Возвращение (СИ) - Ищенко Геннадий Владимирович - Страница 33

• Предыдущая
• 33/142
• Следующая

Я встал, включил настольную лампу и начал записывать текст. Писал, пока не услышал шаги в большой комнате. Оказалось, что уже десятый час, а я исписал кучу листов. В редакции мне предлагали в пользование печатающую машинку, но я отказался. Вот как бы я на ней сейчас тарахтел? Да и не научился я за всю свою жизнь нормально печатать двумя руками, мог только быстро набирать на клавиатуре текст одним пальцем. Но машинка это не клавиатура: у меня через полчаса тыканья пальцем он бы просто отвалится. Лучше потом заплатить машинистке в штабе. Эти записи можно было не прятать, поэтому я положил тетрадь в ящик стола.

Я привел себя в порядок, поел совсем немного колбасы со вчерашним винегретом, полагая,  что родители Люси меня без угощения не оставят, и, предварительно позвонив, отправился в гости.

– Брат пришел! – радостно закричала Ольга, увидев меня в прихожей. – С Новым годом!

– С новым годом! – сказал я, протягивая ей небольшую куклу. – Сладости не дарю: от них портятся зубы.

– Мне можно! – заявила эта хитрюга. – Они у меня еще молочные!

– Что это еще за выдумки насчет братьев? – спросила Надежда.

– Ничего не выдумки! – рассердилась девочка. – Гена сам мне сказал, когда они целовались! Ой!

– Вот так и раскрываются тайны! – усмехнулся Иван Алексеевич. – Нашли кому доверять.

– Как провели Новый год? – спросил я его. – Люся вас не разбудила?

– Нет, – сказала Надежда. – Только начали стелиться, а ее дождались бы в любом случае. Значит, целуемся?

– Надежда Игоревна! – торжественно сказал я. – Прошу у вас руки вашей дочери!

Она застыла статуей, и я поспешил добавить:

– С отсрочкой свадьбы до восемнадцати лет.

– Иди на кухню, жених! – сердито сказала Надежда, отойдя от ступора. – Чуть инфаркт не вызвал. Сейчас сделаю чай и подам вчерашний торт.

– А мне? – влезла Оля.

– И тебе, – вздохнула Надежда. – Куда же без тебя.

– Что будем делать? – спросила Люся после чаепития, когда мы удалились в ее комнату.

– Насчет поцелуев? – не понял я. – Так вроде твоя мама...

– Я спрашиваю, чем займемся, – уточнила она. – Поцелуи мои родители приняли к сведению. Если бы это был не ты, я бы так легко не отделалась. А ты для них уже свой, почти жених. Отец тебе верит, он матери так и сказал.

– Я подобрал следующую песню, – сказал я. – Нам нужно исполнить что-нибудь революционное. Был один фильм о гражданской войне, а в нем песня о погоне. Гитара здесь у вас, поэтому я попробую подобрать мелодию, а потом спою и сыграю. Думаю, много времени это не займет, с каждым разом подбор получается все легче. Только делать это будем в твоей комнате и не слишком громко. Песни не растут, как грибы, поэтому раньше, чем через месяц-два с ней никуда показываться не будем.

Я на удивление быстро и точно подобрал мелодию и спел песню. Ольга чувствовала себя виноватой и в комнату не заходила. Люсе песня понравилась.

– Я выучу текст, а потом выберем время, когда мама уйдет в магазин или к соседям, и проведем несколько репетиций. Мелодию я хорошо запомнила и потихоньку подберу. Мало ли как обернется, может быть, ее придется исполнить раньше. Ты вполне можешь сказать, что просто не успел закончить эту песню к тем выступлениям.

– Молодежь! – сказала Надежда через дверь. – Не надоело сидеть дома? Пошли бы прогулялись, погода на улице сказочная!

– Мы тогда сходим к нам, – сказал я. – Туда и обратно – это уже полчаса, да там немного посидим.

У нас дома никого не было.

– Наверное, ушли к Платоновым, – предположил я. – И Таня куда-то умотала.

– Значит, нам никто не будет мешать! – сказала Люся. – Отнеси меня в свою комнату!

Без зимней одежды она была еще легче, но носить ее в тонком платье, прижимая к себе...

– Извини, но я тебя носить не буду, – сказал я, опуская ее на пол. – И целоваться нам нужно поменьше. Если мы с тобой будем и дальше так себя вести, скоро перешагнем через все запреты и нарушим все обещания. Я и тебе жизнь испорчу, и себе, а после этого обо всех моих делах нужно будет просто забыть. Давай я лучше, как обещал, покажу тебе упражнения йоги.

– Но хоть изредка мы будем целоваться?

– Обязательно. А сейчас подожди здесь, я переоденусь для занятий, а потом тебя позову.

Я показал ей шесть, с моей точки зрения, самых полезных асан, объяснил, как их выполнять, и на чем концентрировать внимание. Дополнительно на листе бумаги нарисовал все позы и предупредил, чтобы ни в коем случае не спешила. Потом я опять переоделся и проводил подругу домой.

– Завтра встретимся, – сказал я ей на прощание. – А я сейчас, наверное, займусь и книгой и остальным. Мне отдых вредит: все мои мысли только о тебе. Так я за год сгорю, как свеча, и тебе останутся лишь горькие воспоминания.

В следующие три дня ничего заслуживающего внимания не произошло. Мы ненадолго встречались, а все остальное время я посвящал работе. А на четвертый день нас показали по телевидению. Мы бы пропустили эту передачу, если бы нас не предупредили. Сначала позвонила Надя Платонова и сказала маме, что меня показывают по телевизору. Пока включили телевизор, и он прогрелся, половина нашего разговора с Самохиным прошла. Все это время я пытался дозвониться до Люси, но тщетно: их телефон был занят. Я положил трубку на рычаг аппарата, и он тут же зазвонил. Оказывается, Люся сама пыталась до нас дозвониться, чтобы сообщить о передаче. Ее отец смотрел телевизор и сразу же позвал всех.

– Здорово исполнили! – сказала Таня. – Не хуже певцов. Когда вы поете вдвоем, твой голос звучит нормально.

– Ну спасибо, – немного обиделся я. – Я и так знаю, что вдвоем у нас получается лучше, чем у меня одного, но я и сам неплохо пою.

Эту передачу у нас видели немногие, а вот вторую, которую через два дня показали по центральному телевидению, посмотрели почти все. И опять показали только сам номер, сказав о нас лишь пару слов.

– Ничего, – сказал я Люсе. – Мы их добьем! Валентин тоже хорош! Что он мне говорил? Я думал, они меня по разным встречам затаскают, а на деле после статьи гробовая тишина! Ты музыку подобрала?

– Еще позавчера. И уже пробовала петь. Надо будет завтра попробовать спеть вместе.

Зря я ругал Валентина. На следующий день он прикатил с утра к моему дому на служебной «Волге».

– Мне нужен ваш сын, – сказал он матери. – Извините, Галина Федоровна, но предупредить заранее не получилось. Нас самих поставили перед фактом. Во дворце пионеров и школьников состоится смотр самодеятельных коллективов. Он, собственно, уже идет третий день, и выступление Геннадия в программе нет. Это Тикоцкий настоял. Ты можешь вызвать сюда свою подругу?

– Мы можем задержаться на полчаса? – спросил я.

– На полчаса можем, – ответил он, взглянув на часы.

– Тогда я сейчас позвоню, а потом сбегаю сам. Это важно. А вы пока с мамой попейте чай.

– Люся! – громким шепотом сказал я в трубку, когда мама увела Валентина на кухню. – За нами приехали из Минска пригласить на концерт. Быстро одевайся, а я сейчас прибегу, чтобы хоть раз спеть песню. Не хотелось бы опозориться.

Бежать я не стал. Не хватало еще нахвататься холодного воздуха. Да и петь после пробежки... Ничего, в следующий раз будут созваниваться со штабом и заранее заказывать пропуск, как делали раньше.

Быстрым шагом, время от времени все-таки срываясь на бег, я за десять минут добрался до дома Черзаровых. Люся уже «почистила перышки», надев праздничную плиссированную юбку и красивый джемпер.

– Ничего, что я не в школьном? – спросила она. – По телевизору дети обычно выступают в школьной форме.

– Перебьются! – отрезал я. – Давай за пианино, времени мало. Где моя гитара?

– Ольга ее повесила над своей кроватью. Сейчас принесу.

– Здравствуйте, Надежда Игоревна! – поздоровался я с вышедшей с кухни Надеждой. – Люся, давай гитару! Ты начинай, а я подхвачу.

Первый раз получилось неважно, а вот второй – уже очень неплохо.

– Нет больше времени, – сказал я. – Валентин там и так, наверное, икру мечет. Побежали одеваться. До свидания Надежда Игоревна!

• Предыдущая
• 33/142
• Следующая