Рабыня страсти - Смолл Бертрис - Страница 88

• Предыдущая
• 88/104
• Следующая

Она тотчас же отчитала его:

— Ты что — маленький мальчик? Не можешь потерпеть?

Она за руку вывела его из ванны и вручила ему чистое полотенце.

— Вытри меня, и быстренько — а потом я вытру тебя.

И без глупостей, Али Хассан, — иначе я рассержусь на тебя! А если это случится, то я не смогу вполне сосредоточиться на всем том, что только Рабыня Страсти может дать мужчине!

Искренне напуганный, он вытер ее, не позволяя себе лишних вольностей.

…Куда же, во имя всех семи джиннов, запропастилась Инига, думала Зейнаб, беря чистое полотенце и неторопливо вытирая тело Али Хассана. Казалось, прошла вечность с тех пор, как она вошла в его шатер. Она намеренно растянула купание, но медлить более было нельзя — это могло возбудить подозрения. Если Инига к этому времени еще не подпалила шатры, то Зейнаб придется-таки совокупиться с этим человеком. Ну, по крайней мере, теперь он хотя бы чист…

— Пойдем, — взяв его за руку, она подвела Али Хассана к месту, где он обычно спал. — Видишь — женщины приготовили для тебя новый тюфяк. Он наполнен свежим сеном и ароматными травами. Укладывайся, Али Хассан, и предоставь мне полную свободу.

Он послушно лег на спину, и, к его крайнему изумлению, Зейнаб встала над ним во весь рост, осматривая все его большое тело. Подняв руки, она вынула шпильки из волос — и золотая волна окутала ее… С улыбкой она тряхнула головой, отчего легкие пряди заколыхались. Ленивым движением совратительницы она раздвинула свои потайные губки:

— Видишь мое тайное сокровище, Али Хассан? — а когда он кивнул, раскрыв от изумления рот и округлив глава, она продолжила:

— Нынче ночью я научу тебя всему, что нужно, чтобы оно засверкало и чтобы я была счастлива. И лишь после этого ты вкусишь блаженства!

Сердце его бешено забилось, когда он узрел влажную коралловую плоть, а ее слова пронзили его сладкой болью.

Теперь она уже склонялась над ним. Он едва дышал от волнения… Вот она, самая прекрасная женщина из всех, каких приходилось ему видеть, — и она принадлежит ему, только ему, без остатка! Спазм сдавил его пылающее горло, когда ее остренький язычок принялся порхать по его телу. Он лишь глазами следил за нею, а она ласкала его, начиная от самой шеи и кончая пятками. Затем она велела ему перевернуться на живот — он тотчас же покорился. О, как сладостны были касания этого теплого язычка!

Из груди его вырвался тихий стон, когда язык ее коснулся его зада. Нет, Хатиба не была столь восхитительной любовницей! Она, правда, послушно исполняла все, чего бы он ни пожелал, — но это… Теперь он даже не могу вспомнить ее лица. Хатиба сослужила ему службу — и лишь теперь понял он какую! Да не убей он тогда эту изменницу и всю ее новую родню, не послал бы тогда калиф этого беспомощного Хасдая-ибн-Шапрута на охоту за ним, и не заполучил бы он в конце концов Зейнаб…

…Теперь она сидела поверх его зада — он ощущал прикосновение ее дивных ягодиц, по форме схожих с юным персиком, и чувствовал ее сладкую тяжесть. Ноготки ее плавно проводили по его спине взад и вперед. Это и возбуждало, и раздражало одновременно… Затем она улеглась на него, прильнув к нему всем телом. Он ощущал нежность ее живота и упругость грудей. Одною ногой она раздвинула бедра Али Хассана.

— Знаешь, что я сейчас делаю? — прошептала она ему на ухо, касаясь язычком раковины и страстно покусывая мочку:

— Моя правая рука проникает меж потайных губок, Али Хассан. А-а-а-а-а-ах, вот она и нашла то, что искала! М-м-м-м-м… Пока я лежу вот так, я сама стану услаждать себя. Ты не увидишь, как я это делаю. Ты будешь лишь чувствовать мои движения — и воображать, как все это происходит. О-о-о, вот! О-о-о-ох! О-о-о-о-о-ох! — Она задвигалась быстрее, и вскоре громко простонала: А-а-а-а-ах!!!

— Сука! — рявкнул он. — Сейчас я с тобою разделаюсь по-свойски!

— Если только ты посмеешь, — резко прикрикнула она, — то ничего не изведаешь! Ты ведешь себя словно дитя, Али Хассан! Неужели не можешь ты хоть чуть-чуть потерпеть? В течение недели я старалась, разрабатывала подробный план, чем и как стану услаждать тебя. А ты хочешь все разрушить? Это же только начало… — Легкое тело ее соскользнуло с него:

— Перевернись-ка!

Когда он подчинился, она вновь оседлала его — но на этот раз он всласть мог любоваться ее дивным телом. Склонившись так, что ее роскошный бюст почти касался лица Али Хассана, заставляя его терять рассудок, она потянулась за чем-то. Али Хассан высунул язык и принялся страстно ласкать ее соски — она хихикнула.

— Ты непослушный мальчик! — сердито упрекнула она его. — А ну-ка, руки за голову, Али Хассан! Я свяжу тебя — не сильно, не бойся! Но ведь ты не боишься меня, правда? — промурлыкала она, заметив, что он слегка оторопел. Секунду поколебавшись, Али Хассан послушно заложил руки за голову. Вначале она связала ему запястья, в потом, повернувшись к нему дивным своим задом, проделала то же с его щиколотками:

— Как только почувствуешь что-то не то, Али Хассан, дай мне знать, и я тотчас же освобожу тебя, — сказала она, вновь поворачиваясь к нему лицом.

Слова ее больно задели его мужское самолюбие. Разумеется, ему не по нраву эта беспомощность, но он скорее умрет, нежели признается в этом кому-либо, а тем более женщине! Он ухмыльнулся.

— Что ж, я с нетерпением жду того, что ты можешь дать мне, Зейнаб! — сказал он, но вдруг почувствовал стеснение в груди — ему стало трудно дышать… Он попытался растянуть путы и успокоился, обнаружив, что пря желании в любой момент сможет освободиться сам.

…Аллах всемогущий, где же Инига? — думала Зейнаб, восседая на груди Али Хассана и прижимаясь пышной грудью к самому его лицу.

— Вдохни мой особый аромат — аромат женщины, — хрипло и страстно говорила она. Затем, скользнув выше, она прижала свою промежность к самому его рту, а рукой взялась за его член.

Али Хассан просто оцепенел. О, это ни с чем не сравнимое ощущение нежной плоти у самых губ — и одновременно прикосновение ее пальчиков к его мужскому естеству!.. А ведь она ничего такого не делает — просто держит его.., и все же кровь ударила ему в голову и мучительно застучала в висках… Когда же она прошептала: «Поцелуй же меня!» — он не мог более сдерживаться. Губы его страстно прильнули к влажной плоти, а наградой ему был прерывистый вздох, который он истолковал однозначно. Воодушевленный, он попытался заработать языком — в ответ она вся раскрылась перед ним, одновременно лаская его член.

…Да, она пробуждала в нем доселе неизведанные чувства! Всякий раз, когда ему казалось, что вот-вот сок любви вырвется наружу, она притормаживала, нежно сжимая головку. Язык его бешено работал — он всеми силами старался заставить ее потерять голову, но, невзирая на страстные ее вздохи, красноречиво свидетельствующие об испытываемом ею наслаждении, она ни на секунду не теряла ясности рассудка. Он преисполнен был восхищения перед этой женщиной — даже обуреваемый безумной страстью! Она довела его до исступления — и точно угадала момент: губки ее обхватили трепещущий член. Али Хассан застонал. Одновременно она накрыла его губы своей ладошкой. Он принялся бешено лизать ее, страстно желая вновь ощутить ее вкус…

Теперь она нашла нужный ритм и заработала всерьез. Несколько раз она успешно сдерживала его жеребца, искусно сжимая головку губами и языком, не давая ему разрядиться. Потом она вновь сжала член рукой — и стала ласкать его поочередно то быстрыми, то томными и медленными движениями. Она чувствовала, что мужское тело под нею все выгибается в судорогах страсти. Зейнаб знала, что должна позволить ему разрядиться, покуда он не истомился и не утратил желания. Если бы это случилось, он был бы в ярости, а ведь гордость Али Хассана нельзя попирать до бесконечности. Убрав ладошку с его губ, она повернулась к нему лицом и увидела, что лицо его бледно и покрыто бисеринками пота.

Сладко улыбаясь, Зейнаб стала грациозно и медленно опускаться на его каменный член — он оказался поистине огромен и заполнил ее всю… Она тут же сжала внутренние мышцы и стиснула член нежно и страстно… Черные глаза Али Хассана просто-напросто вылезли из орбит. Рот его раскрылся, и из него вырвался стон страсти… Наверняка его слышал весь лагерь!

• Предыдущая
• 88/104
• Следующая