Великая война. Тайна рождения ХХ века - Фурсов Андрей Ильич - Страница 12

В это время «хозяева мировой игры», игроки и их ближайшее окружение завершили предварительную подготовку к войне как средству установления мирового контроля, выстроились для атаки, подобно смертоносным торпедам («катер-17» из «Тайны двух океанов»), расставили «камни» на ключевые точки, подобно игрокам в вэйци/го. Атака должна была развиваться по нескольким направлениям:

― завершение операции по установлению контроля над денежной массой США посредством создания принципиально новой финансовой организации, адекватной новым криптополитическим структурам англо-американского истеблишмента; именно «инновационная» финансовая организация была необходима для финансирования Большой войны;

― интенсификация натравливания России на Германию и Австро-Венгрию с активным использованием Балкан в качестве зоны создания будущего casus belli;

― провоцирование Германии на военный конфликт — так, чтобы впоследствии всю вину можно было бы свалить на немцев, рассчитавшись с ними за «вероломство» начала 1870-х гг. (выход из-под контроля британских лож);

― создание у немцев впечатления о полном нейтралитете Великобритании в случае военного конфликта «фланговых» (Россия, Франция) держав с «центральными» (Германия, Австро-Венгрия), т.е. заманивание Германии в британскую ловушку;

― в то же время активная работа на Балканах по созданию там ловушки для всех континентальных держав, прежде всего для российской и двух немецких империй, т.е. работа на осуществление предсказания Бисмарка о том, что если в Европе вспыхнет новая война, то это произойдёт из-за какой-то глупости на Балканах; речь, стало быть, шла о подготовке этой глупости, причём таким образом, чтобы она и выглядела глупостью, случайностью, в которой можно было бы обвинить кого угодно, только не британцев.

Решая все эти проблемы, «Группа» и её союзники расширяли свою сеть в Европе, активно включая в неё российских дипломатов — ставшего послом во Франции Извольского и посла в Сербии Н. Хартвига; были установлены контакты с новым министром иностранных дел Российской империи С. Сазоновым. Трудно сказать, до конца ли последний понимал все детали игры, но суть игры и то, что его «играют», он не понимать не мог. Однако министр предпочитал не вступать в конфликт с могущественными игроками, тем более, что серьёзной поддержки со стороны царя не было; впрочем, и подыгрывать поджигателям Сазонов не хотел и не собирался. Повторю ещё раз: Извольский и Хартвиг работали не на Россию, которой война с Германией была не нужна, а на «Группу» (в качестве её «внешнего круга», «фигур»), которой нужна была война и которая решила навязать её всему миру, включая ту часть британского истеблишмента и политического класса, которая войны не желала. В этом плане Первая мировая война, её начало — это триумф, победа наднационального Чужого и Хищника в одном оргфлаконе над государствами Европы и Америки (США); победители получили выгоду в той степени, в какой они были либо «портом приписки», либо союзниками «Группы» (на Россию это не распространялось, она исходно была мишенью, на которую напялили маску с надписью «союзник»).

Итак, в 1907―1908 гг. после почти 20-летней игры Великобритания и «Группа» сдали себе козыри, подготовив сцену для русско-германской войны. Теперь оставалось лишь поджечь бикфордов шнур, чтобы, потирая руки, подобно гайдаровскому Плохишу возрадоваться: «То-то сейчас рванёт». Вопрос «где рванёт?», по сути, не стоял. Ясно где — на Балканах. Выше уже упоминалось о том, что на рубеже 1870―1880-х гг. Бисмарк предупреждал: новая война в Европе вспыхнет из-за какой-нибудь глупости на Балканах. Особенно, добавлю я, если «глупость» хорошо подготовить. И её начали готовить сразу же после русско-турецкой войны 1877―1878 гг., а после 1907 г. процесс резко интенсифицировался на той основе, которую создавали в течение двух десятилетий. И к концу этого периода кое-какая информация не могла не просочиться. Я говорил, что в начале 1914 г. будущий диктатор Польши, а тогда ещё социалист Ю. Пилсудский по сути предсказал ход будущей войны и разгром в ходе её Австро-Венгрии, Германии и России (Пилсудский ошибся лишь в очерёдности).

Войну в Югославии середины 1990-х гг. писатель О. Маркеев назвал «модельной» — в том смысле, что в ней обкатывались определённые модели действий в чрезвычайных ситуациях, будущих возможных действий против полиэтнической и поликонфессиональной (как и Югославия) России, шла вербовка и ликвидация чужих, закладывались развед- и спецсети для будущих операций. Больше всего шустрили, естественно, американцы, британцы, немцы, ну и — в меньшей степени — представители ближневосточных и средневосточных стран. Русско-турецкая война 1877―1878 гг. и «послесловие» к ней тоже стали временем раскидывания сетей для будущих операций. «Кидальщиками» были главным образом англичане, для разведки которых Балканы были традиционной зоной деятельности — об этом очень хорошо написал У. Стид (Стэд) в двухтомнике «Парламентарий для России», вышедшем в конце XIX в. Британцы, конкурируя с русской и австро-венгерской разведками, создали на юге Балкан свою сеть тайных организаций, включая сербские террористические, которые они использовали «втёмную» (или «вполутёмную»).

К 1912 г. англо-американская элита дважды неудачно пыталась спровоцировать Германию на войну — две балканские войны. Эти неудачи заставили «Группу» окончательно сконцентрироваться на Балканах в качестве места будущего взрыва, а ещё точнее — на Сербии. Почему на Сербии? Во-первых, из-за её связей с Россией — манипуляции по этой линии могли вызвать русско-германский конфликт. Во-вторых, Сербия была буквально нашпигована британской агентурой. В-третьих, среди балканских стран именно Сербия была наиболее зависима от иностранного капитала, а потому здесь было где разгуляться европейцам вообще и британцам в особенности. Вот что пишут по этому поводу Дж. Доэрти и Дж. Макгрегор: «...балканские страны не имели ни инфраструктуры, ни инвестиционного капитала для освоения своих природных ресурсов. Румыния и Сербия особенно зависели от международных банкиров, в результате реальное богатство уплывало в Лондон, Париж и Вену. Прежде чем сделать что-либо для развития местной промышленности, европейские финансисты высасывали всё что могли из сербской национальной экономики. Банки использовали местных агентов, влиятельных политиков, представителей законодательной и исполнительной власти в качестве посредников между европейской биржей и Сербией. Лев Троцкий, тогдашний корреспондент “Киевской мысли ” по Балканам, писал: “Одна и та же дверь (в Сербии. — А.Ф.) ведёт в министерство и в дирекцию банка. ” [...] Сербию тщательно готовили для очень специальной роли. Она была идеально расположена в качестве эпицентра сейсмического взрыва, который должен был уничтожить старый порядок». Именно здесь орудовали представители «Группы» — британские и русские. Николай Хартвиг, посол России в Сербии, по сути контролировавший правительство Пашича, был тесно связан с полковником Д. Дмитриевичем (Аписом) — руководителем полумасонской-полутеррористической организации сербских националистов «Чёрная рука», участником убийства короля Александра в 1903 г. и (по официальной версии) одним из организаторов убийства Франца-Фердинанда в 1914 г.

Именно Извольский и Хартвиг в компании с Бушье создали Балканскую лигу, объединив балканские страны в союз, объективно направленный против союзников Германии — Османского султаната и Австро-Венгрии. Результаты не замедлили ждать — Первая Балканская война против Османов и Вторая Балканская война против Болгарии, традиционного тогда (и сегодня, после разрушения СССР) союзника немцев. Однако в обоих случаях ни в 1912, ни в 1913 г. кайзер не поддался на провокацию, предпочитая дипломатию. К тому же он верил в возможность договориться с британцами о нейтралитете (в 1941 г. в аналогичную ловушку, по-видимому, угодит Гитлер — история повторяется), тем более что британцы сделали всё, чтобы убедить его в этом. В феврале 1912 г. с визитом в Германию отправился лорд-канцлер Р. Холдейн, во время которого убедил (по сути обманул) кайзера в том, что Второй рейх вполне может заключить договор о нейтралитете с Великобританией — как говорится, «не вижу препятствий». По крайней мере, так полагал Вильгельм, обработанный Холдейном.