Прошлые обиды - Спенсер Лавирль - Страница 49

• Предыдущая
• 49/102
• Следующая

Провести ночь перед свадьбой в доме своего детства казалось Лизе совершенно естественным. После десяти часов, когда она застелила свою кровать, все стало таким же, как в те времена, когда она была подростком. Рэнди в своей комнате слушал радио. Мама в ванной смывала косметику. Казалось, что вот сейчас войдет папа, выключит свет и скажет: «Спокойной ночи, дорогая».

Она села на кровати и осмотрела комнату.

Те же бледно-голубые с цветочками обои, то же покрывало и занавески… То же…

Лиза подошла к туалетному столику. В рамку зеркала Бесс воткнула школьные фотографии. Не только ту, второго класса, которую они рассматривали вместе, когда она примеряла платье, а все тринадцать – от детского сада до окончания школы. Опершись руками на столик, Лиза с улыбкой глядела на них. Ее ждал еще сюрприз – на кресле-качалке она увидела свою куклу Мелоди. К ее виниловой руке была прикреплена записка от Пэтти Ларсон.

Лиза уселась в кресло и посадила куклу на колени. Сквозь складные двери шкафа виднелось ее свадебное платье…

Она была совершенно готова к замужеству. Вспоминать прошлое было приятно, но и только. Все ее мысли были о настоящем. Она счастлива. Счастлива, что беременна. Счастлива, что влюблена. Счастлива, что у них с Марком есть квартира.

В дверях появилась Бесс в милом пеньюаре и ночной рубашке персикового цвета.

– Ты выглядишь совсем взрослой, – сказала она, накладывая крем на лицо и руки.

– Я и чувствую себя взрослой. Я как раз думала о том, что готова к браку. Это прекрасное ощущение. А помнишь, как я спрашивала тебя, что ты думаешь о девушках, которые, не выходя замуж, живут с парнями. Ты ответила тогда: «Попробуй, дерьмо полетит, как от вентилятора». Спасибо тебе за это.

Бесс наклонилась и поцеловала дочь в макушку, обдав ее волной аромата розы.

– Не помню, чтобы я сказала именно так, но если это подействовало, то я рада.

Лиза обняла мать, прижалась головой к ее груди:

– Хорошо, что я сегодня здесь. Так и должно быть.

Бесс села рядом на кровать. Лиза спросила:

– А знаешь, что меня радует больше всего?

– Что?

– Ты и папа. Как здорово видеть вас снова сидящими рядом.

– Да, мы общаемся на удивление хорошо.

– А как насчет… – Лиза сделала выразительный жест.

Бесс засмеялась:

– Нет, никаких «насчет». Но мы снова становимся друзьями.

– Ну что ж, это ведь только начало?

– Что я могу сделать для тебя завтра? Я взяла свободный день, и у меня есть время.

– Сделай прическу утром и будь в церкви вовремя. Фотограф придет к пяти.

– Твой отец предлагает отвезти тебя в церковь. Он заедет без четверти пять.

– С тобой и с Рэнди? И мы поедем все вместе?

– А почему бы нет?

– Ура! Это нечто… После этих шести лет. Не дождусь!

– Странно, – сказала Бесс, поднимаясь. – Еще так рано. Разве это не чудо? Я могу как следует выспаться, проснуться свежей и бодрой и все утро принадлежать самой себе.

Она поцеловала Лизу в щеку.

– Спокойной ночи, дорогая. Сладких снов, маленькая невеста. Я люблю тебя.

В кухне над плитой все еще горел свет. Бесс пошла выключить его. Рэнди редко бывал дома в это время. Она спустилась вниз и тихонько постучала в дверь. Звучала музыка, но ответа не последовало. Бесс открыла дверь и заглянула в комнату. Рэнди лежал, отвернувшись к стене в своей новой одежде. В углу горела тусклая лампа, свет от висящей под потолком самодельной люстры разбрасывал графические пятна по стенам.

Он всегда спал с включенным радио. Бесс не понимала почему и зачем, но, сколько бы его ни ругала, ничего не менялось.

Она подошла к кровати, обвила его рукой и наклонилась, чтобы поцеловать в щеку. Рэнди был так похож на отца, такой молодой и красивый во сне. Она коснулась его волос, они тоже были как у Майкла, такого же темного оттенка, только круче завивались.

Ее сын, такой гордый, такой ущемленный, не желающий сдаваться. Она видела сегодня, как он осадил Майкла, и считала, что он не прав. Ее сердце разрывалось между ними двумя. Материнство – это такая сложная вещь. Бесс не знала, как вести себя с этим молодым человеком, который находился на краю обрыва, и любая попытка повлиять на него могла решить его судьбу надолго, если не навсегда. Она четко понимала, что он может стать неудачником во многом. Во взаимоотношениях с людьми, в бизнесе и в том, что наиболее важно в жизни, – в личном счастье.

«Если его постигнет неудача, то в этом будет и моя вина», – подумала она. Еще немного постояв возле него, выключила лампу, а радио оставила тихо играть.

Когда дверь закрылась, Рэнди открыл глаза и посмотрел через плечо.

Ой-е-ей. Он чуть не попался.

Он опустил голову на подушку и перекатился на спину. Он думал, что мать пришла задавать вопросы, и, когда она гладила его волосы, ждал, что она будет его трясти и заставит повернуться. Если бы она посмотрела ему в глаза, сразу бы все поняла и выставила бы его из дома. Рэнди не сомневался, что в последний раз, когда она сказала, что выгонит его, если он будет курить травку, она говорила это серьезно.

Он еще не пришел в себя. Свет под потолком казался угрожающим, будто он шел из углов его глаз, во рту пересохло, челюсти сводило.

Челюсти. Господи, они всегда у него болели. И еда после курева казалась совершенно безвкусной. Сейчас ему надо что-то выпить.

Рэнди скатился с кровати и направился к двери. Ему показалось, что он прошел полторы мили. Наверху было темно. Он ощупью добрался до кухни, включил свет над плитой и нашел пакетик крекеров «Фритос». Поискал в холодильнике пиво, но там был только сок и кувшин чая со льдом.

Глотнул из кувшина. Вкус был божественный.

Кто-то прошептал:

– Рэнди, это ты?

Он выскочил в носках из кухни в холл. Лиза нагнулась над перилами.

– Я-я-я, сестра.

– Что у тебя?

– «Фритос». И чай со льдом.

– Я не могу уснуть. Принеси мне это сюда. Карабкаясь по ступенькам, Рэнди бормотал:

– Иисус, я ненавижу чай со льдом.

Лиза в сером спортивном костюме сидела на кровати, скрестив ноги.

– Входи и закрой дверь.

Он послушался и опустился у кровати на пол, который качался под ним, как палуба.

• Предыдущая
• 49/102
• Следующая