Прощение - Спенсер Лавирль - Страница 117
- Предыдущая
- 117/147
- Следующая
Внимательно глядя на нее, Ноа думал: «Она всегда так разумна, так контролирует любую ситуацию. Я бы хотел, чтобы она хоть раз потеряла голову».
— А сейчас я должна вернуться на работу, Ноа. Мне нужно написать заметку о приезде нового священника.
— Проводить тебя?
— Нет, не надо.
— Расскажи мне, как отреагирует Адди на то, что ты ей сообщишь.
— Обязательно.
Он поцеловал ее, пожелав еще раз, чтобы ей так же не хотелось с ним расставаться, как и ему с ней, чтобы она еще раз обняла его и сказала, что будет скучать по нему, что отдала бы все за то, чтобы остаться с ним на весь день, на всю жизнь, начиная с этой минуты. Но Маленькая Мисс Сдержанность должна заниматься делами, которые для нее не менее важны, чем нежность с ним. Так что ему придется удовольствоваться поцелуем, который был прерван появлением Фримена.
Когда она ушла, Ноа подошел к печке, взял кофейник и наклонил его над кружкой. Но из него вылилась лишь ложка черной гущи. Он поднял конфорку и выплеснул остатки в печку. Раздалось шипение, поднялось облачно дыма, запахло жженым кофе. Ноа долго стоял у печки, глядя на угли.
Если бы она любила его, она бы хотела стать его женой. Это совершенно ясно. Он любил ее и желал всего — дать клятву верности, завести дом, спать вместе (Бог мой, как он этого хотел!), иметь детей. Так должно быть, черт возьми! Он не понимал, как можно любить и не хотеть всего этого сразу же. Он не понимал, как она могла ставить чувства к сестре выше чувств к нему. Ноа было мало, что Сара согласилась носить брошь в знак помолвки, опасаясь болтливого языка Фримена Блока. Она должна надеть ее, потому что не могла и не хотела поступить иначе.
Но Сара была не такая.
Его мать считала, что в любом браке один из супругов любит больше. В его случае ясно, кто будет таким супругом.
Ноа подложил два полена в печку и подошел к своему столу. Пять минут спустя он поймал себя на том, что ничего не делает, а только глядит на кипу бумаг.
Он должен поговорить с кем-нибудь.
Он избрал Роберта. В тот вечер они сидели за столиком в углу в «Эврике». Там было накурено и шумно, по запаху ощущалось: у кого-то из их соседей к сапогам прилип лошадиный навоз. Зато на них никто не обращал внимания.
— Что ты думаешь о Cape? — спросил Ноа Роберта.
— Она честная, порядочная, работящая. Одна из умнейших женщин, которых я знаю.
— Наверное, черт возьми, намного умнее меня.
— Ну, Кемпбелл, это не так уж трудно.
Оба добродушно рассмеялись.
Ноа откинулся назад вместе со стулом, балансируя на двух ножках. Он испытующе глядел на Роберта из-под шляпы.
— Я собираюсь жениться на ней.
Роберт был очень удивлен.
— Ну и ну! — Потом спросил, улыбнувшись: — И ты уже сделал ей предложение?
— Угу.
— И она согласилась?
— Вроде да.
— Вроде?
Ноа перестал раскачиваться на стуле.
— Она пока еще не хочет назвать дату свадьбы. Я подарил ей брошь в знак нашей помолвки, и она согласилась ее носить.
Роберт поставил свою кружку с пивом на стол и крепко пожал руну Ноа.
— Поздравляю. Это — хорошая новость.
Ноа сдержанно улыбнулся.
— Надеюсь.
— Что-то произошло? Ты не проявляешь особой радости.
— Нет, я-то очень рад. Сара не особенно рада.
— Но она ведь согласилась, не так ли?
Ноа внимательно разглядывал свою кружку, потом наклонился вперед, облокотившись на стол.
— Она странная женщина, Роберт, совершенно иная, чем Адди. Иногда мне кажется, что она так умна, у нее столько всего в голове, столько хочется сделать, что ей просто недосуг выходить замуж. Что, если у нее будет время, она сделает что-нибудь другое. Вот это и уменьшает мое радостное чувство, если ты улавливаешь мою мысль.
Роберт сделал глоток и ждал продолжения.
— В город приезжает священник, и я хочу пожениться, как только он прибудет, а она медлит. В этом все дело.
— Черт возьми, ты знаком с ней меньше полугода, да и то половину времени вы ссорились, как два петуха.
— Да, я знаю. — Ноа вздохнул и потер затылок. — Есть кое-что еще.
— Что же?
Ноа опять уставился на свою кружку. Поскреб ее ручку ногтем большого пальца. Потом взглянул Роберту в глаза.
— Мне кажется, она до смерти боится, когда к ней прикасаются.
— Я же говорил тебе, что она очень строга в моральном отношении.
— Но здесь есть обстоятельство, которое все усугубляет, Это связано с прошлым Адди. Сара говорит, что не хочет быть такой, как Адди.
— И ты можешь ее винить за это?
— Я не хочу, чтобы она была такой. Я думаю… ну, я однажды перешел границы, попытался быть с ней… ближе… но она прямо дала мне понять, что она совсем не такая. С тех пор я веду себя вполне по-джентльменски. Я даже целую ее редко, а она ведет себя, как будто до смерти боится всего этого. И вот теперь, Роберт, черт побери, мне кажется, что это неестественно. В особенности, когда два человека любят друг друга. Расставание должно быть мукой, насколько я понимаю.
— Ты уверен, что любишь ее?
— Я думаю о ней днем и ночью. Я схожу с ума по ней.
— Я спрашиваю, любишь ли ты ее?
— Да, могу сказать с уверенностью. Да.
— Тогда не беспокойся. Женщины хотят прежде всего иметь свидетельство о браке.
— Хочешь посмеяться?
— Что-что?
— Я какое-то время думал, что она влюблена в тебя.
— В меня?!
— Да. Я ревновал ее к тебе, как черт, когда ты только приехал в наш город.
Роберт рассмеялся.
— Нет, моей любимой женщиной всегда была Адди. Мы с Сарой просто друзья.
— Ну а что же будет у вас с Адди? Какие у тебя планы?
Роберт откинулся на спинку стула, глубоко вздохнул, надув щеки, и сказал:
— Адди все еще не в себе.
— Она до ужаса боится выйти из дому, да?
— Не только. Можешь себе представить, мне кажется, что иногда она скучает по своему борделю.
— Да брось ты…
— Я знаю, это звучит смешно, но ты только подумай. Она жила там пять лет, прилично зарабатывала, о ней полностью заботились, ей не надо было готовить, убирать, вообще работать и о чем-то беспокоиться. Мужчинам она очень нравилась. Я думаю, она была хороша в своем ремесле. Черт возьми, ты это знаешь лучше, чем я.
— Да, она была хороша.
— И ты еще ревновал меня, — произнес Роберт с кривой улыбкой.
- Предыдущая
- 117/147
- Следующая