Четыре стороны света и одна женщина - Клевер Алиса - Страница 40
- Предыдущая
- 40/57
- Следующая
– Ничего я с ним не делала.
– Только не рассказывайте мне, что можно добиться таких перемен с помощью подгоревшего бифштекса. И вы ошибаетесь насчет того, что он меня не простит. Он ничего не узнает. Он будет расстроен, конечно. Но люди пропадают каждый день. Понимаете меня? Пропадают бесследно.
Арина замолчала, не зная, что сказать, и, что еще хуже, не зная, что ей делать. Он пришел, чтобы убить ее или… или добиться чего-то от нее. Если бы он хотел убить ее, он убил бы ее сразу. Разве нет?
– Чего вы хотите? – спросила она после долгой паузы, во время которой Аркадий рассматривал разбросанные по столу фотографии, пленки, записи, сделанные рукой Максима.
– Гхм, вы задаете правильные вопросы. А ведь прошло всего несколько минут. Может быть, между нами и получится какой-то диалог. Знаете, чего нам с вами не хватает, милая Белоснежка?
Арину передернуло от прицепившейся к ней клички, но она не стала ничего поправлять.
– Чего же? – спросила она, стараясь вторить спокойной интонации вломившегося к ней мужчины.
– Взаимопонимания. Вот вы почему-то решили, что я боюсь вашей алчности. Напротив, милая моя, вы должны понять, что алчность была бы для меня идеальным условием. Я просто предложил бы вам достаточную сумму денег – и вы сделали бы все, что мне нужно. Так что ваше бескорыстие для меня – большая проблема.
– Но вы же не считаете меня бескорыстной, – пожала плечами Арина.
– К сожалению, я склоняюсь именно к этому. Что вам не нужны просто деньги. Вы хотите большего. Но давайте держаться ближе к тому, чего я хочу от вас. Очень простых вещей, на самом деле. Мне нужно, чтобы вы мягко, без затруднений, без излишней драмы, без скандала и попытки смешать мне всю игру исчезли из жизни Максима. Вас стало слишком много, и мы не можем позволить вам остаться. Даже если вы – хорошая девочка и искренне любите нашего Максима. Особенно если вы любите его, а не пускаете пыль в глаза.
– Вы говорите – мы. Могу я считать, что, таким образом, вы говорите и за себя, и за отца Максима? – Арина прокашлялась, горло сдавило спазмом.
– Вполне, – кивнул Аркадий.
– То есть вы уничтожили его детство, запихнули в какой-то там пансион, вбили в его голову странные, чудовищные представления о жизни – такие, что он словно не живет, а задыхается в безвоздушном пространстве. Вы вырастили его так, что он уверен в собственном сумасшествии, а теперь просите меня уйти только потому, что я по-настоящему его люблю? – Арина почти задохнулась, произнося это «обвинительное заключение».
Аркадий молча смотрел на нее, пытаясь оценить только что сказанные ею слова. Как же он мог не раскусить ее сразу? Недооценил, недооценил. Нужно было покончить с нею еще тогда, в Берлине. Какую игру она затеяла?
Что бы то ни было, она уже проиграла.
– Я не прошу, а приказываю, – улыбнулся Аркадий, невольно отвернувшись. В этой молодой женщине есть сила, есть что-то, чего никогда раньше не было ни в одной из женщин Максима. Глядя в эти синие глаза, горящие праведным гневом, можно понять, отчего Максим не может оторваться от нее. Да, Константин прав, это очень серьезно.
– Вы избавляетесь от меня, чтобы сохранить деньги? – скривилась она от отвращения.
– В целом – да. Но, чтобы прожить подольше, вам лучше не знать моих резонов до конца. Поверьте, то, что я сейчас делаю, – это и для вашего блага, хотя вы мне не поверите. Как минимум ради вашей безопасности, – снова подбросил огня в топку Аркадий.
– Не надо меня пугать! – возмутилась Арина.
– Есть большая разница между запугиванием и информированием, милейшая Белос… – И в этот момент взгляд Аркадия столкнулся с чем-то на столе, и он вздрогнул – несильно, еле заметно, но Арина все же заметила то, как он задержал дыхание, как напрягся, чтобы не выдать своих чувств. Что он увидел, Арина не знала, стол был настоящей свалкой, там чего только не было. В том числе и ее телефон, до которого никак не добраться.
Все произошло за несколько секунд. Такой короткий момент, что, если бы Арина в этот момент смотрела в другую сторону, она бы ничего не заметила. Еще через несколько секунд «дядюшка-дьявол» взял себя в руки и скрыл свое… потрясение? Да-да, он был потрясен. Арина могла поклясться, что он увидел что-то, чего никак не ожидал увидеть.
В самом страшном сне.
Что это было? Итак, он говорил с ней, затем посмотрел на стол и оборвал речь на полуслове. Вот он потерянно стоит посреди комнаты, словно вообще забыл о том, зачем он тут и кто стоит рядом с ним. Но потом он приходит в себя, смотрит на часы, на огромные, явно баснословно дорогие часы, и затем переводит взгляд на Арину.
– Двести тысяч, Белоснежка. Двести тысяч долларов. – Значит, он решил огласить сумму. Но почему, если он уже признал, что не считает подкуп возможным. Ответ обжег Арину своей простотой. Он сейчас думает о чем-то другом, а не о ней. Его мысли далеко, он мечется, и взгляд его уже совсем другой. Его глаза – чистый лед, и он неотрывно следит за ней и ищет что-то у нее в лице, в поведении, в интонациях. Что-то не имеющее отношения к ее уходу от Максима. Ответ на другой вопрос.
Заметила или нет? Поняла или нет?
Поняла что? Арина держала себя из последних сил, стараясь сохранять позу, реакцию, движение рук, даже температуру тела, чтобы не выдать себя. Только бы пот не выступил на лбу от страха. Она сделала шаг назад.
– Вы предлагаете мне деньги? Какие-то жалкие двести тысяч?
– Вы хотите больше? – автоматически спросил Аркадий.
– Я хочу, чтобы вы ушли, – отвечала Арина. – И тогда я не стану рассказывать о нашей встрече Максиму.
– Значит, вы хотите всего, – грустно пробормотал Аркадий. – А ведь я хотел как лучше.
– Как лучше для кого? – Арина отступила к стене, ближе к окну. Если что, можно будет хотя бы кричать.
– Для Максима, прежде всего, – устало уронил «дядюшка-дьявол». – Но и для вас, хоть вы и не поверите мне сейчас. Вам все это совсем не надо.
– О нет. Не надо делать вид, что вы – борец за всеобщее благо. Вам просто нужно контролировать Максима, вам плевать на то, счастлив он или он. Что вам от него нужно?
– Вы любите своих родителей? – внезапно спросил Аркадий, и Арина похолодела. Она почувствовала, как теряет способность дышать – страх, паника, волна ярости, все вместе накатывает на нее и лишает разума. Ни один звук не проникал сквозь плотную пелену охватившего ее ужаса.
– Не кричите, не стоит. Здесь очень толстые стены. Еще подумают, что вас насилуют, – усмехнулся Аркадий, и лицо – черты хладнокровного убийцы – ожесточилось. – Впрочем, не думаю, что вы кричите тут в первый раз.
– Только посмейте что-то сделать моим родителям… – Слова ее были еле слышны. Страшно.
– Господи, ну как вы не поймете, что я на вашей стороне, Белоснежка. Я хочу договориться с вами. Пока что… Ну что, разве я не предлагаю вам что-то разумное? – Аркадий говорил, словно по бумажке, а взгляд его невольно сползал обратно, к столу.
– Но как я могу уйти от него? – растерянно спросила Арина. – Он не отпустит меня.
– Я не говорю, что вы должны уйти прямо сейчас, – пробормотал Аркадий, снова посмотрев на свои убийственно дорогие часы. В этот момент его телефон издал короткий высокий звук. Затем еще один и замолчал.
Максим ушел со встречи.
Каким-то образом даже Арина поняла, что это за сигнал. Максим скоро будет здесь.
– Сейчас вы можете наслаждаться вашими прекрасными и, как я хочу верить, взаимными чувствами. И вы, и Максим. Скажем, еще неделю.
– Неделю?
– Да, неделю, – кивнул Аркадий, переходя в прихожую и беря с вешалки плащ. – А затем вы начнете ссориться. Мне неинтересно, по какому вопросу. Мне интересно, чтобы в конце концов через две недели вы сидели вот в этой самой гостиной и объяснялись, почему у вас ничего не получится и почему вам лучше остаться друзьями. А чтобы Максим принял эту неизбежность без излишних страданий, старайтесь удовлетворять его как можно лучше, пока можете. Вы должны наскучить ему. Ему не так уж трудно наскучить.
- Предыдущая
- 40/57
- Следующая
