Дикое Сердце (ЛП) - Адамс Браво Каридад - Страница 22

• Предыдущая
• 22/65
• Следующая

- Мне хотелось бы поменять местами термины: я считаю, что мужчины были сделаны для женщин, - ответила Айме с тонкой усмешкой, с большим трудом сдерживая безудержную страсть.

- Мужчины, такие как я, всегда отдают приказы, а женщина, которая рядом с ним, даже если она и королева, все равно все лишь женщина. Ты это понимаешь?

- Я понимаю, что ты тиран, деспот, варвар, пират, и кроме того, неблагодарный. Но ты все равно мне нравишься как никто другой. Я люблю тебя!

Хуан снова начал целовать ее жадно, делая так, что черная накидка соскользнула с ее плеч, которой была укутана с головы до ног Айме, и снимая ее своей сильной и широкой ладонью, он спросил:

- Что это?

- Это маскарадный костюм, который мне пришлось одеть. У нас в доме был гость… Его пригласили поужинать, но он слишком продлил послеобеденную беседу. Он еще не вышел из дверей, когда я убежала из дома. Меня могли издалека увидеть, но черное все скрывает, все делает одинаковым, все маскирует.

- Хм…! А кто был гость?

- Кто-то. Друг моей мамы и сестры.

- Как его зовут?

- Какая разница, если ты все равно его не знаешь? Старый друг Моники, который приехал повидать ее и остался на ужин. Она зашла на кухню и своими чистыми руками приготовила великолепный десерт.

- Ах, да? Святая Моника так заботится о ком-то?

- Святая…? Кстати, мы должны с тобой кое-что уладить. Как такое возможно, что ты осмелился разговаривать с моей сестрой?

- Она тебе рассказала?

- Она была возмущена твоей грубостью, возмущена тем, что я общаюсь с таким субъектом, как ты. Мне пришлось сказать ей, что ты рыбак, с которым я болтала иногда, потому что меня интересовало твое занятие: то как управляться с рыболовными крючками и сетями… Ты сделал очень плохо, Хуан. Моя сестра опасный враг.

- Опасный враг? И что она может мне сделать? У нее есть влияние там наверху? Или она прикажет морю, чтобы оно поглотило мой корабль? – издевался Хуан, и вправду забавляясь.

- Ты чудовище эгоизма, Хуан Дьявол. Тебя в самом деле не волнует, что может произойти со мной из-за всего этого?

- Это тебя, по-моему, не волнует. Есть вещи, о которых думают раньше, Айме. Когда я пытаюсь зайти в порт в самый разгар бури, я прекрасно знаю, чем рискую: кораблем и жизнью… и будет ад, если я его потеряю.

- С тобой этому не бывать…

- Ты не можешь управлять мной. Я тебе говорил это тысячи раз. Ладно, я уже ухожу. Я отплываю на рассвете, мне нужно многое сделать.

- Ты уверен, что вернешься через пять недель? Это так долго…

- Я тоже буду по тебе скучать, Айме, - откровенно признался Хуан.

- Но ты не захочешь страдать и попытаешься позабыть меня, и забудешь меня в объятиях других женщин. Я это прекрасно знаю. У тебя есть любовницы во всех портах!

- А у кого их мало? Но не волнуйся… Я скоро вернусь и привезу тебе подарок… подарок, достойный тебя… как королевы.

Он поцеловал ее огненным поцелуем, длинным поцелуем, словно пытался этим поцелуем выпить из нее всю волю и жизнь. Потом мягко отстранил ее от себя…

И теперь она целовала, прижавшись к его шее, страстная, сумасшедшая, ослепшая, словно бросившись в объятия этого мужчины она погружалась в самую бездну и ничто ее более не волновало, а лишь высшее наслаждение, в котором соединяются жизнь и смерть…

- Когда вернешься, ты меня найдешь, Хуан. Клянусь тебе… Будь что будет, но я буду здесь и буду тебя ждать. Ты встретишь меня такой же, как и сейчас… хоть бы всему миру для этого пришлось бы рухнуть…

- Доложите обо мне сеньору Педро Ноэлю. Уже поздно, но я надеюсь, что он меня примет. Скажите ему, что Ренато Д`Отремон хочет срочно увидеть его.

В прихожей скромного домика у бывшего нотариуса отца Ренато отдал свою карточку слуге и остановился в задумчивости, ожидая. Перед ним возникал образ, даже против его воли сопровождавший его. Раз за разом перед его воображением проходила тень, завернутая в черную накидку послушницы Воплощенного Слова, чтобы спрятаться между деревьями сада. Ни на секунду он не задумывался, что той женщиной могла быть и не Моника; но зачем ей нужно было идти ночью в тот угол сада, и почему украдкой и таким спешащим шагом, словно она ждала его ухода, чтобы сбежать туда?

- Ренато! Это действительно вы? – приближаясь воскликнул Ноэль, радостно растроганный. - Ренато Д`Отремон, это самая большая радость и самый большой сюрприз за все эти долгие годы.

- Простите меня за несвоевременность визита. Я уже вижу, что…

- Да… я собирался лечь спать; в халате и во всем этом я бегом прибежал сюда. Обнимите меня, сын мой. Какая радость видеть вас! Как чудесно вы преобразились! Вы настоящий красавец, черт побери. Похожий на мать, но всем своим видом и великолепной статью похожи на всех Д`Отремон. Счастлив тот, кто не идет против природы… Но садитесь… садитесь… Чего бы вы хотели? Джин? Коньяк?

- Ничего… ничего, друг мой. Я пришел только поговорить с вами немного.

- Ну тогда следует отпраздновать эту беседу, а также ваше возвращение на Мартинику. Ведь прошло несколько дней, правда?

- Почти уже пару недель…

- Я вам так благодарен, что вы пришли проведать меня так скоро, я знаю, что мы будем пить. – Педро Ноэль встал, и, отойдя немного, повысил голос, чтобы позвать: – Серапио… Серапио! Приготовь нам два ром-пунша по всем правилам. – А затем, возвратившись к Ренато, воскликнул: – Вы ведь не будете пренебрегать национальным напитком?

- Ни в коем случае…

- Ренато, маленький Ренато, который вернулся уже зрелым сеньором инженером. Но как же вы хороши, Ренато! Вы меня находите, наверное, старым, конченным… И кроме того, бедным. Почти как церковная мышь. Моя профессия как политика: в ней мало преуспевают порядочные люди, а я так и не смог вылечиться от этой наследственной болезни. Порядочным был мой дед, отец, и я, а также, если бы у меня был сын и он бы тоже, я уверен, был более требовательным и еще беднее, чем я, но это почти уже невозможно, - весело засмеялся он.

- Если ваше несчастье в этом, то мы его скоро исправим. У меня много работы для вас, - предложил Ренато дружелюбно и великодушно.

- Что? Как? Я надеюсь, вы не обременены бумажными делами, - забеспокоился добрый Ноэль.

- Я не обременен пока что ничем, но полагаю, что есть вещи, которые нужно исправить и вы могли бы помочь мне с этим.

- Для этого вы можете рассчитывать на меня в любое время.

- Вы только что доказали мне это и к тому же это говорит мое сердце. Не случайно я с доверием постучался в двери вашего дома. Не знаю, откуда у меня эта уверенность, что вы сможете принять меня в любой час, и я злоупотребил вашей добротой. Правда в том, что я практически не был в Сен-Пьере. Все эти дни я провел со своей матерью в Кампо Реаль.

- Кстати, как сеньора Д`Отремон поживает? – поинтересовался всегда заботливый старый нотариус.

- Со своими вечными недомоганиями, но кажется лучше, чем когда-либо.

- Она знает, что вы пришли навестить меня? – спросил Ноэль явно нерешительно.

- Ну… не совсем…

- Но она дала свое согласие? Я хочу сказать… согласна ли она с моей помощью, которую я, по-вашему, должен оказывать?

- Она это конечно же узнает. У меня едва было время, чтобы поговорить с ней о двух-трех делах, а еще очень много дел, которыми мы должны заняться…

Нотариус Ноэль посмотрел в другую сторону в тот момент, когда его единственный слуга поставил между обоими два стакана с ром-пуншем на оловянном подносе. Это был напиток, типичный для маленьких Французских Островов, сладкий и ароматный, как земля, которая его дарит. Словно семь цветных колец, семь полос разных ликеров наливались в него, не смешиваясь: зеленый изумруд мятной настойки, лакомый коричневый ликер из какао, красный рубин кюрасо, желтый топаз шартреза, белая прозрачность аниса, ясный опал бенедиктина, и золото рома, ароматного и горячего. Преодолевая свое смущение, старик поднял свой бокал:

- За вас, мой друг. За вас и ваше счастливое возвращение в родные земли.

• Предыдущая
• 22/65
• Следующая