ОСЕННИЙ ЛИС - Скирюк Дмитрий Игоревич - Страница 116

• Предыдущая
• 116/142
• Следующая

* * *

Впрок выспаться нельзя – Жуга давно усвоил эту старую истину, хотя каждый раз надеялся, что это ему удастся. Не удалось и сейчас – утренний холодок заставил странников подняться ни свет, ни заря. Зевая и щурясь спросонья, травник вылез из-под фургона и подсел к костру. Есть хотелось неимоверно. В котелке еще осталась со вчерашнего холодная чечевица, Жуга, не умываясь, нагрузил ею с верхом деревянную миску и принялся за еду.

– Экий на тебя жор-то сегодня напал! – понимающе усмехнулся Вайда. Рифмач сидел рядом, задумчиво пощипывая лютневые струны. Жуга наконец прожевался. Глотнул воды из кружки.

– Ты чего такой смурной?

– Да видишь, вот, струну порвал. И запасные кончились.

– У скрипача спроси.

– Да спрашивал уже, – отмахнулся тот. – Есть, говорит, в запасе два бунта для скрипки. Я попробовал натянуть – короткие…

Жуга вдруг насторожился. Отложил миску, проверил, на месте ли меч, и окликнул горбуна:

– Роджер! Вроде едет кто-то!

Со стороны дороги уже явственно был слышен перестук копыт, а через мгновение показался небольшой отряд верховых. Завидев притулившийся у берега фургон, они тут же свернули к нему и окружили поляну. Кони фыркали, переступали, звякая збруей и шумно дыша, от их раздувающихся боков валил пар. Сразу же запахло кислым лошадиным потом. Всадники спешились, поправляя амуницию и осматриваясь. Было их семеро, все рослые, добротно и тепло одетые, при саблях, с луками. Их предводитель – высокий и худой, по-военному гибкий в суставах малый лет тридцати с выбритым до синевы лицом – соскочил с коня, одернул на себе потрепанную серую хламиду и направился к костру. Остальные разбрелись по поляне.

– Не дергайтесь, но будьте настороже, – не выпуская трубки изо рта, пробормотал еле слышно Роджер. – Это не разбойники.

Жуга кивнул и предпочел промолчать.

Горбун привстал. Приподнял шляпу.

– Доброго здоровья, – приветственно сказал он. – Чем привлек вас мой фургон?

Не доходя шагов пяти, тот остановился. Посмотрел на горбуна, на Вайду, на Жугу. Взгляд его был холоден, как зима.

– Кто вы такие?

Вопрос упал и канул в тишину. Как раз в этот миг показались Линора и Иваш, в сопровождении рослого детины, плотоядно поглядывавшего на стройную фигурку девушки.

– Обыскать, – коротко бросил предводитель. Кто-то полез в фургон. Обшарив карманы странников и не найдя в них ничего интересного, за исключением пары талеров, тут же перекочевавших в бездонные солдатские сумки, Иваша и Линору вытолкнули к костру.

– Ну? – нетерпеливо бросил тот.

– Артисты, ваша милость, – ответил Роджер.

– Артисты? – тот поднял бровь. – Посмотри на себя – какой из тебя артист! Что ты можешь?

Не говоря ни слова, Роджер вынул из кармана четыре раскрашенных шарика чуть побольше грецкого ореха каждый, и быстро подбросил их в воздух. Цветные пятна замелькали радужной дугой. Горбун поймал все шарики одной рукой, сжал ладонь в кулак, подул в него и развернул в воздухе тонкий большой платок. Вынул из-за уха шарик, ловко покрутил его меж пальцев, затем, откуда – непонятно, прибавил к нему остальные три, сложил их на коленях, накрыл получившуюся пирамидку платком и с размаху шлепнул по нею ладонью. Платок смялся – шарики исчезли. Послышались довольные смешки – похоже было, что представление понравилось. Предводитель, однако, нахмурился.

– Ну, хорошо, – сказал он. – Понятно. Этот играет на лютне, этот – на скрипке. А девка что делает?

– Да разное, – ответил Роджер. – Предсказывает, желания угадывает, вещи спрятанные находит…

– А этот?

Длинный палец, обтянутый потертой тканью перчатки, указал на Жугу. На пару секунд воцарилось напряженное молчание.

– По углям я хожу, – буркнул тот.

– Ха! – усмехнулся тот. – Так-таки и по углям? Ты еще скажи, что стрелы ловишь.

Травник поднял голову. Под кожей на его лице заходили желваки.

– Могу и стрелы, – сказал он.

Солдаты заинтересованно подались вперед – нечасто ведь такую забаву глянуть можно. Стрелы – не угли, костра разводить не надо. «Поймает! Не поймает!»– слышалось меж ними. Звякнули монеты спорящих.

– Дерек! – не оборачиваясь, позвал предводитель. – Лук! – Он повернулся к травнику. – Становись-ка у фургона, циркач. За хвастовство полагается платить. Сейчас проверим, на что ты способен. Двадцать шагов тебя устроит?

Жуга покосился на фургон.

– Если не покажется слишком далеко, то лучше двадцать пять.

Тем временем принесли лук и колчан. Предводитель отряда отсчитал двадцать пять шагов и наложил стрелу на тетиву. Остальные всадники сгрудились у него за спиной. Линора, стоя в сторонке, нервно покусывала сжатый кулак. Чуть развернувшись боком, травник стянул рубашку и встал у бортика фургона. Подвигался, проверяя, не скользят ли башмаки, убрал с земли пару камешков. Сосредоточился. Время привычно замедлило свой бег. Жуга вздохнул и поднял взгляд.

– Я готов.

Лук разогнулся. Чуть прянув назад, травник взмахнул рукой и продемонстрировал зажатую в кулаке стрелу. Бросил ее на землю. Со стороны полукруга зрителей донесся изумленный вздох. Один лишь предводитель остался невозмутим и снова потянулся к колчану.

С коротким разрывом вторая стрела сорвалась с тетивы, и снова упала, пойманная в воздухе.

Предводитель ухмыльнулся. Отложил в сторону лук.

– Дерек! – вновь окликнул он. – Мой арбалет!

Он присоединил к арбалету рычаг, натянул стальную тетиву, положил на ложе стрелу и вскинул оружие к плечу. Травник сглотнул и взглядом отыскал Линору. Та покачала головой. «Не лови,»– одними губами прошептала она.

Предводитель спустил курок. С коротким «Бам!» стрела пробила борт фургона и застряла там. Жуга запоздало махнул рукой. Зрители возбужденно зашумели, предводитель же, все также криво улыбаясь, погладил черное ложе арбалета и передал его стоявшему рядом всаднику.

– Фокусы фокусами, – сказал он, подойдя к Жуге, – а против доброго старого арбалета ничего не устоит.

Коротким движением отломив стрелу, он помахал древком перед самым носом травника и указал на засевший в борту фургона осколок металла.

– Это вам на память, чтобы знали свое место. Эй, вы! – он повернулся к всадникам. – Все в седла! Да пошевеливайтесь!

И вскочил в седло.

Отряд выехал на дорогу, конский топот перешел в галоп, и вскоре всадники скрылись за поворотом.

– Дурак! – Линора бросилась к Жуге. – Зачем тебе все это было нужно? Ну зачем?!

– Да, это… – кивнул Вайда. – Ты и впрямь того… маху дал.

Роджер подошел к костру, поворошил золу и, отыскав горячий уголек, разжег свою кривую трубку. Помолчал.

– Вот что, Лис, – сказал он наконец. – Уходи.

И принялся запрягать волов. Линора метнулась было к нему, но тот лишь покачал головой в ответ.

Жуга молчал. В голове были холод и пустота. Гулкая и звонкая пустота потери. Пришло время принимать решения.

– Хорошо, – сказал он. – Я уйду.

– Я с тобой, – быстро сказал Вайда.

– Скатертью дорога, – кивнул горбун.

И только Иваш молчал, глядя на грудь травника, где багровела тонкой полосой запекшаяся кровь.

* * *

Ни за что, ни про что,

На авось, просто так

Грел снежок, тер очки,

Не заметил – осень пришла.

Так и гнал, так и брел

За собой по пятам.

Все на пятки себе

Упоенно наступал.

Через край, через рай,

Через раз, через год

Да забыл про волосы -

Зацепились за забор.

Лишь слегка врезался,

Оказалось – наповал.

Наступил лишь одной ногой,

А в говне уж по уши.

На заре, на столе

Разноцветны стеклушки,

Разноцветны тряпочки -

Непонятно ни хрена…

Жуга поднял взгляд на Вайду.

– Это ты про кого?

– Да так, – пожал плечами тот. – Про все сразу. Про меня, про тебя, про Роджера этого… Вот. Сочинилось вдруг, – он отложил лютню и вздохнул. – Да и струну заодно опробовал.

• Предыдущая
• 116/142
• Следующая