Английский с А. Конан Дойлем. Пиратские истории / A. Conan Doyle. Tales of Pirates - Андреевский Сергей Аркадьевич - Страница 36
- Предыдущая
- 36/54
- Следующая
“It is not a treasure of gold, but it is a fair maid, which may be no less welcome.”
“Where is she, then? And why was she not with the others?”
“I will tell you why she was not with the others. She is the only daughter of the Count and Countess Ramirez, who are amongst those whom you have murdered.
Her name is Inez Ramirez, and she is of the best blood of Spain (ее имя = ее зовут Инес Рамирес, и она /принадлежит/ к лучшему роду Испании; blood – кровь; происхождение, род), her father being Governor of Chagre (ее отец был губернатором Чагре), to which he was now bound (куда он и направлялся). It chanced that she was found to have formed an attachment, as maids will (случилось так, что обнаружилась ее страсть, как это бывает у девушек: «она была обнаружена сформировать привязанность…»; to form – придавать/принимать форму; образовывать; attachment – прикрепление, присоединение; преданность, привязанность), to one far beneath her in rank aboard this ship (к человеку, намного ниже ее по званию, находившемуся на этом судне); so her parents, being people of great power (так что ее родители, будучи людьми, имевшими огромное влияние; power – сила, мощь; влияние, власть), whose word is not to be gainsaid (приказаниям которых нельзя пойти наперекор; word – слово; приказ, распоряжение), constrained me to confine her close in a special cabin aft of my own (вынудили меня заключить ее в особой каюте позади моей собственной). Here she was held straitly (там она содержалась в строгости), all food being carried to her (еду ей приносили), and she allowed to see no one (и не позволяли никого видеть).
This I tell you as a last gift (я это тебе рассказываю в качестве последнего подарка), though why I should make it to you I do not know (хотя с какой стати я должен тебе его делать, не знаю), for indeed you are a most bloody rascal (поскольку на самом деле ты – самый отъявленный мерзавец; bloody – кровавый; проклятый /груб./), and it comforts me in dying to think (и в момент смерти для меня будет /большим/ утешением думать; to die – умирать) that you will surely be gallow’s-meat in this world (что в этом мире тебя наверняка ждет виселица; meat – мясо; добыча), and hell’s-meat in the next (а в следующем – адский /огонь/).”
At the words he ran to the rail, and vaulted over into the darkness (с этими словами он подбежал к леерам и прыгнул в темноту), praying as he sank into the depths of the sea (опускаясь в морскую пучину он молился), that the betrayal of this maid might not be counted too heavily against his soul (чтобы предательство по отношению к этой девушке не рассматривалось как слишком тяжкий грех на его душе; to count – считать, подсчитывать; принимать во внимание).
At the words he ran to the rail, and vaulted over into the darkness, praying as he sank into the depths of the sea, that the betrayal of this maid might not be counted too heavily against his soul.
The body of Captain Hardy had not yet settled upon the sand forty fathoms deep (тело капитана Харди еще не опустилось на песок на глубине сорока саженей; to settle – приводить в порядок, улаживать; опускаться /на землю/) before the pirates had rushed along the cabin gangway (а пираты уже мчались по проходу, /ведущему в нужную/ каюту). There, sure enough, at the further end, was a barred door (и действительно, в дальнем его конце находилась запертая дверь), overlooked in their previous search (которую не заметили при предыдущем осмотре). There was no key, but they beat it in with their gunstocks (ключа не было, и они /стали/ выбивать ее прикладами ружей), whilst shriek after shriek came from within (а изнутри в этот момент доносились непрекращающиеся крики: «в то время как крик за криком доносились изнутри»).
In the light of their outstretched lanterns they saw a young woman (в свете от фонарей в их вытянутых /руках/ они увидели молодую женщину), in the very prime and fullness of her youth, crouching in a corner (в самом расцвете юности и красоты, cжавшуюся в углу; fullness – полнота; достижение высшей точки; to crouch – припадать к земле; согнуться, сжаться), her unkempt hair hanging to the ground, her dark eyes glaring with fear (ее растрепанные волосы доставали до пола: «висели до земли», темные глаза горели от страха), her lovely form straining away in horror from this inrush of savage blood-stained men (а ее милая фигурка отпрянула в ужасе при появлении свирепых, покрытых пятнами крови пиратов; to strain – натягивать/ся/; напрягать/ся/; inrush – внезапное вторжение). Rough hands seized her (грубые руки схватили ее), she was jerked to her feet (резким движением поставили на ноги; to jerk – резко толкать, дергать), and dragged with scream on scream (и потащили с криками) to where John Sharkey awaited her (туда, где ее ждал Джон Шарки).
He held the light long and fondly to her face (он долго, любуясь, держал фонарь у ее лица; light – свет, освещение; лампа, фонарь; fondly – нежно, любовно), then, laughing loudly, he bent forward (затем, громко рассмеявшись, наклонился вперед; to bend – сгибать/ся/, гнуть/ся/; наклонять/ся/) and left his red hand-print upon her cheek (и оставил отпечаток своей окровавленной левой руки на ее щеке; to leave; red – красный, алый; окровавленный).
- Предыдущая
- 36/54
- Следующая
