Тот, кто станет моим - Гибсон Рэйчел - Страница 18
- Предыдущая
- 18/52
- Следующая
Вот трехлетний Коннор в костюме мышки стоит рядом со своей мамой, изображающей кошку. Не сексуальную кошечку, нет. Просто обычную, черную. А вот Коннор в костюме теленка рядом с дояркой. И опять ничего сексуального. Когда Коннор был совсем крохой, Отэм нарядила его обезьянкой, в то время как сама выбрала костюм банана. На тех вечеринках, посвященных Хэллоуину, на которых бывал Сэм, женщины предпочитали показывать товар лицом. Сексуальная Белоснежка. Сексуальная женщина-полицейский. Сексуальная дьяволица. Сексуальные наложницы и сексуальные монахини. Для этого и существует Хэллоуин.
– Он снова заснул, – сообщила Отэм, входя в гостиную.
Сэм обернулся, а потом снова посмотрел на фотографии.
– Кем Коннор собирается нарядиться в этом году?
– Он еще не решил. Сначала хотел быть вампиром, но мне кажется, до тридцать первого числа он еще десять раз передумает.
– Я, наверное, буду в городе. – Так случалось не всегда. Вот почему он никогда не настаивал на том, чтобы отмечать Хэллоуин вместе с сыном. Тридцатого он будет в Тороното, но уже тридцать первого рассчитывал вернуться домой. Сэм помнил это, потому что Логан говорил что-то о баре в центре, славящемся своими костюмированными вечеринками и конкурсами костюмов. Несколько лет назад его выбрали членом жюри, и он до сих пор вспоминал Алису из Страны чудес, забывшую надеть нижнее белье. По причине, которой он никогда не понимал, но очень одобрял, Хэллоуин давал возможность женщинам, сдержанным и серьезным в обычной жизни, наряжаться весьма фривольно и целоваться друг с другом.
Да благословит их Господь.
– Я положил палец и шайбу Коннора на стол, – сказал Сэм. – Кажется, он неплохо сегодня повеселился.
– Я тоже так думаю. – Отэм вскинула руки, собрала волосы и попыталась завязать их в некое подобие узла, который тут же развалился, едва только она его отпустила. – Теперь он наверняка проспит до полудня.
В Отэм не было чего-то сверхсексуального. Ни в одежде, ни в позе. Ни в том, как футболка натянулась на ее груди, исказив изображение таксы, хвост которой взметнулся вверх, а морда исчезла под правой грудью Отэм. В этой футболке и тапочках она выглядела как среднестатистическая мама. А Сэма никогда не тянуло к таким женщинам. У них всегда имелся багаж, и это не всегда подразумевало детей. Сэм уже знал, что? в багаже у стоящей перед ним мамочки. Он знал, что, когда она встречается с подругами и обсуждает «этого сукина сына», речь идет о нем. И все же ему было интересно, по-прежнему ли Отэм нравится, когда ее целуют в шею. Именно в том месте, где ее кожи касался ворот футболки.
– Я немного удивлен, что ты живешь в таком доме, как этот, – произнес Сэм, чтобы выбросить из головы непрошеные мысли, прежде чем они примут очень опасный поворот. К ложбинке меж грудей Отэм.
Отэм сложила руки под грудью.
– А что не так с моим домом?
Многое. Начиная с ковра, который следовало выбросить на помойку еще десять лет назад. Не говоря уже об отвратительном бордюре на обоях. Сэм видел, как прищурилась Отэм, словно готовясь принять бой. Но ему не хотелось ссориться, поэтому он сказал:
– Ничего. Просто мне показалось, что он требует небольшого ремонта, а ты вроде не слишком любишь этим заниматься.
– Ты так думаешь, потому что совсем меня не знаешь.
Сэм мог бы возразить. Например, он знал, что у нее на ягодице есть родимое пятно, напоминающее по форме Оклахому. Только вот Отэм имела в виду совсем не это.
– Ты умеешь обращаться с молотком и гвоздями?
Отэм слегка расслабилась и опустила руки.
– Нет. – Она покачала головой, и ее рыжие волосы рассыпались по плечам. – Могу справиться с пистолетом для склеивания и прекрасно сервирую стол. – Отэм оглядела комнату и вздохнула. – Купив дом, я думала, что отремонтирую его очень быстро. Но времени на это так и не нашлось.
После этих слов вопрос напрашивался сам собой, и Сэм задал его:
– А почему ты не купила дом, который не нужно ремонтировать?
Отэм пожала плечами:
– По нескольким причинам. Во-первых, я подыскивала место, где Коннор мог бы играть и быть при этом в полной безопасности. – Отэм двинулась в сторону кухни и пригласила Сэма следовать за собой. – Я покажу тебе, что меня привлекло в этом доме больше всего.
Сэм прошел мимо дубового стола, в центре которого стояла ваза со свежесрезанными розами. Кухня оказалась на удивление современной и лишенной всяких милых вязаных безделушек, которые так обожают некоторые женщины.
Отэм включила на улице свет, и взору Сэма открылся просторный задний двор с игровой площадкой, включающей в себя крепость, горку, качели и гимнастическую стенку.
– Коннору нравится здесь играть, – пояснила Отэм.
– Он лазает по стенке?
– О да. Только мне кажется, ему больше нравится взбираться вверх по горке.
Неужели они и впрямь стояли так близко и не ругались? Так близко, что плечо Отэм почти касалось его руки. В последний раз они стояли так, не ругаясь, когда были полностью обнажены.
Сэм посмотрел на профиль Отэм. На гладкую молочную кожу ее лба, прямой нос и полные алые губы. Да, они стояли так близко, что Сэм чувствовал исходящий от ее волос аромат. И все же их разделяла огромная пропасть.
– Сейчас плохо видно, но за забором располагается чудесный лес. – Отэм подняла руку и указала в дальний конец двора. – Иногда мы устраиваем в лесу пикники. Едим за небольшим столом, который смастерил для нас Винс. – Отэм рассмеялась и сказала что-то еще. Что-то о слизняках, но внимание Сэма было сосредоточено на паре крылышек, набитых на ее запястье. Голубые крылышки с черной окантовкой, полностью скрывали то, что было на этом месте раньше. – …И с криком побежал на задний двор. Он бежал так быстро, как позволяли его маленькие ножки. Я сказала ему…
Она сделала другую татуировку поверх его имени. Это хорошо. Очень хорошо. Сэм тоже перебил ее имя несколько лет назад. Он должен был испытывать облегчение. И он действительно его испытывал.
Отэм снова над чем-то засмеялась. И ее тихий хриплый смех заставил Сэма занервничать и отпрянуть без всякой на то причины.
– Мне нужно идти. Я не выключил мотор.
– О… – выдохнула Отэм и посмотрела на Сэма. На его щеке виднелась красная полоса – очевидно, результат драки, которую она видела по телевизору, – а волосы казались чуть влажными, как если бы он недавно принял душ. Отэм рассказывала бывшему мужу о нелепом страхе Коннора перед слизняками. Старалась быть с ним милой. Старалась доказать, что вполне может вести себя с этим идиотом цивилизованно. – Я провожу тебя. – Как это похоже на Сэма – не слушать рассказов о собственном сыне.
В его кармане зазвонил телефон, и Сэм отключил его, даже не взглянув на номер.
– Я буду в городе до среды, а потом у меня начинаются очень важные игры, – произнес Сэм, направляясь к выходу в сопровождении Отэм. – Следующая домашняя игра состоится только в пятницу, двадцать третьего числа. Я попрошу Натали свериться с моим расписанием и позвоню тебе.
Отэм хотела сказать бывшему мужу, что жизнь Коннора вращается вовсе не вокруг его расписания, но во время долгого хоккейного сезона именно так и было. А в результате и ее собственная жизнь тоже отчасти зависела от графика Сэма.
– Хорошо.
Сэм открыл дверь, а потом обернулся и посмотрел на Отэм. Она стояла на одну ступень выше его и, обхватив себя за плечи, чтобы защититься от холодного ночного воздуха, ждала, пока он уйдет. Но Сэм не уходил. Вместо этого он смотрел на нее, склонив голову набок. Его взгляд скользил по лицу Отэм, словно в попытке разглядеть что-то.
– Хм, – еле слышно произнес он.
– Что? – Отэм вопросительно подняла руку ладонью вверх.
Но Сэм лишь покачал головой.
– Ничего. – После этого он развернулся на каблуках своих мокасин «Прада» и закрыл за собой дверь.
Отэм спустилась на одну ступеньку и задвинула щеколду. Она не была уверена, что на ногах бывшего мужа действительно красовались мокасины «Прада», но готова была поспорить, что угадала. Ведь Сэм предпочитал все самое лучшее, начиная с обуви и заканчивая женщинами.
- Предыдущая
- 18/52
- Следующая
