Неотразимая герцогиня - Смолл Бертрис - Страница 57

• Предыдущая
• 57/82
• Следующая

Только благодаря тебе я живу полной жизнью.

— Ты дурачок, Куинтон, — объявила она, хотя ей самой хотелось петь от счастья.

— Я люблю тебя, — прошептал он. — И ты любишь меня.

— Предположим, — нехотя призналась она.

Он снова засмеялся.

— Признай же это, моя обожаемая колдунья. Скажи, что любишь и никого не полюбишь, кроме меня!

— Да и нет, — шаловливо бросила она.

— Скажи это, черт возьми!

Он приподнялся над ней, обдавая свирепым взглядом.

Сердце ее тут же растаяло.

— Я люблю тебя, Куинтон Хантер, и всегда буду любить.

Я ожидала от брака дружеских отношений и взаимного уважения. И хотя не понимаю, как это произошло, но я горячо полюбила тебя. Ну, теперь ты доволен? И заснешь, пока в самом деле не разболелся?

— Да, герцогиня, — кивнул он, взяв ее руку, и смежил веки.

Настал день приема у герцогини Седжуик, на который были приглашены две тысячи гостей. Никому не пришло в голову отказаться. К счастью, была только середина зимы. Можно представить, что творилось бы в пик сезона! Количество приглашений пришлось бы удвоить или утроить. На таких приемах ожидалось, что визитеры будут присутствовать всего четверть часа или оставлять карточки, если им не удастся лично поприветствовать герцога и герцогиню, что чаще всего и случалось. Поскольку в этом случае не требовалось ни музыки, ни угощения, то и приготовления были несложны: по вестибюлю и парадным комнатам были расставлены высокие консоли с цветочными вазами. Из оранжерей поместья лорда Моргана доставили охапки роз, лилий, тюльпанов, ирисов и нарциссов. Букеты получились большими и яркими.

Раньше всех прибыли граф и графиня Астон с лордом и леди Уолворт. Куинтон оправился от простуды, на что ушло несколько дней неустанных забот жены. Все это время они не выезжали из дома и приказывали приносить обеды наверх.

— Надеюсь, ты достаточно здоров, чтобы поехать сегодня в театр? — спросил граф Астон.

— Мы уже начали серьезно волноваться, — вставил Адриан. — За всю мою жизнь не видел, чтобы ты болел больше одного дня.

— Аллегра преданно обо мне заботилась, — заверил герцог, послав жене улыбку и подмигнув друзьям.

— Ах ты дьявол! — хмыкнул граф. — Значит, тяжело болел?

— Не слишком, — признался Куинтон. — Но Аллегре так нравилась роль сиделки при больном, что не хотелось портить ей столь редкое развлечение.

— Или свое собственное, — ухмыльнулся лорд Уолворт.

Сегодня Аллегра с особенным тщанием выбирала туалет, сознавая, что ее внешность и обстановка дома станут предметом особого любопытства и сплетен, которые поползут по городу после приема. Как и подобало случаю, ее платье было довольно простым, но вместо того, чтобы предпочесть традиционный белый цвет, она решила быть дерзкой и оригинальной. Присборенный лиф из сиреневой шелковой парчи был отделан по низкому декольте кружевной оборкой. Поверх шелковых рукавчиков красовались воланы из того же кружева бледно-сиреневого цвета, в тон лифу. Широкая шелковая юбка в сиренево-кремовых полосах почти доходила до пола. Платье было перехвачено под грудью темно-лиловым бархатным кушаком. Мыски сиреневых шелковых туфелек были украшены маленькими, расшитыми драгоценными камнями бантиками.

В высоко подобранных буклях переливались такие же бантики. В ушах сияли мягким блеском огромные жемчужины. Шею украшало жемчужное ожерелье с бриллиантом-сердечком. Его острый кончик указывал на глубокую ложбинку на груди.

Герцог щеголял в серых панталонах с белыми чулками. На черных туфлях сверкали серебряные пряжки. Фрак тоже был серовато-сизым. Зато белизна сорочки и галстука слепила глаз.

С шеи свисал монокль на тонкой золотой цепочке.

Аллегра надеялась, что гости станут прибывать постепенно, но им так не терпелось увидеть герцогиню Седжуик, что, похоже, все явились к назначенному часу. Беркли-сквер была забита экипажами, медленно ездившими по кругу. Высадив пассажиров, кучера продолжали монотонное кружение в ожидании, пока хозяева выйдут. Правда, места с каждой минутой становилось все меньше, так что гостям уже приходилось пешком добираться до дверей, а там становиться в очередь, чтобы попасть в дом.

Герцог и герцогиня в Главной гостиной приветствовали тех гостей, которые смогли до них добраться. Мистер Браммел, небрежно растолкав толпу, собравшуюся на ступеньках крыльца, пересек вестибюль и вошел в гостиную.

— Герцог! — приветствовал он Куинтона и тут же обратился к Аллегре:

— Дорогая герцогиня, какой ошеломительный успех!

Вы знаете, как я обожаю и ценю оригинальность. Ваш костюм — настоящий триумф! Мне нравится, что вы предпочитаете создавать свою собственную моду, вместо того чтобы перенимать дурной вкус окружающих.

Он с поклоном поцеловал ей руку.

— Как и вы, мистер Браммел. Вижу, у вас новая прическа.

Восхитительно, и вам идет. Как она называется? — поинтересовалась Аллегра.

— А-ля Браммел, — сухо объяснил он. — Вам действительно нравится? Не слишком коротко?

— Для кого-то другого — возможно, но не для вас. У вас такие скульптурные черты лица! Голова греческой статуи!

— И здесь, в Англии, она останется на моих плечах! — фыркнул он. — Доброго вам дня, герцогиня.

Он снова поклонился и отошел.

— У него такие изысканные манеры, — мечтательно вздохнула Аллегра.

— Фат и щеголь, — проворчал Куинтон. — И прическа ужасная! Должен, однако, признать, что черный вечерний костюм чертовски элегантен.

— Ну, как только мы вернемся в деревню, об этом волноваться не придется, — с улыбкой напомнила она.

Было уже почти семь, когда двери Морган-Хауса закрылись для визитеров.

— Давайте не пойдем сегодня в театр, — попросила Аллегра. — Лучше завтра. К тому же занавес все равно уже подняли, ; а я терпеть не могу опаздывать к открытию!

— Только если ты согласишься напоить нас хорошим чаем, — потребовала графиня Астон, садясь на диван и скидывая туфли.

— Маркер! — позвала Аллегра. — Чаю!

— Сейчас, ваша светлость, — кивнул дворецкий, спеша! выполнить приказание.

— А герцогиня Девонширская приезжала? — спросила Юнис.

— Она не смогла подняться по ступенькам, но оставила карточку, — самодовольно объявила Аллегра. — Удивительно, что она вообще удосужилась приехать. Обычно она целыми днями просиживает за картами. Непонятно, когда только спит!

— Я видела мистера Питта-младшего! — взволнованно сообщила Кэролайн. — Ему удалось пробиться в твою гостиную.

— Он очень мил, — вспомнила Аллегра. — Но, Каро, а где твоя тетя? Леди Беллингем приняла мое приглашение. Она не из тех, кто пропускает такие приемы. Странно… Весь свет сейчас в городе, и представляю, какие смачные сплетни распустят все наши знакомые! Неужели она не примет в этом участия? Наверное, следует послать к ней лакея, узнать, все ли в порядке, — предложила Аллегра и немедленно исполнила свое намерение.

Маркер принес чай. За ним следовали несколько молодых лакеев с большими серебряными подносами. На одном лежали сандвичи с лососиной в острой горчичной заливке и тонко нарезанными огурцами, с ростбифом, сыром, нежной грудкой каплуна. Второй поднос едва не гнулся под тяжестью только что испеченных лепешек и булочек, чашек со взбитыми сливками и клубничным вареньем. На третьем подносе были десерты: пироги с фруктами и изюмом, пирожные с лимоном, малиной и абрикосом, крем-карамель и любимый генуэзский бисквитный торт герцога с кофейным кремом.

Аллегра разлила чай из серебряного чайника в чашки севрского фарфора, а лакеи принялись разносить угощение. Дамы сплетничали о подробностях сегодняшнего приема, туалетах и внешности гостей. Даже джентльмены охотно присоединились к обсуждению.

Они почти допили чай, когда вернулся лакей, посланный в дом Беллингемов.

— Мне ничего не ведено передать? — спросила Аллегра, видя, что тот не принес записки.

• Предыдущая
• 57/82
• Следующая