Алый лев - Чедвик Элизабет - Страница 28

— Есть работа, — произнес тем же ледяным тоном Иоанн. — Поставь фонарь и помоги мне.

Де Броз вздрогнул так, будто ему самому был нанесен смертельный удар. Его зубы стучали так же, как зубы Артура, до того как нож прошелся по его горлу.

— Да соберись же ты, — прорычал Иоанн. Фонтан крови Артура не забрызгал его, но де Броз все еще ощущал в воздухе ее солоновато-сладкий запах. — Ты замешан в этом, и поэтому ты в такой же опасности, как и я.

— Я… я ничего не сделал, — де Броз в ужасе уставился на Иоанна.

— И кто тебе поверит? — фыркнул Иоанн. — Люди знают, что ты мой сторожевой пес. При дворе на каждом углу болтают о том, что Вильгельм де Броз за землю или золото пойдет на все. Ты, так же как и я, не должен допустить, чтобы это вышло на свет. Нравится тебе это или нет, но ты увяз в этом по уши. И для того, чтобы мы могли выплыть, мой племянник должен бесследно кануть на дно. Тебе понятно? — он пододвинулся ближе, выдыхая винные пары прямо в лицо де Брозу: — Бесследно… Если об этом хоть что-нибудь станет известно, я буду знать, откуда просочились слухи, и для тебя не найдется на свете места, где можно спрятаться, ни для тебя, ни для твоей семьи — никогда.

Де Броз сглотнул и кивнул. После смерти он отправится в ад, но вряд ли ему удастся ощутить разницу, потому что он попал туда еще при жизни.

Лонгевиль, Нормандия, лето 1203 года

Изабель пробовала ткань на ощупь, пытаясь понять, хороша ли она. Это была добротная фламандская саржа, сотканная из английской шерсти и выкрашенная в насыщенный синий цвет лучшей вайдой из Тулузы. Купец, торговавший тканями, специально приехал в Лонгевиль, чтобы показать свой товар, и сейчас внимательно наблюдал за ней, как гончая в ожидании команды.

Детские голоса, доносившиеся со двора, заставили ее подойти к окну и выглянуть наружу. Вилли, Ричард и шестилетний Гилберт учились наносить удары мечом под присмотром одного из рыцарей. «Они так быстро растут!» — с гордостью и тоской подумала она. Вилли в свои тринадцать тянулся вверх быстрее, чем пшеница по весне, а голос, все еще детский, вот-вот должен был начать ломаться. И мышцы у него развивались, хотя фигура все еще оставалась мальчишеской. А кажется, всего минуту назад он появился на свет, и она пеленала его и укачивала на руках. А сейчас он любыми способами уклонялся от ласки и компанию мужчин предпочитал женской. А Ричард быстро бежал за ним вслед, куда бы тот ни шел, поскольку разница в возрасте у двух братьев была всего восемнадцать месяцев.

С ее сыновьями тренировались несколько других ребят, в частности парочка де Брозов, помладше. Изабель в Лонгевиле навещала леди Мод, пока их мужья были в отъезде с королем. Изабель не слишком любила леди Мод, но не могла отказать жене союзника и одного из самых влиятельных людей при дворе. Вильгельм де Броз так высоко воспарил, обласканный королем, что походил на ястреба, высматривающего в траве куропаток. Награды, подарки и замки сыпались на него как из рога изобилия, но леди Мод это, похоже, мало радовало. Обычно грубоватая и самоуверенная, она приобрела неприятную привычку все время тереть руки, будто хотела что-то с них смыть. Изабель гадала, не начало ли давать о себе знать напряжение, вызванное необходимостью соответствовать королевским ожиданиям и запросам.

Вернувшись к рулонам ткани, Изабель сообщила торговцу, что возьмет синюю шерсть.

Мадам де Броз, рассматривавшая рулон льняного полотна, насмешливо фыркнула:

— А я-то думала, что ты слишком занята упаковкой вещей перед отступлением, леди Маршал, и не захочешь добавлять к ним еще тряпок.

— Детей надо во что-то одевать, миледи, а здесь выгоднее покупать фламандскую саржу, чем в Англии. Думаю, вы скоро поймете, что я готова ко всему.

— Я тоже так думала, когда была наивной, как ты, — запальчиво сказала Мод.

Изабель выпрямилась.

— Не стоит путать вежливость с наивностью, — осадила она ее. — Я знаю, как устроен мир.

— Да неужели? — мрачно спросила Мод и улыбнулась одной из своих безрадостных желтозубых улыбок. — Как и у меня, у тебя есть хорошие, сильные сыновья, которыми можно гордиться. Твои старшие скоро станут мужчинами; я видела, как ты за ними следишь, и я знаю, о чем ты думаешь. Еще пара лет — и старший станет оруженосцем, начнет таскаться за юбками, зажимать девиц по углам, если получится, отправится воевать, а его братья и сестры будут еще младенцами в колыбельках, а то и вовсе в утробе.

Изабель залилась краской и убрала руку с живота; это просто смешно, месячные у нее закончились на прошлой неделе, и она знала, что не беременна, даже несмотря на то что Вильгельм несколько раз приезжал к ней, расстроенный, разочарованный, нуждающийся в успокоении.

— Да, — ответила она, — я горжусь своими сыновьями по праву.

Выражение лица Мод смягчилось:

— Как и мои для меня, твои для тебя — это выражение твоих достижений. Все матери любят своих сыновей, хотя, кто знает, что теперь думает о Иоанне королева Алиенора. Он, должно быть, принес ей страшное разочарование. — Она показала на льняное полотно: — А получше у вас нет? — спросила она у торговца требовательно и придирчиво. — Эта ткань подходит для крестьянской одежды.

С покрасневшими ушами человек зарылся снова в свои рулоны. Мод опять повернулась к Изабель:

— Я не хочу потерять своих мальчиков. Я беспокоюсь о них, и ты должна беспокоиться о судьбах твоих.

На Изабель накатил страх. Она почувствовала опасность.

— Жаль, что вы не изъясняетесь яснее, миледи.

Мод покачала головой:

— Я ничего не скажу. Бог все видит. Рано или поздно он всех нас взвесит на своих весах, и дела некоторых людей приведут их в ад. — Она обернулась к торговцу: — Я возьму два рулона того, алого. Для моего мужа сойдет, сохрани, Господи, его слепоглазую, глупую душу.

Мод осталась поужинать, но не стала налегать на засахаренные фрукты и цветы, настояв на том, что ей нужно отправляться в Дьепп, чтобы подготовиться к морскому путешествию домой. Изабель проводила ее до выхода из замка и со вздохом облегчения простилась с гостьей. Она попыталась заглушить тревогу, играя с детьми в жмурки, вслепую кидаясь то на одного, то на другого из них, но, когда игра закончилась, смолк смех и дети занялись другими делами, ее беспокойство вернулось.

Она позвала своего капеллана отца Вальтера и, когда он, войдя, поклонился ей, села на скамью в стенной нише и жестом велела ему сесть рядом.

— Леди де Броз сегодня вела себя очень странно, — сказала она ему и пересказала свою беседу с Мод.

Отец Вальтер почесал за ухом; на лбу, между карих, глубоко посаженных глаз, которые он тщательно отводил от нее, залегли морщины.

— Не пытайтесь что-то скрыть, — пригрозила Изабель.

Он выглядел задетым:

— Миледи, я надеюсь, вы уже достаточно хорошо меня знаете и не подумаете обо мне такого. До меня доходили кое-какие слухи о принце Артуре, но это все может оказаться только досужими домыслами и не иметь никакого отношения к сегодняшнему поведению леди Мод.

Изабель бросила в сторону капеллана красноречивый взгляд:

— Когда упоминается имя Артура, дальше жди рассказа о чем-то плохом. Иоанн освободил его? Милорд говорил, что ему стоит так поступить.

Вальтер нахмурился сильнее и покачал головой.

— Миледи, боюсь, это не так. Принц… — он сложил руки на груди и уставился на носки своих сапог, — …исчез.

— Что значит исчез?

Отец Вальтер с беспокойством взглянул на нее:

— О нем ничего не слышали с тех пор, как он попал в Руанскую крепость. Король Филипп несколько раз требовал встречи с ним, как и собственные вассалы принца, но безуспешно.

— Вы считаете, он мертв? — она уже пожалела о том, что начала этот разговор.

Он покачал головой:

— Я не знаю, чему верить, миледи.

Изабель подумала о беспокойстве Мод, о ее двусмысленных намеках, которые могли означать все или ничего. Матерь Божия, что если Артур действительно мертв? Если его убили? Скорее всего, Вильгельму де Брозу об этом известно, поскольку он все время рядом с королем и он был коннетаблем в Руанском замке. Она взглянула на своих сыновей, которые боролись, поставив руки локтями на стол, и у нее кровь застыла в жилах.