. О выполнении этих указаний Игнатьев 15 ноября 1952 г. докладывал Сталину:

Добытые в результате жестоких пыток «признания» Сталин вскоре пустил в ход. 1 декабря 1952 г. на заседание Президиума ЦК КПСС были вынесены вопрос «о вредительстве в лечебном деле» и «информация о положении в МГБ СССР». Основными объектами атак Сталина были «евреи-националисты» и чекисты, что полностью соответствовало изначальной сталинской идее о взаимосвязи между «врачами-вредителями» и «заговорщиками» в органах госбезопасности. Уже 4 декабря на очередном заседании Президиума ЦК постановление «О положении в МГБ» было принято. Оно предусматривало переход к «активным наступательным действиям» в разведывательной работе и усиление контроля партийных органов над МГБ. Идеологическим обоснованием позволительности любых методов борьбы с «врагами» был тезис: «Многие чекисты прикрываются […] гнилыми и вредными рассуждениями о якобы несовместимости с марксизмом-ленинизмом диверсий и террора против классовых врагов. Эти горе-чекисты скатились с позиций революционного марксизма-ленинизма на позиции буржуазного либерализма и пацифизма»[895]. Это положение без сомнения принадлежало Сталину, который в узком кругу без «теоретических» изысков формулировал его так: «Коммунистов, косо смотрящих на разведку, на работу ЧК, боящихся запачкаться, надо бросать головой в колодец»[896].

На определенном этапе Сталин решил, что «дело врачей» целесообразно поднять на уровень массовой кампании. В начале января при активном участии Сталина были подготовлены два материала – проект сообщения ТАСС об аресте группы «врачей-вредителей» и соответствующая передовица для газеты «Правда». В них говорилось о раскрытии «террористической группы врачей, ставивших своей целью путем вредительского лечения сократить жизнь активным деятелям Советского Союза». Свои «преступления» врачи якобы совершали по заданиям международной еврейской буржуазно-националистической организации, американской и британской разведок[897]. Советских людей призывали к бдительности в отношении «врагов», поддерживаемых империалистическим миром.

Публикация этих материалов 13 января 1953 г. была сигналом для масштабной идеологической кампании. В стране росли антисемитские настроения и истерия «бдительности». Широко распространялись слухи о возможных погромах и депортациях еврейского населения. В последующие десятилетия эти слухи трансформировались в версию о подготовке Сталиным показательного процесса против врачей и депортаций евреев из Европейской части СССР на Дальний Восток по образцу выселения во время войны кавказских народов. Открытие архивов не подтвердило эти гипотезы. Несмотря на активные поиски, подогреваемые общественным интересом, соответствующие документы или хотя бы косвенные свидетельства обнаружить не удалось. Учитывая, что речь идет о сложных и масштабных операциях, отсутствие следов их подготовки можно считать доказательством того, что они и не планировались[898].

В отчасти маниакальные планы Сталина (он был действительно болен и очень скоро умер от инсульта) вовсе не обязательно входили новые масштабные депортации и аресты. Кампания вокруг «дела врачей» была вполне самодостаточной. Даже без существенной эскалации она позволяла манипулировать настроениями в обществе, поддерживала состояние всеобщей мобилизованности при отсутствии реальной войны, отвлекала народ от тягот повседневной жизни. Аресты высокопоставленных врачей служили действенным методом давления на их высокопоставленных пациентов. Сталинские соратники могли только догадываться, какие показания выбивают из их врачей в подвалах госбезопасности. Как и другие показательные карательные акции Сталина, «дело врачей» вписывалось в определенный внешнеполитический контекст. Как считают некоторые историки, Сталин рассчитывал сделать новую антисемитскую кампанию орудием давления на западных противников, прежде всего на США. Советских евреев фактически брали в заложники. Угроза антисемитских погромов давила на западных лидеров, не располагавших другими средствами воздействия на советскую диктатуру, кроме уступок ей[899].

Независимо от степени рациональности или маниакальности последних кампаний Сталина, они свидетельствовали о его неукротимом стремлении удержать власть до последнего из возможных пределов – до смерти. Именно так обстояли дела в тот субботний вечер 28 февраля 1953 г., когда Сталин пригласил на дачу на последнее в своей жизни застолье четверку соратников – Маленкова, Берию, Хрущева и Булганина. На следующий день охранники нашли Сталина парализованным. После долгих проволочек и согласований к нему вызвали врачей.

Приезд на сталинскую дачу врачей утром 2 марта 1953 г. ознаменовал кардинальный поворот ситуации. Это было признание смертельной опасности, нависшей над вождем. Врачи подтвердили худшее. Сталин перенес инсульт и действительно находился при смерти. Впервые за долгие десятилетия и при этом совершенно неожиданно в СССР встал вопрос о переходе высшей власти в новые руки.

Подобно Ленину, Сталин не создал упорядоченных механизмов передачи власти. Более того, он всеми способами препятствовал появлению потенциальных наследников и навязывал соратникам комплекс политической неполноценности. Сосредоточив в своих руках решение всех принципиальных вопросов, Сталин искусственно ограничивал компетенцию и осведомленность членов Политбюро теми сферами, за которые они непосредственно отвечали. Движимый жаждой власти, политическим эгоизмом и старческой ревностью, советский диктатор фактически действовал по принципу «после меня хоть потоп».

• Предыдущая
• 106/117
• Следующая