Тайное проникновение. Секреты советской разведки - Павлов Виталий Григорьевич - Страница 5

Конечно же, претензия поляков к немецким коллегам была не совсем обоснованной. Ведь немецкие разведчики только встречались со своим агентом на польской территории, а агент действовала в пределах западногерманского учреждения. В то же время поляки могли быть правы в той части, что шумная кампания, проводившаяся на Западе в связи с разоблачением шпионажа ГДР в Варшаве, вредила престижу Польши.

Очевидно, немцам следовало бы в достаточно общей форме сказать о своих действиях по представительству ФРГ (как, кстати, делали мы, и это вполне удовлетворяло поляков). Тем более что в этом случае поляки могли бы попросить немецких коллег о добыче каких-либо разведывательных сведений по этому немецкому учреждению.

О сотрудничестве советской внешней разведки с союзными спецслужбами бывших социалистических стран написано много небылиц, вымыслов и неприкрытой грубой лжи.

Когда ложь исходит от всевозможных предателей и изменников, для всех ясно, что их изречения вложены в их уста хозяевами из иностранных спецслужб, в услужение которых они поступили. Таковы изменники Ю. Носенко, О. Гордиевский, А. Голицын и другие. Например, бывший сотрудник 8-го Главного управления КГБ Шеймов, неоднократно в силу служебного положения выезжавший в социалистические страны, нагло лжет о положении, которое он якобы лично наблюдал в Польше. По его словам, польские спецслужбы в 1979 году являлись простыми марионетками в руках КГБ. Завравшись, он утверждал, что встречался с генералом – руководителем представительства КГБ в Варшаве и долго с ним (то есть со мной!) беседовал. Чушь несусветная, которая лишь свидетельствовала, чего стоят все другие разоблачения этого мелкого мошенника.

Такие же примерно измышления высказывают походя публицисты, пишущие на разведывательные темы, Д. Баррон, К. Эндрю и многие другие.

Можно только удивляться, как такой маститый ученый, как К. Эндрю, согласился своей авторитетной подписью придавать видимость достоверности измышлениям изменника О. Гордиевского, в соавторы которого он был привлечен. Или француз Т. Вольтон, обстоятельно и как будто достоверно исследующий деятельность КГБ в своей книге, соскальзывает на абсурдные сентенции вроде «спецслужбы стран Восточной Европы были простыми филиалами КГБ», «их разведки выполняли поручения КГБ по вербовке агентов, которых затем КГБ забирал у них» и тому подобные нелепости (Вольтон Т. КГБ во Франции. М.: Гамма, 1993). Как могли серьезные исследователи так унижать себя, присоединяясь к хору дезинформаторов из западных спецслужб?

Например, Д. Баррон в своей книге «КГБ», описывая 11-й отдел ПГУ (отдел внешних сношений разведки), в основном давая правильную информацию об отделе, извращает его функции, приписывая представительствам КГБ в социалистических странах обязанности руководить агентами, завербованными КГБ в этих странах. Искажается также весь характер взаимоотношений КГБ со спецслужбами союзных стран. Последние представляются автором как вспомогательные для КГБ не только внутри стран, но и вовне (Баррон Д. «КГБ». Ридерз дайджест Пресс. 1974, № 4).

Особенно широкий размах дезинформационная кампания о деятельности разведок стран Восточной Европы получила после кардинальных изменений в СССР, распада Союза и смены социалистических режимов в бывших социалистических государствах. В эту кампанию включились и отдельные бывшие руководители бывших режимов. Так, даже Эрих Хонеккер, в попытке снять с себя ответственность за прошлые дела, пытался представить себя «безвольной и послушной марионеткой в руках Кремля» (Интервью с бывшим послом СССР в ГДР П. Абросимовым. 24 часа. 1992, 2 ноября, № 40).

Развернулась охота на сотрудников органов безопасности в бывших социалистических государствах и прежде всего на агентов их внешних разведок в западных странах. Особенно сенсационными были сообщения об агентуре бывшей разведки ГДР. Одним из примеров таких сенсаций явился начавшийся в Германии в начале августа 1993 года процесс над «самым важным» агентом «Топазом» и его женой – англичанкой под псевдонимом «Турчанка». Кстати, эти два агента и их деятельность на Западе представили наглядный пример успешной операции ТФП разведки ГДР в НАТО.

На примере судебной расправы над бывшим министром госбезопасности Милке и бывшим многолетним руководителем внешней разведки ГДР М. Вольфом в Германии проявилось все лицемерие западной юриспруденции. На вопрос Вольфа: «Какую же страну я предал?» – его германские судьи не могли ответить. «Нельзя же считать, – говорил Вольф, – что я предал ГДР, гражданином которой был».

Он дал достойный ответ и измышлениям о том, что органы безопасности и, в частности, внешняя разведка якобы были орудиями в руках КГБ. «Мы считались, понятно, – говорил он, – младшими партнерами. Но работали мы совершенно независимо, в основном в ФРГ. И на этом направлении русские во многом зависели от нас» (Интервью с М. Вольфом шведского писателя Яна Гиллоу. Фолкет и бильд. 1993, октябрь).

В связи с охотой за агентами ГДР западные спецслужбы распускали слухи о якобы исчезновении 2000 досье на таких агентов, с явными намеками на изъятие их КГБ. «Теперь, – писала западная пресса, – многие сотни бывших агентов ГДР будут служить русской разведке». Однако вскоре немецкие власти признали, что информацию о таких агентах они получали от ЦРУ, сумевшего добыть многие архивные материалы бывшей разведки ГДР, в том числе на ее сотрудников, допросы которых явились источником сведений о многих агентах.

Разворачивая кампанию по разоблачению восточноевропейских разведок, западные дезинформаторы наносили удар по своим прежним домыслам о якобы слабости этих разведывательных служб, неспособности их решать самостоятельно сложные разведывательные проблемы.

В то же время западным спецслужбам трудно опровергнуть такие выдающиеся достижения, как ТФП чехословацкого агента Френцеля в Оборонный Комитет Бундестага ФРГ в 50-е годы, позволившие чехословацкой разведке получить доступ ко всем секретам военного характера Западной Германии; проникновение агентуры ГДР во все важнейшие правительственные органы Западной Германии, а также НАТО. Они существенно пополняли информационную корзину ОВД. В этом плане Запад хорошо запомнил ТФП агента ГДР Гийома в ближайшее окружение канцлера Брандта.

Активно действовала польская разведка, как я уже показал, по США, а также в ФРГ и во Франции. При этом можно упомянуть, что количество разоблаченных дел восточноевропейских агентов в известной мере характеризует активность этих служб. Так, Т. Вольтон в своей книге приводит интересные сведения. За весь послевоенный период начиная с 1945 года из 74 выявленных случаев разведывательных операций во Франции 28 приходились на чехословацкую разведку, 17 – на польскую и 14 – на разведку ГДР. Если учесть, что, по признанию самого автора, французская контрразведка не отличалась высокой эффективностью, можно предположить, что за этими цифрами неудач скрывается значительно большее число успешных дел.

Возвращаюсь к полякам.

Сотрудничество КГБ и, в частности, внешней разведки и контрразведки с польскими коллегами из таких же служб развивалось и углублялось по мере выявления новых оперативных возможностей, представлявших взаимный интерес. Поляки и мы, со своей стороны, вносили предложения по совместному проведению все более сложных операций, требовавших полного доверия друг к другу.

Мы отмечали, что все больше сотрудников польских служб разведки и контрразведки проникались действительно искренними дружескими чувствами к нам, отмечая нашу искренность и откровенность с ними. Это нас радовало и увеличивало не только наше доверие к ним, но и доверие к польским спецслужбам в целом со стороны нашего Центра.

Соответственно центральные подразделения нашей разведки и контрразведки стали охотнее откликаться на просьбы поляков оказать им содействие в решении отдельных сложных проблем, с которыми они порою встречались в оперативной работе. Это чаще всего случалось в связи с операциями ТФП.