Английский с А. Конан Дойлем. Пиратские истории / A. Conan Doyle. Tales of Pirates - Андреевский Сергей Аркадьевич - Страница 35
- Предыдущая
- 35/54
- Следующая
The cargo was useless, but there were a thousand guineas in the ship’s strong-box, and there were some eight or ten passengers, three of them wealthy Jamaica merchants, all bringing home well-filled boxes from their London visit.
When all the plunder was gathered (когда все добро собрали), the passengers and crew were dragged to the waist (пассажиров и команду поволокли на шкафут; waist – талия; шкафут /средняя часть верхней палубы корабля/), and under the cold smile of Sharkey each in turn was thrown over the side (и под холодным /взглядом/ ухмыляющегося Шарки всех по очереди бросали за борт) – Sweetlocks standing by the rail and hamstringing them with his cutlass (Суитлокс стоял у леера и абордажной саблей наносил каждому удар под колено) as they passed over (когда те проходили мимо /него/), lest some strong swimmer should rise in judgment against them (чтобы какой-нибудь хороший: «сильный» пловец не предстал впоследствии перед судом на стороне обвинения: «перед судом против них»). A portly, grey-haired woman, the wife of one of the planters, was among the captives (среди пленников была дородная седовласая женщина, жена одного из плантаторов), but she also was thrust screaming and clutching over the side (но и ее, кричащую и хватавшуюся /за все вокруг/, тоже бросили за борт; side – сторона; одна из поверхностей; борт судна /мор./).
“Mercy, you hussy!” neighed Sharkey (боже мой, потаскуха! – заржал Шарки; mercy – пощада /восклицание, выражающее удивление, недоумение/; hussy – дерзкая девчонка; потаскушка, шлюха), “you are surely a good twenty years too old for that (ты слишком стара для этого, на добрых лет двадцать, это уж точно; surely – конечно, непременно).”
The captain of the Portobello, a hale, blue-eyed grey-beard (капитан «Портобелло», крепкий старик с голубыми глазами и седой бородой; hale – здоровый, сильный /преим. о стариках/), was the last upon the deck (остался на палубе последним). He stood, a thick-set resolute figure, in the glare of the lanterns (он стоял – коренастая фигура, решительная осанка – в свете фонарей), while Sharkey bowed and smirked before him (в то время как Шарки кланялся и паясничал перед ним; to smirk – притворно улыбаться).
“One skipper should show courtesy to another,” said he (один капитан должен выказывать учтивость по отношению к другому, – говорил он), “and sink me if Captain Sharkey would be behind in good manners (и утонуть мне, если капитан Шарки уступит кому-либо в хороших манерах; to be behind – отставать, проигрывать: «быть позади»)! I have held you to the last, as you see, where a brave man should be (как видишь, ты – последний, как и подобает храбрецу; to hold to the last – держаться до конца); so now, my bully, you have seen the end of them (и теперь, братец, когда ты видел их конец; bully – забияка, драчун; друг, товарищ /диал./), and may step over with an easy mind (можешь с легким сердцем /сам/ шагнуть за /борт/; easy mind – душевный покой).”
The captain of the Portobello, a hale, blue-eyed grey-beard, was the last upon the deck. He stood, a thick-set resolute figure, in the glare of the lanterns, while Sharkey bowed and smirked before him.
“One skipper should show courtesy to another,” said he, “and sink me if Captain Sharkey would be behind in good manners! I have held you to the last, as you see, where a brave man should be; so now, my bully, you have seen the end of them, and may step over with an easy mind.”
“So I shall, Captain Sharkey,” said the old seaman (так я и сделаю, капитан Шарки, – сказал старый моряк), “for I have done my duty so far as my power lay (потому что я выполнил свой долг, насколько было в моих силах; to lie – лежать; power – сила; власть). But before I go over I would say a word in your ear (но прежде чем я шагну за борт, я хотел бы сказать тебе кое-что на ушко; word – слово; сообщение, известие).”
“If it be to soften me (если это для того, чтобы смягчить меня), you may save your breath (можешь даже не стараться: «можешь сохранить свое дыхание»). You have kept us waiting here for three days (вы заставили нас ждать здесь /целых/ три дня; to keep), and curse me if one of you shall live (и будь я проклят, если /хоть/ один из вас выживет)!”
“Nay, it is to tell you what you should know (нет, /мне/ нужно рассказать то, что тебе следует знать). You have not yet found what is the true treasure aboard of this ship (вы еще не нашли настоящего сокровища на борту этого корабля).”
“If it be to soften me, you may save your breath. You have kept us waiting here for three days, and curse me if one of you shall live!”
“Nay, it is to tell you what you should know. You have not yet found what is the true treasure aboard of this ship.”
“Not found it (не нашли его)? Sink me, but I will slice your liver, Captain Hardy (утонуть мне, но я нарежу ломтями твою печень, капитан Харди), if you do not make good your words (если ты не докажешь свои слова; to make good – доказывать)! Where is this treasure you speak of (где это сокровище, о котором ты говоришь)?”
“It is not a treasure of gold, but it is a fair maid (это сокровище не золото, а красивая девушка), which may be no less welcome (которая, возможно, не менее желанна).”
“Where is she, then (ну, и где же она)? And why was she not with the others (и почему ее не было с остальными)?”
“I will tell you why she was not with the others (я скажу тебе, почему ее не было с остальными). She is the only daughter of the Count and Countess Ramirez (она – единственная дочь графа и графини Рамирес), who are amongst those whom you have murdered (которые были среди тех, кого вы убили).
- Предыдущая
- 35/54
- Следующая
