Черные псы - Серова Марина Сергеевна - Страница 3

• Предыдущая
• 3/29
• Следующая

– Вилька, перестань, – строго заметил Баскер, – он еще не успел осмотреться, а ты уже пристаешь с вопросами.

– Ну, Андрюха, ты скажешь, – с умудренным видом старца Фура из «Форта Байярд» изрек Глеб Сергеевич, – разве может такая красивая женщина приставать?

Глаза Эвелины подернулись дымкой, и она, отвернувшись от мужа и его шефа, стала рассматривать расстилающееся перед ней живописное болото с белеющими в паре километров за ним домиками дачников, построенными по принципу «как бы ни болела, лишь бы померла».

– Вы читали Конан Дойла, Глеб Сергеевич? – не оборачиваясь, спросила она.

– Ну вот, опять... – вздохнул Баскер.

– Конан Дойла? – выговорил Аметистов. – А, это который про Шерлока Холмса и доктора Ватсона, понимаешь ли?..

– Вы читали «Собаку Баскервилей»? – тем же ровным, вкрадчивым голосом продолжала Эвелина.

– «Собаку Баскер Вили», – с досадой передразнил муж.

– Я? – Маленькие глазки Глеба Сергеевича забегали, и весь его вид, озабоченный и напыщенный, активно засвидетельствовал, что если и прочитал что на своем веку почтенный господин Аметистов, так это пару «маляв» с воли да десяток ресторанных меню. – А, ну, киношка такая есть... про сыщиков.

Эвелина обернулась к Соловьеву, на лице ее, болезненном и аристократически бледном, вспыхнуло неприкрытое изумление пополам с презрением и досадой: как «киношка»? «Про сыщиков»?

Соловьев едва заметно покачал головой и, шагнув вперед, с силой облокотился на перила:

– Вы знаете, Глеб Сергеевич, никто не может гарантировать вам, что ваши фантазии не станут явью. Прорыв психопатологического фантома в действительность – вещь достаточно обыденная, а если процесс форсировать искусственно, так и вовсе легко осуществимая. Посмотрите на это болото. Чем вам не знаменитая Гримпенская трясина?

Глеб Сергеевич беспорядочно затеребил толстенную золотую цепь под расстегнутой рубахой и покосился на Баскера: дескать, спаси, брателло!

– Олег Платонович, – обратился к психоаналитику Баскер, – я думаю, у всех нас найдутся более приятные темы для разговоров, нежели ваши психопатологические фантомы.

«Отцепись от дурака, – молили глаза Андрея, – он все-таки мой шеф!..»

Соловьев понимающе улыбнулся и поглядел на Эвелину. Та долго смотрела на Аметистова так, что он стал ежиться. «Таких в Средневековье сжигали на кострах именем святой инквизиции!» – подумал бы Глеб Сергеевич, коль имел бы представление о Средних веках и мог хотя бы приблизительно выговорить слово «инквизиция».

– Простите, Глеб Сергеевич, – медленно произнесла Эвелина, – я себя не очень хорошо чувствую, потому и говорю всякий вздор. Но вы все-таки не верьте в черных псов, Глеб Сергеевич, даже если...

Аметистов с готовностью закивал, не зная, как вести себя с этой хрупкой женщиной, а Баскер двинулся грудью вперед, заслоняя шефа от домогательств своей супруги.

– «Не верьте в черных псов»! – фыркнул он. – Виля, пройди лучше к гостям. И ты, Олег Платоныч.

Место ушедшей пары заняли Аня Воронкова, та самая, что искала набойку от каблука, и один из охранников президента «Парфенона», рослый парень в черном костюме и с железобетонным выражением лица. Аметистов облегченно вздохнул.

– У твоей жены не все в порядке с головой, что ли? – покрутил он пальцем возле виска. – Черные псы, болото какое-то...

Фраза была бестактна, более того, она была попросту оскорбительна, но, к чести Баскера, он повел себя с достоинством.

– У моей жены слабое здоровье, – кашлянув, сказал он, – потому я и плачу немалые деньги Соловьеву, чтобы он всегда был при ней и в случае чего оказал бы помощь.

Глеб Сергеевич мерзко осклабился, давая понять, что не сомневается, какого рода будет эта помощь. Потом, как бы между делом облапив Воронкову, отрядил следующее высказывание:

– Да этот психо... в общем, он сам еще тот аналитик, тоже какой-то не в себе. Что-то он мне там задвигал, понимаешь ли!..

– Не знаю, может, и так, но специалист он высочайшего класса, – не сдержавшись, резко выговорил Баскер. – А ты должен знать, Глеб Сергеевич, что как все самые ярые антисемиты сплошь сами евреи, так и высококлассные психиатры и психоаналитики сами ненормальны психически!

– Ах, он еще и еврей... – тупо пробормотал Глеб Сергеевич. – Ну да... Платоныч.

Это было все, что он вынес из слов своего заместителя. Баскер махнул рукой и с видом раздосадованным и безнадежным вежливо открыл перед Аметистовым балконную дверь.

– Прошу в дом, Глеб Сергеевич. Аня, а ты что застряла?

Когда гости оставили балкон, Андрей потер рукой лоб и задумался.

«Неужели она больна так серьезно? – Его губы дрогнули, растекшись в резиновую вымученную улыбку. – „Не верьте в черных псов!..“ Когда ж это кончится?»

– Але, Андрей! – загремел басовитый голос Аметистова, и Баскер, досадливо тряхнув головой, поспешил к гостям.

После плотного обеда, сопровождаемого обильными возлияниями отдельных гостей (особенно отличились архитектор Солодков, журналист Бельмов и незабвенный Глеб Сергеевич Аметистов, разумеется), все отправились к бассейну. Бассейн находился за домом и был снабжен всеми атрибутами роскоши, приличествующими загородной резиденции крупного бизнесмена. Была даже маленькая вышка и трамплин, на который тотчас восторженно вскарабкался молодой архитектор Солодков.

– Фил, будь осторожен, – предупредила разохотившегося благоверного его жена Лена. Она была очень похожа на свою старшую сестру Эвелину – такая же изящная, стройная, хоть и несколько ниже ростом, – но черты лица ее, тонко очерченные и правильные, не носили печати той отстраненности, а красивые темные глаза смотрели открыто и ясно, не превращаясь в пугающие привалы тьмы. Так, как у ее сестры...

– Погоди меня, Фил! – Долговязая фигура Бельмова, путаясь в собственных несоразмерно длинных нижних конечностях, начала карабкаться на трамплин. На трамплине веселая парочка раскачалась, планка выскользнула из-под ног двоих подвыпивших молодых людей, и с уханьем и воплями они плюхнулись в бирюзовые воды бассейна.

Я, прикрывшись рукою от уже начинающего садиться солнца, посмотрела на барахтающийся дуэт. Удивительно везет мне на паясничающих буффонов, работающих в тесной концессии!

– Че, теплая вода? – крикнула я им.

– Угу... – булькнул Фил и скрылся под водой. Через десять секунд его голова со слипшимися длинными волосами показалась под вышкой, и он продолжил:

– Теплая-претеплая! Да лезьте все, чего там стоять!..

Я осмотрелась: прямо за оградой, в тридцати метрах от бассейна, начинался густой лес. Он должен был продолжаться до самого берега Волги, где резко обрывался отвесной кручей. Так, по крайней мере, утверждал Баскер.

«В самом деле Баскервиль-холл, – подумала я, – тут тебе и болото, и кладбище, и лес стеной... Я не удивлюсь, пожалуй, если здесь водятся и какие-нибудь мрачные существа из серии „Исчадия ада“ модификации „Проклятие рода Баскервилей“. Или Баскеров, кому как угодно. А уж Соловьев был бы куда как хорош в роли Стэплтона!»

– Это же элементарно, Ватсон! – неожиданно громко сказала я и нырнула в бассейн, не обращая внимания на вытянувшееся лицо Андрея Карловича.

Нашли же такое место, да где – в центре Поволжья!..

Тем временем на краю бассейна появился господин Аметистов, в халате, купальной шапочке и с сотовым телефоном. Его сопровождала Анна в весьма откровенном бикини и внушительных габаритов молодец в шортах и майке с надписью «Chicago Bulls».

– А! Бульдожку на прогулку вывели, – раздался у меня под ухом чей-то насмешливый голос. Я повернулась в воде и увидела Бельмова на надувной резиновой лодке и с бутылкой пива в руке. Я ухватилась за бортик лодки и, положив на него подбородок, увидела на дне еще несколько бутылок – как пустых, так и еще не тронутых.

– Какого бульдожку? – поинтересовалась я. – Аметистова, что ли?

• Предыдущая
• 3/29
• Следующая