Пропала женщина (сборник) - Рассел Рэй - Страница 3

Вдруг он услышал рев самолета. Секундой позже тот пронесся низко над дорогой, сделал круг и повернул назад. Опять послышались звуки моторов. Кросс смотрел сквозь ветви боярышника. Три легких танка колонной катили по шоссе. Кросс увидел на них английские опознавательные знаки. Он поджидал их метрах в двух от дороги. «Когда они приблизятся, — подумал он, — я окликну по-английски». Танки подъехали, два нырнули в лес, а третий остановился почти напротив его куста. Кросс встал. Сердце у него бешено колотилось. Рюкзак выкатился на дорогу. Башня танка развернулась, и в тот момент, когда Кросс закричал по-английски, пулеметная очередь прошила куст боярышника. Кросс почувствовал удар по голове и упал на дорогу рядом со своим рюкзаком.

Во второй половине солнечного октябрьского дня тысяча девятьсот сорок пятого года около водной станции Уиллера, скрипнув колесами по гравию, остановилась машина, и из нее вышли трое мужчин. Они только что отлично пообедали в ресторане «Звезда и подвязка» в ознаменование встречи после долгих лет войны.

Пожилым человеком с блестящей загорелой лысиной, державшим под мышкой бутылку дорогого портвейна, был Чарльз Холлисон — владелец лакокрасочного завода. Молодой человек в форме капитана Добровольческого военно-морского резерва — его сын Джеффри. Третьей персоной являлся племянник Холлисона Артур Кросс — тоже молодой, одетый в обычный для демобилизованных костюм «в елочку», но сложенный далеко не так атлетически, как кузен.

Для всех троих эта встреча знаменовала начало нового жизненного этапа. Для Джеффри Холлисона — потому что он вернулся в родной дом, где отсутствовал без малого семь лет, где можно было воплотить наконец заветную мечту — осесть на суше и зажить нормальной жизнью, а для Артура — потому что он жил в постоянном страхе возмездия и отчаянно нуждался в деньгах для спасения собственной шкуры. А деньги — и немалые — можно было найти только у дяди.

Чарльз Холлисон, овдовевший двадцать пять лет назад, отдал «дорогим мальчикам» все тепло своего сердца. После смерти родителей Артура он стал его опекуном и обращался с ним так же, как с сыном. Джеффри и Артур получили образование в одной и той же привилегированной школе и окончили один колледж в Оксфорде. Холлисон выделил обоим одинаковую долю в семейном деле.

Когда Артур, стрелок на бомбардировщике класса «Веллингтон», не вернулся с задания в тысяча девятьсот сороковом году, Холлисон был убит горем. Чудо возвращения Артура из небытия осветило радостью жизнь старика. А когда вернулся домой и Джеффри, живой и невредимый, хотя и побывавший в тяжелых переделках в Тихом океане, Холлисон помолодел лет на десять. Во время войны он прямо-таки погибал от одиночества. Теперь все это осталось позади. Его мальчики вернулись домой.

— Ну, пора на яхту, — сказал Холлисон и направился к воде. Был час отлива, и, прежде чем спустить ялик на воду, им пришлось несколько метров тащить его по мокрому гравию. Артур взялся за весла, Холлисон сел на корме, а Джеффри, который, казалось, заполнил собой все оставшееся в ялике пространство, просто сидел и глядел на яхту под названием «Беглянка», которая стояла на якоре в некотором отдалении от берега.

— Хорошо смотрится! — с удовольствием сказал он. — Будто и не было никакой войны. Какая же она красотка!

— Неплохо бы ее покрасить, — трезво заметил Артур, перестав грести и оглянувшись на яхту.

Холлисон кивнул.

— Вот теперь, когда кончилась война, дойдут руки и до нее. Поглядим, какие у нас есть цвета, и выберем что-нибудь пошикарнее. Осторожно, Артур, не стукнись о борт.

Джеффри привязал ялик к специальному крюку, и Холлисон с резвостью, неожиданной для человека его лет и комплекции, взобрался на борт яхты и сбросил покрывавший ее брезент. Подмигнув Артуру, он спросил:

— Не забыл, где бокалы и штопор?

— Пожалуй, только это и не забыл, — ответил Артур и пошел в каюту.

Тем временем Джеффри осматривал яхту. Он давно не был в таком приподнятом настроении. Его радовало все, что он видел. Река дышала миром и спокойствием. Ветви ив на далеком берегу почти не шевелились. Тишину этого сонного дня нарушали лишь жужжание насекомых и иногда кряканье утки или всплеск рыбы.

Джеффри удовлетворенно вдохнул так хорошо знакомый и ни на что не похожий летний запах «Беглянки» — смесь машинного масла, нагретого лака, бензина, пересохших канатов и застоявшейся трюмной воды. Он прошелся взад и вперед по тщательно просмоленной палубе, перегнулся через борт, разглядывая небольшую вмятину над одним из иллюминаторов, заглянул под брезент, которым была покрыта шлюпка, закрепленная на крыше каюты. Затем он прошел в рулевую рубку, а оттуда — вниз, в небольшое машинное отделение, и с восторгом мальчишки стал осматривать сдвоенный дизель-мотор. Было видно, что за ним хорошо ухаживали.

«Не завести ли его», — подумал Джеффри. Но в это время его позвали наверх. Холлисон уже налил в бокалы золотистый портвейн.

— Берег его специально для вас, — сказал он. — Для этого надо было сильно верить, что вы вернетесь.

— А также обладать сильной волей, — добавил Джеффри. — Ну что ж… — Он поднял бокал и повел его в сторону отца и Артура. — Семь футов под килем.

Он отпил глоток портвейна и улыбнулся.

— Какая великолепная мысль — закончить встречу здесь, на яхте.

— Я хотел с вами поговорить, а здесь, по крайней мере, никто не подслушает, — сказал Холлисон. — Ну как ты нашел «Беглянку», Джеффри?

— В полном порядке, лучше, чем ожидал. А как по-твоему, Артур?

— Все отлично, — сказал Артур. Он уже почти осушил свой бокал.

— Только надо купить еще один ялик, — продолжал Джеффри. — Я собираюсь летом поплавать по мелким протокам. «Беглянка» — классное судно, хоть отправляйся на ней в кругосветку. Мотор прямо как новенький.

— Он и есть почти что новенький, — отозвался Холлисон. — За судном присматривал один парень, который работает у Уиллера, и мы с ним прогоняли моторы каждые два-три месяца. С дизельным топливом проблем не было, если чего и не хватало — так это времени. В общем-то, я держал ее в состоянии готовности, как перед Дюнкерком. На ней полный запас воды, достаточно масла, есть кое-какие продукты. В основном — тушенка, галеты (боюсь, что украденные с какого-нибудь военного судна) и несколько консервных банок, которые мне удалось выпросить у миссис Армстронг. Если хотите, можем хоть сейчас отправиться во Францию. Завтра к вечеру там будем.

Джеффри улыбнулся.

— И правда, почему бы не сплавать во Францию? Вот только надо выправить кучу документов. В эстуарии полно мин, а у нас нет свежих навигационных карт. Не удивлюсь, если банки уже не там, где они были, когда мы в последний раз сели на мель. Вот в будущем году, может, и удастся отправиться куда-нибудь подальше. Я бы с удовольствием сплавал на Аланды. А ты, Артур?

Артур покачал головой.

— Я пас. Сыт Балтикой по горло.

— Да, верно, — спохватился Джеффри. — Ты там хлебнул лиха. Наверно, я бы чувствовал то же, если бы меня сбили над Балтийским морем. Удивительно, что ты не утонул. Наверное, хвост самолета не сразу ушел под воду. Тебе здорово повезло.

— Наверное, — отозвался Артур. — А впрочем, неизвестно.

Он стоял, опершись о перила, и дымок от сигареты пробивался между его потемневшими от никотина пальцами. Он был доволен собой: за обедом он отлично сыграл свою роль. Конечно, Холлисон и Джеффри, растроганные встречей, были настроены на нужную ему волну. Кросс сочинил достоверную историю о своих злоключениях. В ней было достаточно убедительных подробностей и ни одной заметной бреши. Авария, лагерь военнопленных, побег. Он кратко описал тяготы жизни в лагере и путь, проделанный им через Европу. Кросс тщательно отрепетировал свой рассказ и так часто повторял его в уме, что сам почти в него поверил. Во всяком случае, доля истины в нем была — и не такая уж маленькая.

— С другой стороны, — задумчиво сказал Джеффри, — если бы ты не дал в зубы конвойному и не попытался бежать, то попал бы в лагерь для офицеров, и мы узнали бы, где ты.