Тринадцатая реальность (СИ) - Ищенко Геннадий Владимирович - Страница 52

– Людям такое не по силам, – сказал я, – а если это дела тех, кто выше, мы с вами в их мотивах все равно не разберемся. Я всеми силами хочу помочь отечеству, а вам нужно только этим воспользоваться.

– Вот и я об этом говорю, – согласился он. – Кстати, вы меня назвали по титулу только тогда, когда приветствовали, а сейчас беседуете, как с равным. Странное поведение для молодого князя Мещерского.

– Извините, ваше величество, – смутился я. – Я исправлюсь.

– Исправитесь потом, – сказал он, – когда отсюда выйдете. А сейчас я бы хотел знать, не хотите ли вы мне сказать что-то такое, чего не можете или не хотите сказать другим?

– Есть у меня одна мысль, – начал я. – Когда мы жили в лагере, где было развернуто производство химического оружия, приходилось общаться со многими умными людьми. Руководство Братства никого из них не посвящало в свои планы, но эти люди очень много знали и сделали, с моей точки зрения, правильные выводы...

– А поскольку это их домыслы, они их от вас не скрывали, так?

– Совершенно верно! – кивнул я. – Перевозка контейнеров с ядом в крупные города тройственного союза и акция, которая посеет страх и приведет к панике и неразберихе в экономике. Воевать в таких условиях будет только идиот, поэтому войска вернут.

– Очень похоже, – согласился император. – Ваша мысль связана с этим?

– Я думаю, что умнее будет вбить клин между союзниками, – пояснил я. – Травить только англичан и французов, а с немцами вступить в соглашение.

– Уже думали, – ответил он. – Не вы один такой умный. Не получается, немцы на это не пойдут.

– А мне кажется, что пойдут, – возразил я. – Давайте я попробую обосновать свое предложение.

– Обоснуйте, – согласился он. – Если у вас получится, разгоню всех советников и возьму вас.

– В своих рассуждениях я буду опираться на историю другого мира, – сказал я. – Там Германия тоже обошла всех своих соседей в развитии экономики, а потом и росте военной мощи. И ее тоже сковывали размеры национальной территории и недостаток ресурсов. Колонии поделены в основном между Англией и Францией, а Германии осталась сущая ерунда. Отвоевать их, не развязав войну в Европе, было нереально. Да и в самой Европе, кроме нас, завоевывать некого: территории и ресурсов мало, а населения, которое не уничтожишь, много. В том мире война началась в четырнадцатом году.

– И кто с кем воевал? – спросил император.

– Еще в восьмидесятом году прошлого века наша империя заключила военный союз с Англией и Францией, – сказал я, а потом обрисовал расстановку сил и то, кто с кем воевал, и чем все закончилось.

– Мы такого договора не заключали, – заметил он. – И что было дальше?

Я не стал рассказывать о возникновении Советского Союза, потому что это был разговор на полдня, а просто сказал, что империя стала республикой, и было отменено сословное деление, после чего сразу перешел ко Второй мировой войне.

– Это все интересно, – послушав меня минут пять, прервал он, – но вторая война возникла из-за первой, поэтому давайте к ней и вернемся. Я вас с удовольствием послушаю, но как-нибудь в другой раз.

– Хорошо, – согласился я, – давайте вернемся. Главной целью для Германии были мы, просто, не разгромив наших союзников, они не могли завоевывать империю. Никто не дал бы Германии настолько усилиться. Поэтому даже англичане, которые всю свою историю нам пакостили и были противниками, в обеих войнах воевали на нашей стороне. Впрочем, они всегда тянули до последнего, отсиживаясь на своем острове и ожидая, пока мы с немцами не ослабим друг друга. Французы в этом не лучше, просто у них не получалось отсидеться. Я все сильно упрощаю, потому что воевали многие, даже в колониях, но это определяющее.

– Англичане были нашими союзниками в войне с Наполеоном, – сказал император, – а в остальном вы правы, хоть действительно сильно упрощаете.

– Здесь я вижу почти ту же самую картину, – продолжил я, – только почему-то европейские державы не передрались, а договорились решить свои проблемы за счет нас. Но ведь и здесь никто не желает усиления Германии! Отдать ей часть империи, чтобы немцы смогли обеспечить себя продовольствием, дешевой рабочей силой и сырьем, и что потом? Долго просуществует независимая Франция, не говоря уже об остальных? Поэтому я думаю, что в грядущей войне постараются переложить всю ее тяжесть на немцев, а потом сунуть им что-нибудь, что не сильно жалко. Мы даже в своем нынешнем состоянии не так уж и слабы, поэтому одним немцам хорошо пустим кровь, а англичане с французами сохранят силы и возьмут их за горло. Наверное, у немцев есть какие-то козыри, но, скорее всего, они просто неверно оценивают расклад сил. Есть за ними такой грех.

– И вы им хотите раскрыть глаза? – насмешливо спросил император.

– Прежде всего я хочу их напугать, – сказал я, – а потом, не посвящая в детали, рассказать о грядущих событиях и предложить английские колонии, а если они нам помогут, то и французские. Конечно, все они захватить не смогут, но наедятся вдосталь. Да и мы себе сможем что-нибудь прибрать. Колонии нам не нужны, но военно-морские базы не помешают. Американцы тоже постараются что-то урвать, но наследство большое: хватит на всех.

– Как вы себе это представляете? – спросил он, удивленно на меня посмотрев. – У англичан неплохая армия и громадный флот. Даже наш удар по городам не разрушит их могущества, только на время ослабит.

– Англичане, да и французы, приведут к нашей границе большие армии, – сказал я. – Даже если они планируют толкнуть немцев в огонь, чтобы те таскали для них каштаны, все равно поучаствовать придется, а потом придет время дележки, а это лучше делать с дубинкой в руке. И вряд ли они свои армии будут мешать с немцами, скорее, постоят где-нибудь в стороне. И если немцы нам подробно расскажут, где и что стоит... Наделать вакуумных бомб не так сложно, а в ночное время и наша немного устаревшая авиация сработает нормально. Выбрать хорошую погоду...

– И они будут стоять и ждать? – с сомнением сказал император. – Если объявят войну...

– А зачем ждать нам? – в свою очередь спросил я. – Выберем время и объявим им войну сами! Вручить ноту послам, а через час ударить. Они именно так и действовали. А чтобы подорвать их силы окончательно, направить к берегам Англии субмарины. Пусть скрытно подойдут к базам их флота в Портсмуте и Девонпорте. На Кипр можно послать. Где флот французов я не знаю, но должны знать адмиралы. Не знаю, сколько у нас субмарин, но в том мире их было много. Даже если стоят на консервации, можно привести в порядок. А если еще поучаствуют немцы... Это во время войны базы очень серьезно охраняются, а в мирное время это делается постольку-постольку. Чего бояться «Владычице морей» у своих собственных берегов? И удар нанести одновременно и по их передовым частям, и по городам, и по морским базам! А немцы пусть немного затянут начало войны, чтобы дать нам больше времени на подготовку.

– Сумасшедший план! – с восхищением сказал император. – Но если получится... А как вы хотите пугать немцев?

– Я бы приготовил десятка два вакуумных зарядов и взорвал их одновременно, пригласив на это зрелище немецкого посла. Уверяю вас, он будет потрясен. Немцы не идиоты и должны понимать, что их хотят использовать. Наверное, их согласие объясняется нашей слабостью. А если убедить, что никакой слабости нет?

– Посмотрим, – сказал император. – Все нужно хорошо взвесить и обговорить с самыми разными людьми. Я почти не знаю, в каком состоянии наша военная авиация, а о подводном флоте не знаю совсем. Пока не было времени этим заниматься. Давайте все-таки вернемся к тому, почему два почти одинаковых мира так сильно разошлись в развитии.

– Первое, что мне бросилось в глаза, – это результаты Русско-японской войны, – сказал я. – Там это был разгром, здесь – победителей не было. Но вряд ли это сильно повлияло на немцев, разве что лишний раз показало нашу слабость. Но договор восьмидесятого года здесь не заключали, а это было гораздо раньше.