Прощение - Спенсер Лавирль - Страница 117

• Предыдущая
• 117/147
• Следующая

Внимательно глядя на нее, Ноа думал: «Она всегда так разумна, так контролирует любую ситуацию. Я бы хотел, чтобы она хоть раз потеряла голову».

— А сейчас я должна вернуться на работу, Ноа. Мне нужно написать заметку о приезде нового священника.

— Проводить тебя?

— Нет, не надо.

— Расскажи мне, как отреагирует Адди на то, что ты ей сообщишь.

— Обязательно.

Он поцеловал ее, пожелав еще раз, чтобы ей так же не хотелось с ним расставаться, как и ему с ней, чтобы она еще раз обняла его и сказала, что будет скучать по нему, что отдала бы все за то, чтобы остаться с ним на весь день, на всю жизнь, начиная с этой минуты. Но Маленькая Мисс Сдержанность должна заниматься делами, которые для нее не менее важны, чем нежность с ним. Так что ему придется удовольствоваться поцелуем, который был прерван появлением Фримена.

Когда она ушла, Ноа подошел к печке, взял кофейник и наклонил его над кружкой. Но из него вылилась лишь ложка черной гущи. Он поднял конфорку и выплеснул остатки в печку. Раздалось шипение, поднялось облачно дыма, запахло жженым кофе. Ноа долго стоял у печки, глядя на угли.

Если бы она любила его, она бы хотела стать его женой. Это совершенно ясно. Он любил ее и желал всего — дать клятву верности, завести дом, спать вместе (Бог мой, как он этого хотел!), иметь детей. Так должно быть, черт возьми! Он не понимал, как можно любить и не хотеть всего этого сразу же. Он не понимал, как она могла ставить чувства к сестре выше чувств к нему. Ноа было мало, что Сара согласилась носить брошь в знак помолвки, опасаясь болтливого языка Фримена Блока. Она должна надеть ее, потому что не могла и не хотела поступить иначе.

Но Сара была не такая.

Его мать считала, что в любом браке один из супругов любит больше. В его случае ясно, кто будет таким супругом.

Ноа подложил два полена в печку и подошел к своему столу. Пять минут спустя он поймал себя на том, что ничего не делает, а только глядит на кипу бумаг.

Он должен поговорить с кем-нибудь.

Он избрал Роберта. В тот вечер они сидели за столиком в углу в «Эврике». Там было накурено и шумно, по запаху ощущалось: у кого-то из их соседей к сапогам прилип лошадиный навоз. Зато на них никто не обращал внимания.

— Что ты думаешь о Cape? — спросил Ноа Роберта.

— Она честная, порядочная, работящая. Одна из умнейших женщин, которых я знаю.

— Наверное, черт возьми, намного умнее меня.

— Ну, Кемпбелл, это не так уж трудно.

Оба добродушно рассмеялись.

Ноа откинулся назад вместе со стулом, балансируя на двух ножках. Он испытующе глядел на Роберта из-под шляпы.

— Я собираюсь жениться на ней.

Роберт был очень удивлен.

— Ну и ну! — Потом спросил, улыбнувшись: — И ты уже сделал ей предложение?

— Угу.

— И она согласилась?

— Вроде да.

— Вроде?

Ноа перестал раскачиваться на стуле.

— Она пока еще не хочет назвать дату свадьбы. Я подарил ей брошь в знак нашей помолвки, и она согласилась ее носить.

Роберт поставил свою кружку с пивом на стол и крепко пожал руну Ноа.

— Поздравляю. Это — хорошая новость.

Ноа сдержанно улыбнулся.

— Надеюсь.

— Что-то произошло? Ты не проявляешь особой радости.

— Нет, я-то очень рад. Сара не особенно рада.

— Но она ведь согласилась, не так ли?

Ноа внимательно разглядывал свою кружку, потом наклонился вперед, облокотившись на стол.

— Она странная женщина, Роберт, совершенно иная, чем Адди. Иногда мне кажется, что она так умна, у нее столько всего в голове, столько хочется сделать, что ей просто недосуг выходить замуж. Что, если у нее будет время, она сделает что-нибудь другое. Вот это и уменьшает мое радостное чувство, если ты улавливаешь мою мысль.

Роберт сделал глоток и ждал продолжения.

— В город приезжает священник, и я хочу пожениться, как только он прибудет, а она медлит. В этом все дело.

— Черт возьми, ты знаком с ней меньше полугода, да и то половину времени вы ссорились, как два петуха.

— Да, я знаю. — Ноа вздохнул и потер затылок. — Есть кое-что еще.

— Что же?

Ноа опять уставился на свою кружку. Поскреб ее ручку ногтем большого пальца. Потом взглянул Роберту в глаза.

— Мне кажется, она до смерти боится, когда к ней прикасаются.

— Я же говорил тебе, что она очень строга в моральном отношении.

— Но здесь есть обстоятельство, которое все усугубляет, Это связано с прошлым Адди. Сара говорит, что не хочет быть такой, как Адди.

— И ты можешь ее винить за это?

— Я не хочу, чтобы она была такой. Я думаю… ну, я однажды перешел границы, попытался быть с ней… ближе… но она прямо дала мне понять, что она совсем не такая. С тех пор я веду себя вполне по-джентльменски. Я даже целую ее редко, а она ведет себя, как будто до смерти боится всего этого. И вот теперь, Роберт, черт побери, мне кажется, что это неестественно. В особенности, когда два человека любят друг друга. Расставание должно быть мукой, насколько я понимаю.

— Ты уверен, что любишь ее?

— Я думаю о ней днем и ночью. Я схожу с ума по ней.

— Я спрашиваю, любишь ли ты ее?

— Да, могу сказать с уверенностью. Да.

— Тогда не беспокойся. Женщины хотят прежде всего иметь свидетельство о браке.

— Хочешь посмеяться?

— Что-что?

— Я какое-то время думал, что она влюблена в тебя.

— В меня?!

— Да. Я ревновал ее к тебе, как черт, когда ты только приехал в наш город.

Роберт рассмеялся.

— Нет, моей любимой женщиной всегда была Адди. Мы с Сарой просто друзья.

— Ну а что же будет у вас с Адди? Какие у тебя планы?

Роберт откинулся на спинку стула, глубоко вздохнул, надув щеки, и сказал:

— Адди все еще не в себе.

— Она до ужаса боится выйти из дому, да?

— Не только. Можешь себе представить, мне кажется, что иногда она скучает по своему борделю.

— Да брось ты…

— Я знаю, это звучит смешно, но ты только подумай. Она жила там пять лет, прилично зарабатывала, о ней полностью заботились, ей не надо было готовить, убирать, вообще работать и о чем-то беспокоиться. Мужчинам она очень нравилась. Я думаю, она была хороша в своем ремесле. Черт возьми, ты это знаешь лучше, чем я.

— Да, она была хороша.

— И ты еще ревновал меня, — произнес Роберт с кривой улыбкой.

• Предыдущая
• 117/147
• Следующая