Источник Вознесения - Сандерсон Брэндон - Страница 97

«Он знал правду о Бездне, – подумала Вин. – Должен был знать. Он пытался предупредить, в самом конце…»

Эленд и Сетт продолжали разговор. Почему она не могла сосредоточиться на проблемах города?

– Так, значит, у тебя вовсе нет атиума?

– На продажу – нет.

– А город вы обыскали?

– Раз десять.

– Статуи, – предположил Сетт. – Возможно, Вседержитель спрятал металл, выплавив из него какие-нибудь штуки.

– Мы об этом думали, – покачал головой Эленд. – Статуи не из атиума, и они не полые – это было бы хорошим местом, чтобы спрятать металл от алломантов. Мы думали, что он спрятан где-то во дворце, но даже его шпили из обычного железа.

– Пещеры, туннели…

– Ничего такого, что мы могли бы обнаружить. Мы отправили алломантов на поиски больших запасов металла. Мы сделали все, до чего смогли додуматься, Сетт. Разве что ямы не копали. Поверьте мне, над этой проблемой мы работали достаточно долго.

Сетт со вздохом кивнул:

– Полагаю, это означает, что удерживать тебя ради выкупа бессмысленно?

– Я даже не король, Сетт, – улыбнулся Эленд. – В этом случае вы лишь уменьшите вероятность того, что Ассамблея за вас проголосует.

– Ну тогда, – рассмеялся Сетт, – мне придется тебя отпустить.

Когда-то на складе повсюду, словно мифические сокровища, грудами лежали мечи и доспехи. Сэйзед вспомнил, как пробирался через них, удивляясь приготовлениям, которые Кельсер организовал без помощи своих товарищей. Вечером, после смерти самого Выжившего, оружие разобрали повстанцы, что и позволило им взять город.

Теперь это оружие хранилось в сундуках и арсеналах. Освободившееся место занимали люди. Сбившись в кучу, они укрывались всеми одеялами, какие только смогли найти. Мужчин было мало: тех, кто мог сражаться, забрал в свою армию Страфф. Оставшимся – слабым, больным, раненым – позволил пройти в Лютадель, зная, что Эленд их не выгонит.

Сэйзед переходил от одного беженца к другому, пытаясь хоть немного утешить. Они лишились всего: даже сменную одежду, и ту было практически невозможно отыскать в городе. Торговцы, осознав, что тепло в преддверье надвигающейся зимы превращается в роскошь, начали поднимать цены на все товары, а не только на съестные припасы.

Террисиец опустился на колени возле плачущей женщины.

– Тише, Дженедер. – Вспомнить ее имя помогла медная метапамять.

Женщина покачала головой. Во время нападения колоссов она потеряла троих детей, еще двоих – по пути в Лютадель. Последний ребенок – малыш, которого она держала на руках, – был болен. Сэйзед взял у нее ребенка, внимательно изучил симптомы. Со вчерашнего дня изменений не произошло.

– Есть ли надежда, мастер Террисиец?

Сэйзед посмотрел на худенькое личико, отметил болезненный блеск в глазах. Шансов было мало. Только как такое сказать матери?

– Пока он дышит, надежда есть, добрая женщина. Ты кормящая мать, поэтому я попрошу короля увеличить твою порцию. Держись поближе к огню – ребенок должен находиться в тепле; и время от времени смачивай в воде ткань и выдавливай ему в рот. Малышу очень нужна жидкость.

Вяло кивнув, Дженедер приняла ребенка обратно. Как бы Сэйзед хотел дать ей больше. Он потратил жизнь, пытаясь убедить людей верить во что-то иное, кроме Вседержителя. Десятки разных религий прошли сквозь его память, но по какой-то причине сейчас он не смог ни об одной из них рассказать Дженедер.

До Крушения все было иначе. Каждый раз, говоря о религиях прошлого, Сэйзед чувствовал слабые отголоски бунта, потому что невольно выступал против Вседержителя и Стального братства. Теперь же просто не существовало того, против чего стоило бы восставать. Перед лицом ужасной скорби, которую он увидел в глазах Дженедер, было трудно говорить о давно мертвых религиях, давно забытых богах. Эзотерические знания не облегчат боль этой женщины.

Террисиец поднялся, собираясь перейти к следующей группе беженцев.

– Сэйзед?

Он и не заметил, как на склад вошла Тиндвил. Поскольку приближалась ночь, двери большого здания были закрыты, а костры давали неверный свет. Чтобы выходил дым, в крыше пробили дыры, и если посмотреть наверх, можно было увидеть, как внутрь заползают щупальца тумана. Впрочем, они испарялись на полпути. Только беженцы нечасто смотрели наверх; потрескивал огонь, и все они лежали молча, точно в оцепенении.

– Ты здесь уже почти весь день, – заметила Тиндвил.

– Здесь много раненых. Думаю, лучше меня за ними никто не присмотрит. И я не один – король направил сюда еще лорда Бриза. Он гасит их отчаяние.

Сэйзед кивнул в сторону кресла, в котором, якобы читая книгу, сидел Бриз. Одетый в дорогой костюм, он смотрелся здесь совсем неуместно. Однако одно его присутствие, с точки зрения Сэйзеда, представлялось замечательным фактом.

«Бедные люди, – думал террисиец. – Сначала они страдали под властью Вседержителя, а теперь лишились и тех крох, что имели».

Их и было-то совсем немного – сотни четыре – в сравнении с сотнями тысяч, которые все еще жили в Лютадели.

А что делать, когда закончатся последние запасы продовольствия? Уже ходили слухи об отравленных колодцах, и Сэйзед слышал, будто на некоторых продовольственных складах уже произошли случаи саботажа. Что будет с этими людьми? Как долго может длиться осада?

Но еще страшнее было представить, что случится, когда осада закончится. Что, если армии перейдут к штурму и разграблению? Сколько горя и разрушений способны сотворить солдаты в поисках спрятанного атиума?

– Ты беспокоишься о них, – подходя ближе, тихо сказала Тиндвил.

Сэйзед повернулся к ней, потом опустил глаза:

– Не так, как следовало бы, наверное.

– Нет, – возразила Тиндвил. – Я вижу. Ты сбиваешь меня с толку, Сэйзед.

– Похоже, у меня к этому талант.

– Ты выглядишь уставшим. Где твоя бронзовая метапамять?

Внезапно Сэйзед почувствовал себя разбитым. Он игнорировал усталость, но после слов Тиндвил ощущение это, словно волна, захлестнуло его с головой.

– Большую часть я использовал, когда бежал в Лютадель. Я так хотел сюда побыстрее добраться…

Его исследования в последнее время зачахли. С прибытием беженцев почти не осталось свободного времени. Кроме того, Сэйзед уже переписал скопированный текст. Дальнейшая работа требовала детализации, перекрестных ссылок на другие труды, поиска ключей. Наверное, он не успеет…

Террисиец нахмурился, заметив странный взгляд Тиндвил.

– Ладно, – вздохнула она. – Покажи мне.

– Показать что?

– То, что нашел. Открытие, которое заставило тебя бежать через два доминиона. Покажи его мне.

Внезапно все отступило на второй план. Усталость, тревоги, даже печаль.

– С удовольствием, – улыбнулся Сэйзед.

«Хорошая работа», – мысленно поздравил себя Бриз, наблюдая, как пара террисийцев покинула склад.

Многие, даже аристократы, неправильно понимали гашение. Они думали, будто это что-то вроде контроля над разумом. Даже те, кто знал больше, предполагали, что гашение – ужасная, агрессивная штука.

Бриз все видел иначе. Гашение вовсе не агрессия. Тогда и обычное взаимодействие с другим человеком следовало бы считать агрессией. Гашение, если его делать правильно, являлось не бо́льшим насилием над другим, чем низкое декольте или повелительный голос у женщины. Все три действия производили обычную, понятную и – самое главное – естественную реакцию людей.

Взять, к примеру, Сэйзеда. Было ли насилием устранить большую часть его усталости и боли, чтобы тот мог лучше справляться с чужими страданиями и болью?