Мой новый мир. Часть 1 (СИ) - Ищенко Геннадий Владимирович - Страница 71

– Накопитель был разряжен, а Кирен о своих способностях не знал, – возразил я. – Он даже не умел самого простого, доступного всем.

– Это ты не умел, а не он! – сказал старик. – Каналы ему точно никто не чистил, но силу накопителя используют напрямую. А освоил он свой минимум или нет, сейчас уже никто не скажет. Личность, которая до тебя занимала это тело, была скрытной и необщительной. Кто знает, что за мысли вынашивала эта голова. Ладно, может быть, ты когда-нибудь во всем этом разберешься, а может, и нет: это только в сказках в конце раскрываются все тайны. В жизни сплошь и рядом тайны так и остаются тайнами. Рассказывай, как сходили, а то меня уже скоро будут кормить.

Зартоку я рассказал о нашем походе со всеми подробностями, постаравшись заодно объяснить то, что ему могло быть непонятным. Закончив с этим, рассказал заодно о своих планах.

– Значит, просто грабить не хочешь, – одобрительно сказал он. – И правильно. Не дело так поступать принцу саев, а ты теперь принц, и это признали все, даже Гордой. Если есть возможность заплатить, лучше это сделать и не марать честь. Даже если бы для тебя самого это не имело большого значения, все равно без помощников не обойтись, а это значит, что рано или поздно, о твоих неблаговидных поступках узнают все. И то, что ты действовал для общего блага, не сильно поможет.

– Еще одно отличие между вами и людьми, – невесело усмехнулся я. – Большинство людей меня, наоборот, назвали бы придурком за то, что я плачу там, где можно просто взять. У нас в старину грабежи на дорогах были обычным явлением, а у вас такого слова, как разбойник, в языке нет. Воры, правда, имеются.

– Куда без них, – тоже усмехнулся Зантор. – Где имущественное неравенство, там и зависть. А если не хочется в поте лица добывать свой хлеб... А на дорогах у нас грабят только во время господских разборок. Впрочем, тогда грабят всех и везде, где смогут. Но это вроде как законная добыча. Последний вопрос, и я тебя отпущу. Кандидатурой на мое место не занимался?

– Некогда было, – ответил я. – Гордой не выказал большого желания делиться своими магами, поэтому я счел возможным сказать о вашем предложении.

– Не высказывались о том, что я свихнулся? – спросил он.

– Было такое, – признал я. – Сказали, что она еще старше вас и почти не общается с саями.

– Они знают Селди только по слухам, а я с ней знаком больше ста лет. Эмма замечательная женщина и сильный маг. Жизнь у нее сложилась очень непросто. Она ведь не дворянка, поэтому путь в Академию для нее оказался закрыт. Все пришлось постигать самой и у случайных учителей. Но знаний у нее побольше, чем у многих преподавателей Академии. Да, она сейчас не хочет ни с кем общаться, что неудивительно. У Эммы нет ни родных, ни просто близких, а всем прочим вечно от нее что-то нужно. Она не старше меня, просто ей надоела та жизнь, которую она ведет в Орташе. Хочу дать совет. Тебе сейчас постоянно не будет хватать времени, а до дома Эммы два дня пути, поэтому отправь вместо себя жену. Ты сделал очень сильный ход, когда подвел ее к демону. Мало того что в семье теперь два мага, почти наверняка ими будут и ваши дети. Но Адель нужно учить, и никто этого не сделает лучше Селди. Вот пусть с ней и разговаривает ее будущая ученица. А чтобы Эмма долго не думала, предложи ей дворянство – это ты можешь сделать своей волей. Дворянство, место в тройке магов Повелителя и должность учителя магии для принцессы. Уверен, что она и минуты не будет думать. Только отправь с женой достаточно охраны, чтобы потом не переживать.

– Я с ней поговорю, – пообещал я. – Вас сейчас будут кормить...

– Иди, – сказал Зантор. – Только хоть иногда забегай. Не так уж далеко ко мне ходить.

Комнаты Герата были рядом, поэтому я перед тем, как идти к себе, связался с ним и спросил, не у него ли жена.

– Нет, – ответил маг. – Уже минут десять, как ушла.

– Ты где, дорогой? – прозвучал у меня в голове голос Адели.

Было немного непривычно слышать, как жена говорит по-русски.

– Был у Зантора, а сейчас иду к тебе, – так же по-русски ответил я. – Он предложил отправить тебя в командировку.

– А что это за слово? – спросила она. – Оно есть в словаре, но смысл мне непонятен.

– Это деловая поездка, – пояснил я и рассказал ей все, что услышал от старика о Селди.

– Можно, – неуверенно сказала она. – Но это четыре дня! И я о тебе ничего не буду знать. Да я с ума сойду от беспокойства!

– Послезавтра мы сделаем самое опасное – сходим за оружием, – сказал я, – а потом пойдем на спокойную прогулку в Японию. И это будет через два-три дня, поэтому я не вижу никаких оснований для волнений.

– Это ты не видишь, – возразила она, – я их вижу предостаточно! Хорошо, я уеду, но не раньше, чем вы привезете оружие. Одну твою Японию я как-нибудь переживу.

– Как тебе Алексей? – спросил я. – Понравился?

– Он смешной, – фыркнула она. – Особенно его нос. Но в нем чувствуется сила. И это очень умный... человек. Мы много говорили о самых разных вещах. Ему у нас интересно.

– Мне тоже было бы интересно попасть в чужой мир, – сказал я. – Только не так, как я попал к вам, а в своем собственном теле, да еще с гарантией возврата.

Я подошел к своим дверям и зашел в гостиную. Ужин уже стоял на столе, а Адель умывалась в ванной. После трапезы она пошла слушать музыку, а я занялся изучением захваченного на пляже оружия. Ничего в нем слишком сложного не было, поэтому я быстро во всем разобрался. Когда я вернулся в спальню, жена уже опять прослезилась.

– Зачем слушать музыку, если ты от нее ревешь? – спросил я, снимая с нее наушники. – Музыка должна приносить радость!

– Ничего ты не понимаешь! – всхлипнула она. – Это я плачу от счастья!

– Ну если от счастья, тогда плачь, – улыбнулся я. – А я тебе сейчас постараюсь еще добавить счастья.

– Это как? – не поняла она.

Пришлось показывать. Начал я с того, что поцеловал соленые от слез глаза, потом припал к губам, дальше... Ну это уже ни для кого, кроме нас, не интересно.

Утром еще до завтрака к нам пришли мастера и повесили на окна заказанные мной занавески. Свет они пропускали хорошо, но из парка никого из нас уже не было видно. После завтрака такие же занавески повесили на всех остальных окнах. Я говорил отцу с братом об угрозе снайперов, но, боюсь, что они мои слова просто пропустили мимо ушей. Все эти разговоры о каких-то там оптических прицелах были для них за гранью понимания. Меня слушали и не выказывали недоверия, но советы принимали через один. Видимо, без демонстрации будет не обойтись. Закончив с завтраком, я поцеловал Адель и пошел к Герату, предупредив своих охранников, чтобы шли туда же.

На каждого из нас на передачу знаний только одного языка маг тратил десять минут. Первым он, естественно, занялся мной. В мою голову были заложены английский и японский языки, после чего Герат взялся за охранников. Сегодня им нужно было дать, помимо английского, еще и русский язык. Работы у него было много, поэтому я  предупредил, что нам предстоит поездка в мой новый дворец, и вернулся к себе, по пути переговорив со всеми, кто мне был нужен. Я уже привык к мысленной связи, которая во всем, кроме дальности, превосходила сотовую, и почти все разговоры вел только на ней, экономя очень много времени. Первым, с кем я связался, был барон Ольт.

– Барон, у меня к вам большая просьба, – сказал я ему. – Вы ознакомились с дворцом?

– Естественно, милорд, – ответил он. – Это ведь теперь в некотором роде моя служба.

– Что там за подвал?

– Хороший и очень большой, – ответил он. – Есть даже камеры, которые я планирую использовать. В той стороне, где расположена кухня, устроены хранилища для продуктов. В общем, обычная планировка. Двери очень прочные, а продухи забраны решетками. Замки на дверях, конечно, нужно менять.

– Вот пусть кто-нибудь этим займется, – приказал я. – Сегодня должны начать завозить золотые слитки, а позже я часть их обменяю на оружие, которое тоже пока будет храниться в подвале. Если там грязно, наймите кого-нибудь, чтобы все почистили. И поставьте на охрану своих людей. Дружинников набираем, но они пока не приняли присягу. Да, я с сегодняшнего дня буду на ночь запирать окна, так что можете убрать из-под них своих караульщиков. Незачем им мерзнуть по ночам.