Вовка-центровой - Санфиров Александр - Страница 16

• Предыдущая
• 16/59
• Следующая

— А, вот ты где! — раздался чем-то довольный голос отца. — Загораешь? А там к тебе твоя краля пришла, — заговорщицки сообщил он, появляясь из-за угла, — иди, ждут тебя.

Когда Вовка, приглаживая непослушные вихры, вышел к калитке, то увидел интересную картину: его мама что-то оживленно обсуждала с Леной Климовой, а та примерно кивала головой. Увидев сына, мама закричала:

— Иди себя хоть в порядок приведи, не стыдно перед девушкой в таком виде ходить?

Вовка оглядел себя и ничего страшного в своем виде не нашел.

Но на всякий случай зашел домой и накинул перешитую под него гимнастерку. Когда он подошел к калитке и поздоровался, выжидательно посматривая на девочку, та, глядя мимо него, сказала:

— Вова, а может, мы погуляем сегодня, на речку сходим, потом в парк, а то мне скучно одной. Нинка на воскресенье уехала к бабушке. Приедет только завтра.

«Да, — подумал Вовка, — не хватало мне с моими запросами только нечаянной любви. Нет уж, этот номер не пройдет. Но погулять придется, не обижать же девчонку, да и не поймет никто. Батя так точно на смех поднимет».

Вовка зашел в дом, трогать деньги, которые ему были выделены на мяч, он не хотел, поэтому подошел к сидевшему за столом отцу и прямо спросил:

— Батя, выручай, подкинь деньжат, хотя бы на квас или ситро, с первой получки отдам.

Тот загоготал, хлопнул в полном восторге себя по коленям, полез в карман, вынул оттуда несколько свернутых в трубочку банкнот и сказал:

— Держи, ухажер, пользуйся моей добротой, а с получки, смотри, чтобы все до копейки вернул, — и снова засмеялся.

Он смотрел, как сын бежит к калитке, качал головой и думал: «Господи, как время бежит, вроде вчера еще в люльке лежал, а гляди, уже девки сами к воротам приходят, ну молодец парень у меня!»

«С деньгами в кармане всегда чувствуешь себя увереннее, даже если их всего ничего», — думал Вовка, подходя к калитке.

— Мам, мы погуляем, сколько, уж не знаю, но, думаю, поздно не приду, — сказал он извиняющимся тоном.

— Да уж иди, гуляка, — добродушно сказала мать, — смотри, не попадите в историю какую.

— Так, — деловито продолжил он, обращаясь к Лене, — командуй, куда сейчас идем?

Лена сегодня была в легком отглаженном ситцевом платьице, белых носочках и сандалиях. Она по-прежнему смущалась, было видно, что чувствовала себя немного скованно.

— Мне казалось, что ты придумаешь, — наконец ответила она, — ну, давай погуляем у реки, помнишь, где мы всем классом любили собираться?

— Нет, — легко сказал Вовка, — не помню, но надеюсь, ты мне покажешь.

Он взял ее за руку и увлек за собой.

Мать провожала их пристальным взглядом, пока из глаз не покатились одинокие слезинки. Она вздохнула и пошла в дом.

— Вот, Паша, и дети начали взрослеть, — сказала она, сев рядом с мужем за стол.

Тот обнял ее за плечи.

— Ну что пригорюнилась, моя хорошая. Мы сами еще с тобой хоть куда. Можем еще с тобой таких детей кучу сделать.

Он поцеловал ее и, легко подняв на руки, понес за занавеску.

И через минуту оттуда только слышалось:

— Пашка, дурак! Хоть дверь на защелку закрой! Ну, погоди, погоди, я сама сниму, иди, закрой дверь и окошко захлопни, ради бога!

Гуляющая парочка между тем медленно шла по поселку. Вначале разговор не клеился, но когда Вовкина мама ушла в дом, Лена явно приободрилась. Они прошли уже знакомой тропинкой к песчаному пляжу и затем пошли берегом вверх по течению. Немногочисленные загорающие провожали их равнодушными взглядами. Постепенно берег поднимался, и скоро они уже были на вершине холма, с которого открывалась широкая панорама, река и противоположный лесистый берег были видны как на ладони. Несколько чурбаков стояли вокруг кострища. Но рядом не было ни души.

— Ну вот мы и пришли, может, хоть сейчас вспомнил? — требовательно спросила Климова.

— Нет, Леночка, ничего на ум не идет, не могу я вспомнить.

— А я вот до сих пор помню. Нас сюда после первого класса Анна Ивановна привела в поход. Твой папа с нами был. Мы купались, хлеб жарили на прутиках, весело было. А через две недели началась война. — Она грустно огляделась, потом тщательно смахнула с чурбака воображаемую грязь и присела.

— Ты, такой смешной был, толстый, — продолжила она свои воспоминания, — все время бегал за мной, дергал за косы, а когда я заплакала, сказал, что возьмешь меня в жены.

«Ого, какой я, оказывается, был негодяй! — подумал Вовка. — В обеих своих ипостасях девочек за косы таскал».

Он улыбнулся.

— А я, Лена, теперь не помню ничего, что ты рассказываешь, ты ведь знаешь об этом.

— Да я тебе поэтому это и говорю, и сюда привела специально. Все думаю, может, вспомнишь хоть что-то, — терпеливо объяснила девушка.

— Ну, раз мы здесь, расскажи еще что-нибудь. Может, я еще тебе потом и в любви признавался? — предположил Вовка.

— Ну, так вот прямо, конечно, нет, — заулыбалась Лена, — но кто-то мне яблоки в прошлом году в окно кидал. Твой дружок всё рассказал. Ты, конечно, сейчас от всего отопрешься, опять скажешь, что не помню.

— Конечно, отопрусь, не помню, — вновь улыбнулся ее собеседник, — слушай, что мы сидим, пошли искупаемся!

Лена замялась:

— Вова, я сегодня не могу, да у меня и купальника нет. Ты, если хочешь, иди, а я посижу рядом на берегу.

Тот вздохнул.

— Ладно, тогда и я не буду, ты наверняка завидовать будешь.

Они просидели на берегу еще какое-то время и пошли обратно. Лена осторожно взяла спутника под руку, и Вовка сам удивился, как привычно согнулась его рука для этого жеста.

— Странно, Фомин, — сказала она, — я тебя просто не узнаю, неужели это все от молнии?

— А кто его знает, — сказал тот, — может, и так, перевоспитала она меня.

— Кстати, Вова, как твоя спина?

— Да я про нее и не вспоминаю. Вроде не болит, и ладно.

Они вновь вышли на пляж, где народа прибавилось, и на них уже со стороны с любопытством поглядывали сверстники.

Когда навстречу вышла мощная фигура Ирки Петровой, прятаться было уже поздно.

Ирка, босиком, в засученных до колен шароварах, рубашке и непременном галстуке, грозно глядела на них.

— Так-так, интересно, — громко произнесла она. — Лена, я от тебя такого не ожидала, что это за поведение? Гуляешь неизвестно где, да еще под ручку с известным хулиганом и двоечником.

Лена робко попыталась выдернуть свою руку из-под Вовкиной, но тот прижал ее, не давая этого сделать.

— Ира, спокойно, — сказал он, — а что ты имеешь против того, что мы гуляем вдвоем? Это что, запрещено? По какому праву ты делаешь нам замечание?

Ирка покраснела и громко запыхтела, видимо, не зная, что сказать. В это время несколько парней помладше начали прыгать вокруг и кричать:

— Тили-тили-тесто, жених и невеста!

Вовка, не обращая внимания на эти выкрики, продолжил:

— И вообще, Петрова, ты должна, наоборот, похвалить пионерку Климову. Она по собственной инициативе решила заняться моим перевоспитанием. К твоему сведению, я не буду больше учиться, а пойду на завод. Как примерный пионер и в скором времени комсомолец, я должен всеми силами помогать стране восстанавливать народное хозяйство. А учиться буду в вечерней школе. Так что, Ира, отдыхай спокойно, а мы пойдем еще погуляем.

Обе девчонки были красные, как раки. Но если Петрова была красная от злости, то Климова от стыда. На нее, в отличие от Фомина, вопли «жених и невеста» произвели гораздо большее впечатление.

— Ну так что, Ира, мы пойдем дальше? — предложил вопросительно Вовка. — У тебя больше нет к нам вопросов?

— Проваливайте куда хотите, — был ее ответ. — А с тобой, Ленка, я еще поговорю!

Вовка нахмурился.

— А почему председатель совета отряда разговаривает со своими товарищами таким непозволительным образом, грубит, угрожает. Лена, тебе не кажется, что когда вы начнете учебу, необходимо поднять вопрос о ее переизбрании?

Пунцовая Климова стояла, как столб, и не молвила ни слова. Зато Петрова преобразилась в один момент.

• Предыдущая
• 16/59
• Следующая