Сталин. Жизнь одного вождя - Хлевнюк Олег Витальевич - Страница 45

• Предыдущая
• 45/117
• Следующая

Скорее опровергает, чем подтверждает предположения о независимой политической позиции Кирова весь ход его партийной карьеры. Киров, как и другие члены Политбюро 1930-х годов, был человеком Сталина. Его инициативы ограничивались нуждами Ленинграда: требования новых капиталовложений и ресурсов, просьбы об открытии новых магазинов и т. п. В Москве на заседаниях Политбюро Киров бывал крайне редко. Столь же редко (видимо, прежде всего по причинам удаленности) участвовал в голосовании решений Политбюро, принимаемых опросом. В общем, из доступных пока документов никак не удается вывести не только образ Кирова-реформатора, но даже доказать, что он принимал серьезное участие в том, что называется «большой политикой». Киров был и до последнего момента оставался верным сторонником Сталина, никогда не рассматривался в партии как политический деятель, соизмеримый со Сталиным, и не выдвигал никаких политических программ, отличных от сталинских[351]. Смерть Кирова оказала неизмеримо большее воздействие на развитие страны, чем его жизнь и деятельность. Именно смерть, что часто бывает, способствовала возникновению кировской легенды.

Киров был убит в штаб-квартире ленинградских большевиков Смольном 1 декабря 1934 г. После покушения на Ленина в 1918 г. это был единственный успешный теракт против высшего советского лидера за всю семидесятилетнюю историю советской власти. Однако особый интерес историков к гибели Кирова определяется не этим, точнее, не только этим. После выстрела в Смольном произошло новое ужесточение репрессивного курса, которое нередко рассматривают как непосредственную предпосылку Большого террора 1937–1938 гг. и окончательного утверждения сталинской диктатуры. Явные политические выгоды, которые извлек из убийства Кирова Сталин, породили подозрения о его причастности к организации этого теракта. Они стали частью советской официальной пропаганды в период хрущевской десталинизации и горбачевской перестройки. Хотя обычно вмешательство политиков в трактовки прошлого контрпродуктивно, в данном случае мы имеем дело с исключением. Многочисленные комиссии, созданные при Хрущеве и Горбачеве, собрали и исследовали большое количество фактов, касающихся убийства Кирова. Опираясь на эти факты, мы можем представить достаточно полную картину как террористического акта в Ленинграде, так и его последствий[352].

1 декабря вечером в Ленинграде, в Таврическом дворце, должно было состояться собрание партийного актива с докладом Кирова об итогах пленума ЦК ВКП(б), который состоялся накануне в Москве. Речь шла о предстоящей отмене карточной системы – вопросе, который затрагивал интересы практически всего населения страны. Сообщение о проведении актива было заранее помещено в газетах. С утра 1 декабря Киров готовился к докладу. Около 16 часов он вызвал машину и отправился к себе на работу, в Смольный. Киров вошел в Смольный через главный подъезд и поднялся на третий этаж, где размещался обком партии и кабинет самого Кирова. Киров пошел по главному коридору третьего этажа и повернул налево в маленький коридор к своему кабинету. Обязанность сопровождать Кирова в его передвижениях внутри Смольного лежала на охраннике М. В. Борисове. Он следовал в некотором отдалении. Когда Киров свернул в маленький коридор, Борисов еще некоторое время шел по главному коридору, упустив охраняемого из вида.

В тот же день, 1 декабря 1934 г., бывший работник Ленинградского обкома ВКП(б), член партии Л. В. Николаев готовился застрелить Кирова. О причинах, которые толкнули Николаева на террористический акт, будет сказано далее. Пока же зафиксируем действия Николаева 1 декабря. Изначально план Николаева состоял в том, чтобы попытаться убить Кирова на партийном активе в Таврическом дворце. Но чтобы попасть туда, нужен был пригласительный билет. За ним Николаев и отправился в Смольный, надеясь на помощь знакомых. В Смольный он беспрепятственно прошел по партийному билету. Это была обычная практика. Слоняясь по коридорам, Николаев неожиданно увидел Кирова, который шел ему навстречу. Николаев отвернулся и пропустил Кирова вперед. Поскольку между ним и Кировым никого не было, Николаев решил привести свой план в действие немедленно. Он свернул за Кировым в маленький коридор, подбежал и выстрелил Кирову в затылок. Тут же Николаев попытался выстрелить себе в висок, но ему помешали. Все произошло быстро и неожиданно. Подоспевший охранник Борисов, а также другие сотрудники Смольного увидели окровавленного Кирова лежащим на полу. Смерть наступила мгновенно.

В Смольный были вызваны врачи и руководители Ленинградского управления НКВД. Позвонили в Москву Сталину, застав его в кремлевском кабинете. Получив известие о гибели Кирова, Сталин срочно провел несколько совещаний. 2 декабря рано утром специальным поездом он во главе большой команды прибыл в Ленинград. В тот же день Сталин вместе с другими членами московской комиссии допрашивал Николаева. Сталин не мог не заметить, что Николаев не походил на твердого, убежденного идейного террориста.

В декабре 1934 г. Леониду Васильевичу Николаеву было 30 лет. Он родился в рабочей семье в Петербурге. Рано потерял отца. Семья жила в нужде. Леонид, болевший рахитом, до 11 лет не мог ходить. Сохранившиеся материалы призывов на военную подготовку зафиксировали физические недостатки двадцатилетнего Николаева: длинные до колен руки, короткие ноги, удлиненное туловище, рост около 150 см. Николаев часто болел, отличался плохим характером и неуживчивостью, хотя первоначально его карьера складывалась достаточно благополучно. Благодаря «правильному» социальному происхождению Николаев попал на работу в комсомол, вступил в партию, что открыло путь для занятия хороших «хлебных» должностей, в том числе в Ленинградском обкоме партии, где он позже убил Кирова. Однако склонный к конфликтам Николаев нигде не задерживался надолго. В последние месяцы перед терактом он слонялся без работы, писал жалобы в разные инстанции, вынашивал планы мести. Многочисленные записи, дневники и письма, изъятые после ареста у Николаева, свидетельствовали о его метаниях и психической неуравновешенности. Он жаловался на несправедливость, просил дать работу и путевку на курорт, угрожал, становился в позу борца, имя которого войдет в историю наряду с великими революционерами прошлого.

Свою роль в нарастании отчаянных настроений Николаева играли отношения в семье. С будущей женой Мильдой Драуле Николаев познакомился на комсомольской работе. Судя по всему, это была привлекательная молодая женщина. В 1934 г. ей исполнилось 33 года. В отличие от Николаева, ее карьера складывалась благополучно. В 1930 г. благодаря старым связям Мильда попала на техническую должность в Ленинградский обком. С 1930-х годов и до сих пор широкое распространение имеет версия об интимных отношениях между Кировым и Драуле[353]. Киров вряд ли был вполне счастлив в бездетной семейной жизни. Немолодая, на четыре года старше Кирова, жена постоянно болела и проводила многие месяцы в санаториях и домах отдыха. Хотя вопрос об отношениях Кирова и Драуле остается открытым, связь между ними вполне вероятна. Даже если Николаев не верил этим слухам, они могли отразиться на его отношении к Кирову.

Такого человека привели к Сталину в Смольный 2 декабря. Несомненно, Сталину сообщили основные данные о служебно-партийных злоключениях Николаева, возможно даже, осторожно проинформировали о слухах по поводу Драуле. Версию террористического акта озлобленного и не вполне вменяемого одиночки, несомненно, подкреплял сам облик Николаева. Перед членами московской комиссии он предстал вскоре после сильного истерического припадка, последовавшего за убийством Кирова и неудачного самоубийства. Находившийся вместе со Сталиным Молотов запомнил Николаева таким: «Замухрышистого вида […] Невысокий. Тощенький… Я думаю, он чем-то был, видимо, обозлен […] обиженный такой»[354].

• Предыдущая
• 45/117
• Следующая