Сесиль умерла - Сименон Жорж - Страница 14
- Предыдущая
- 14/29
- Следующая
Не обращайте, пожалуйста, на это внимания… Жерар, тебе деньги не нужны? Поцелуй за меня Элен и скажи ей, что я зайду к ней завтра или послезавтра…
В магазине мне дали отпуск на три дня…
Она направилась к двери, с порога улыбнулась обоим мужчинам и вышла.
— Вот до чего мы докатились, — заключил Жерар. — Она сошлась с женатым человеком! Ах, если бы наша бедная мать…
— Скажите, с какой целью Сесиль передала вам этот ключ?
— Вы обязательно хотите это знать? Хорошо, я скажу вам. И тем хуже для вас. Она дала мне ключ, потому что полиция не выполняет своих обязанностей! Потому что, когда туда обращаются бедняки, их не хотят даже выслушать! Сесиль не раз приходила к вам, вы не посмеете это отрицать. Она призналась вам, что ей страшно, что в квартире происходит что-то непонятное. А вы?
Вы стали над ней насмехаться. Вы дважды присылали какого-то жалкого бригадиришку, и он слонялся перед домом… А когда Сесиль окончательно убедилась в том, что ночью кто-то проникает в гостиную, и явилась к вам, она почувствовала, что все там у вас в полиции смеются над ней… Подумать только, инспектора один за другим нарочно проходили мимо зала ожидания, чтобы поглазеть на нее…
Мегрэ опустил голову.
— И вот тогда она заказала ключ… Она попросила меня…
— Простите! Где вы встречались с сестрой?
— На улице! А когда мне нужно было ее видеть…
— Чтобы попросить у нее денег?
— Вот именно, попросить у нее денег! Можно подумать, вам доставляет удовольствие повторять это! Ей действительно удавалось выкроить для меня несколько франков из денег на хозяйство. Я поджидал ее на углу в тот час, когда она ходила за покупками… Вы это хотели знать? Пожалуйста!.. А дней десять назад она дала мне этот ключ… Она попросила меня иногда ночью приходить в квартиру, чтобы выяснить наконец, в чем дело.
— Вы приходили?
— Нет… Из-за жены. Врач боится преждевременных родов. Но я пообещал себе прийти после того, как она родит…
— А как бы вы вошли в подъезд?
— Сесиль все предусмотрела. Каждый вечер в семь часов консьержка разносит почту. Она всегда задерживается поболтать у Дезеглизов, которые живут на третьем этаже слева… И вот я должен был проскочить как раз в это время…
— А тетка?
— Ну что ж! Я знаю, мои слова могут обернуться против меня! Это ведь так легко! У тетки болели ноги, и каждый вечер в это самое время ей делали массаж горячим воздухом. Это ей как будто помогало. Сестра использовала электросушилку для волос, такую, как в парикмахерской… Она сильно гудит… Я должен был открыть дверь своим ключом и спрятаться под кроватью в комнате Сесили. Ну, вы удовлетворены?.. А теперь признаюсь, что я голоден и жена ждет меня… Вы и так достаточно напугали ее своим посещением… Если я сейчас не вернусь, она вообразит невесть что… Или арестуйте меня, или разрешите уйти. Что касается наследства, на которое у нас все права, так мы еще посмотрим…
Он отвернулся, но Мегрэ успел заметить слезы бессильного гнева, сверкнувшие в его глазах.
— Можете идти, — сказал комиссар.
— Неужели? — с иронией спросил молодой человек. — Вы меня пока не арестуете? Вы слишком добры, и я, право, не знаю, как благодарить вас…
Когда Жерар подходил к дверям, ему почудилось, будто он услышал — правда, он не был в этом уверен, — что Мегрэ, пожимая плечами, проговорил:
— Дурачок!
Не иначе как Нуши решила соблазнить комиссара!
Во всяком случае, она делала для этого все возможное, действуя со странной смесью наглости и наивности.
Она даже постаралась, усаживаясь напротив него, задрать юбку так, чтобы были видны ее острые коленки.
— Где вы были в тот вечер? — спросил он хмуро.
— На улице.
— А что вы делали на улице?
— Разговаривала с одним знакомым…
— Вы уверены, что это было накануне преступления?
— Это записано в моем дневнике… Каждый вечер я записываю в дневник, что я делала в течение дня…
Мегрэ подумал, что в смешном дневнике этой беспутной девчонки, верно, найдется кое-что и о нем. Нуши была из тех, кто влюбляется без разбору — в полицейского на перекрестке, в соседа, проходящего мимо каждый день в один и тот же час, в киноактера, которого видела только на экране, или в знаменитого убийцу. А сейчас героем дня стал Мегрэ!
— Я не могу назвать вам имя моего друга, потому что он женат.
Ну и ну! Впрочем, Берта, благоразумная Берта в вишневой шляпке, тоже путается с женатым!
— Так, значит, вы находились на улице, неподалеку от дома… Вы не боялись, что вас увидят родители?
— Родителям нет до этого дела… Они у меня молодцы…
— Вы утверждаете, что видели, как Жерар Пардон вошел в дом…
— Он был одет точно так, как сегодня, в том же плаще и серой шляпе с опущенными полями. Он оглянулся и бросился в подъезд.
— Который был час?
— Семь часов вечера. В этом я уверена: как раз перед ним прошел почтальон с последней почтой.
— Благодарю вас.
— Это важно, да?
— Я еще не знаю.
— Но ведь если брат Сесили был в тот вечер в доме…
— Благодарю вас, мадемуазель…
— У вас больше нет ко мне вопросов?
— На сегодня нет.
Она все не вставала, она еще надеялась…
— Вы можете рассчитывать на мою помощь… Я хорошо знаю дом. Я многое могла бы рассказать вам…
— Благодарю вас.
Она направилась к двери. Проходя, Нуши задела его своим телом, упругим, как натянутая струна.
— Мне не нужно явиться в ваш кабинет и продиктовать свои показания?
— Не раньше, чем получите повестку.
— До свидания, господин комиссар.
— До свидания.
Положив ключ в карман, Мегрэ спустился по лестнице. На тротуаре по-прежнему дежурил инспектор Журдан. Мегрэ знаком приказал ему оставаться на месте и подозвал такси.
Дома на бульваре Ришар-Ленуар жене не удалось за завтраком вытянуть из него ни слова. Положив локти на стол, он крошил хлеб на скатерть, громко чавкал — все это были дурные признаки.
— Но ведь не ваша вина, что эта Сесиль… — рискнула она.
В такие минуты она обращалась к нему на «вы».
Иногда даже называла его «комиссаром». А порой, случалось, даже говорила: «Я спрошу у господина Мегрэ, сможет ли он…»
Заметил ли он хотя бы, что ест чудесный карамельный крем? Едва он вытер губы салфеткой, как рука его уже потянулась к вешалке, где висело пальто, жесткое, как солдатская шинель. По выражению его лица госпожа Мегрэ поняла, что бесполезно спрашивать, когда он будет дома.
— Гостиница «Центральная», бульвар Монпарнас, — буркнул он, усаживаясь в такси.
Это была тихая гостиница, где останавливались провинциалы, наезжавшие в Париж по делам. В вестибюле стоял запах жареной телятины под соусом и сухого печенья.
— Мне нужен господин Монфис…
— Он уже ждет вас в оранжерее.
В гостинице действительно была оранжерея или, вернее, частично застекленное помещение с искусственным гротом, экзотическими растениями и фонтаном. Господин Монфис, по-прежнему в глубоком трауре, с платком в руке, с влажными, воспаленными ноздрями, расположившись в плетеном кресле, курил сигару. Рядом с ним сидел человек, чье лицо показалось Мегрэ знакомым.
— Представляю вам своего адвоката, мэтра Лелу. Отныне мэтр Лелу будет защищать мои интересы в Париже.
В противоположность тощему Монфису Лелу был весьма упитанным; на столе перед ним стоял большой стакан, из которого он потягивал коньяк.
— Добрый день, комиссар… Присаживайтесь… Мой клиент…
— Однако я не знал, что господину Монфису уже требуется адвокат, — прервал его Мегрэ.
— Не адвокат, а поверенный в делах! Ситуация выглядит и теперь достаточно запутанной, и до тех пор, пока завещание не будет найдено…
— Кто сказал вам, что завещание существует?
— Позвольте, но ведь это очевидно!.. Такая деловая женщина, ведущая денежные операции, как госпожа Буанэ, урожденная Казенов, не могла не подготовить…
В эту минуту в оранжерее появились госпожа Монфис и ее пятеро сыновей, шедшие гуськом по росту.
- Предыдущая
- 14/29
- Следующая
