Абсолютная власть - Балдаччи Дэвид - Страница 41

• Предыдущая
• 41/110
• Следующая

– Пресс-конференция прошла хорошо, как ты думаешь? – Она чувствовала, что он размышляет над ответом. Он был таким открытым. Без солнцезащитных очков они все открыты, подумала она.

– Пока они не выяснили, что на самом деле случилось.

Она повернулась к нему и провела пальцем по его шее и груди. Грудь Ричмонда была волосатой, некоторые из волос поседели и завивались на концах. Грудь Коллина была нежной, как щека младенца, но под кожей она ощущала мощные мускулы. Он мог сломать ей шею легким движением руки. На мгновение Рассел представила себе, что бы она при этом почувствовала.

– Ты знаешь, у нас проблема. Коллин едва не расхохотался.

– Да, где-то прячется парень, у которого есть нож, на котором отпечатки и кровь президента и мертвой женщины. Я бы сказал, это большая проблема.

– Как ты думаешь, почему он до сих пор не объявился? Коллин пожал плечами. На месте этого парня он тоже бы исчез. Взял бы деньги и смылся. Миллионы долларов. При всей своей порядочности, что бы он сделал с такой суммой? Тоже исчез бы. На время. Он посмотрел на нее. При таких деньгах снизошла бы она до того, чтобы отправиться с ним? Затем он вернулся в мыслях к главной теме их разговора. Возможно, тот парень был членом политической партии президента, может, голосовал за него. В любом случае, лучше не искать на свою голову подобных неприятностей.

– Вероятно, боится, – наконец, ответил он.

– Есть способы сделать это анонимно.

– Может быть, парень не искушен в таких делах. А может, не видит в этом выгоды. А может, выжидает время. Наблюдает за развитием событий. Если он собирается объявиться, то, вероятно, мы вскоре об этом узнаем.

Она села в постели.

– Тим, меня это серьезно беспокоит. – Тревожные интонации в ее голосе заставили его тоже сесть. – Я решила оставить нож для вскрытия конвертов в том виде, в каком он был. Если бы президент узнал... – Она взглянула на него.

Он по ее глазам понял, что она хочет сказать, и успокаивающе погладил ее по щеке.

– От меня он не узнает.

Она улыбнулась.

– Я знаю, Тим, я верю в это. Но если он, этот человек, попытается самостоятельно связаться с президентом? Коллин недоумевал.

– Зачем ему это?

Рассел передвинулась на край кровати и свесила ноги. Коллин впервые заметил маленькую овальную родинку размером с половину пенни у основания ее шеи. Затем он увидел, что она дрожит, хотя в комнате было тепло.

– Зачем ему это, Глория? – Он придвинулся к ней поближе.

– Тебе приходило в голову, – она будто разговаривала со стеной, – что этот нож для вскрытия конвертов – один из самых ценных предметов в мире? – Она повернулась к нему и потрепала его волосы, улыбнувшись при виде того, как недоуменное выражение на его лице медленно сменяется догадкой.

– Шантаж?

Она кивнула.

– Но как можно шантажировать президента? Она поднялась, набросила на плечи просторный халат и наполнила бокал из уже наполовину опустевшей бутылки.

– Президентский пост не защищает от попыток шантажа, Тим. Черт, ты просто можешь больше потерять... или обрести.

Она села на диван и отпила из бокала; вино согревало и успокаивало ее. В последнее время она пила больше, чем обычно. Это не отражалось на ее работе, но ей придется последить за собой, особенно в это критическое время. Но она решила, что последит за собой завтра. Сегодня, когда у нее на плечах лежит груз потенциальной политической катастрофы, а в ее постели – молодой красавец, она будет пить. Она чувствовала себя лет на пятнадцать моложе. С каждой минутой, проведенной с ним, она чувствовала себя все более и более красивой. Она не забудет о своей главной цели, но кто сказал, что ей нельзя наслаждаться жизнью?

– Что ты хочешь, чтобы я сделал? – Коллин посмотрел на нее.

Рассел ждала этого вопроса. Ее молодой, красивый агент секретной службы. Современный рыцарь, вроде того, о ком она читала в детстве. Она взглянула на него, держа в руке бокал. Другой рукой она медленно сняла халат и бросила его на пол. Времени оставалось достаточно, особенно для тридцатисемилетней женщины, у которой никогда не было серьезных отношений с мужчиной. Времени достаточно для всего. Алкоголь притупил у нее чувство страха. И чувство осторожности. Все то, что ей требовалось в изобилии. Но не сегодня.

– Ты можешь кое-что для меня сделать. Но я скажу тебе об этом утром. – Она улыбнулась, легла на диван и протянула руку.

Он покорно встал и подошел к ней. Через несколько мгновений слышались лишь смешанные стоны и монотонное поскрипывание дивана.

В половине квартала от дома Рассел в неприметном “бонневилле” своей жены сидел Билл Бертон, держа между коленями банку диетической “Кока-колы”. Время от времени он смотрел на дом, куда в ноль часов четырнадцать минут вошел его напарник и где он мельком увидел главу администрации в облачении, не подходящем для деловой встречи. Фотоаппаратом с длиннофокусным объективом он сделал два снимка этой сцены. Чтобы заполучить их в свои руки, Рассел, вероятно, пошла бы на убийство. Огни в доме зажигались и гасли, постепенно продвигаясь от комнаты к комнате, пока, достигнув восточной части дома, не погасли окончательно.

Бертон взглянул на потушенные габаритные огни машины своего напарника. Мальчик совершил ошибку, приехав сюда. Это, возможно, предвещало конец карьеры как для него, так и для Рассел. Бертон мысленно вернулся к событиям той ночи. Коллин стремглав бежит обратно в дом. Рассел бледнеет, как мел. Почему? Из-за суматохи Бертон забыл спросить. А затем они несутся по кукурузному полю за кем-то, кого там не должно было быть, но он там, черт возьми, был.

Но Коллин возвращался в дом по какой-то причине. И Бертон решил, что пора выяснить, что это за причина. У него было смутное ощущение заговора, и это ощущение все более крепло. Так как его исключили из числа участников, он естественно заключил, что, вероятно, не должен выиграть от этого заговора. Он ни минуты не сомневался, что Рассел интересуется не только тем, что находится в трусах его коллеги. Она не такая, далеко не такая. Все, что бы она ни делала, она делала ради какой-то цели, важной цели. Переспать с молодым самцом для нее ни в малейшей степени не может быть важной целью.

Прошло еще два часа. Бертон посмотрел на часы и застыл, заметив, как Коллин открывает входную дверь, медленно идет по тропинке и садится в свою машину. Когда он проезжал мимо, Бертон лег на сиденье, чувствуя себя слегка виноватым, что следит за коллегой-агентом. Он увидел, как замигал сигнал поворота: “форд” покидал район богатых.

Бертон вновь посмотрел на дом. Там, где, вероятно, была гостиная, зажегся свет. Было поздно, но хозяйка дома, очевидно, по-прежнему чувствовала себя бодрой. О ее выносливости в Белом доме ходили легенды. Интересно, в постели она так же вынослива, подумал Бертон. Двумя минутами позже улица опустела. Свет в доме продолжал гореть.

– Нет. Не думаю.

Самолет приземлился и с ревом остановился на главной взлетно-посадочной полосе аэропорта, резко повернул налево в нескольких сотнях ярдов от крошечного залива, из которого многочисленные любители покататься на лодках вплывали в Потомак, и проследовал к выходу номер девять. Сотрудник службы безопасности аэропорта отвечал на вопросы любознательных туристов, обвешанных фото– и видеокамерами, и не заметил мужчину, быстро прошедшего мимо него. Впрочем, устанавливать его личность никто и не собирался.

Лютер возвращался тем же маршрутом, что и приехал. Краткая остановка в Майами, а потом в Далласе.

Он поймал такси и наблюдал за тем, как в час пик поток машин движется на юг по Джордж Вашингтон Паркуэй. Усталые пассажиры спешили домой. Облака на небе опять предвещали дождь; ветер, дующий параллельно течению Потомака, лениво шевелил листья на усаженный деревьями улице. Периодически в воздух взмывали самолеты, уходили влево и быстро исчезали в облаках.

• Предыдущая
• 41/110
• Следующая