Четыре стороны света и одна женщина - Клевер Алиса - Страница 41

• Предыдущая
• 41/57
• Следующая

Все это было таким холодным, пропитанным такой циничностью, будто Арину с ног до головы окатили жидким азотом, и она немножко умирает в каждой клеточке кожи.

– Вы думаете, что хорошо его знаете, да? – прошептала Арина, не совладав с глазами. Слезы пеленой завесили ее от «дядюшки-дьявола», выносить его отравляющее присутствие было невозможно.

Аркадий на мгновение сунул руку в карман плаща. «Беретта» на месте. Он приблизился к Арине, она невольно вжалась в стену, а через секунду рефлекторно забилась в крепкой, безжалостной хватке, но что она может сделать со взрослым сильным мужчиной. Аркадий больно сжал ей запястья и вывернул обе руки до плечевых суставов – профессионально лишив ее не только способности сопротивляться, но и причинив ей сильную боль.

Арина закричала в голос, но Аркадий, словно не замечая этого, швырнул ее обратно к стене и вдавил в нее так сильно и грубо, что она ударилась головой. Затем свободной рукой он задрал ей футболку и резко, очень грубо рванул ее джинсы вниз, оголив ее до самых бедер.

Только не это! Только не этот старый мерзкий слизняк, она не перенесет этого.

Но Аркадий не собирался насиловать ее. На лице его не появилось и тени улыбки, в его действиях не было никакого сексуального умысла. Он с интересом посмотрел на ее ягодицы и кивнул сам себе. Затем провел пальцем по все еще заметным следам от вчерашней кухонной порки. Арина почувствовала головокружение.

– Да, милая Белоснежка. Я знаю его достаточно хорошо, – сказал Аркадий.

– Ничего вы не знаете, – прохрипела Арина и дернулась всем телом. Неожиданно Аркадий отпустил ее, и она осела на пол. Ноги больше не слушались ее, она даже не смогла поправить на себе одежду. Но сейчас это было неважно.

– Замолчите, – сузил взгляд Аркадий.

– Ничего вы не знаете! – повторила она, не пытаясь прикрыться. – Он несчастен и одинок. И он считает вас членом семьи, называет дядей. Не дай бог никому такого дяди. Господи, да ему было бы в миллион лучше родиться вообще сиротой.

Аркадий замолчал, невольно напрягая скулы от ненависти. Как она смеет! Если кому и есть дело до счастья Максима, так это ему! Впрочем, какая разница, что она думает – эта глупая сучка. Очередная наглая длинноногая девица хочет только вытянуть большой куш, она думает, что ей наконец выпал счастливый билет. Она – такая же, как и ее подружка, эта мерзкая Нелли, и наводит тень на плетень. Только она подобралась куда ближе к его Максиму.

Как он может быть в этом уверен? Что, если она и в самом деле любит его?

Нет. Ни черта она его не любит. Это очень просто. Аркадий крутится в этой семье слишком долго, живет с этими людьми бок о бок, чтобы понять одно. Никто не полюбит такого человека, как Максим или его отец. Такая любовь попросту невозможна.

– Мне неинтересно, что вы мне скажете и даже то, о чем вы думаете своей симпатичной головкой. Важно, чтобы вы понимали, насколько ненадежно она сейчас сидит на вашей тонкой изящной шейке, – спокойно проговорил Аркадий, пряча руки в карманы плаща.

Пора уходить.

– Ну что ж, надеюсь, мы вполне поняли друг друга. Две недели. И уж конечно, вы не станете рассказывать о нашем маленьком и весьма доверительном разговоре Максиму. В противном случае…

Он не закончил фразу. Прошел к двери и исчез так же быстро, как появился. Ему нужно было спешить. И ему нужно было кое о чем подумать. Кое-какие скелеты вдруг высунулись из шкафа, а ведь Аркадий думал, что они давно там истлели. И это могло создать проблемы. Может быть, и нет. Времени прошло много. Двадцать три года. Кто знает. И все же нужно было обо всем этом подумать.

Страх. Липкий пот по спине. Настоящая боль в том месте, где она ударилась головой, и еще в плечах. Может быть, у нее вывих? Неизвестно, и нет времени проверять. Максим делал ей больно, но от той боли она только еще больше заводилась, наполняясь желанием и нежностью.

Максим никогда не бил ее по-настоящему, не причинял ей вреда. Разве что на Горианских играх, когда она думала, что умрет от отвращения.

Но настоящая боль была совсем другая. Арина приложила руку ко лбу и нащупала шишку. Она затряслась и всхлипнула, и еще. И снова.

Настоящая боль разрушает и тело, и душу. Настоящая боль остается с тобой, даже когда человек в темном плаще ушел. Она прорастает внутри тебя, как болезнь, заставляя бояться собственной тени. Она остается дрожью в теле, слабостью рук, она не дает тебе дышать и лишает воли и способности мыслить здраво, делает тебя слабой и готовой на все. Ради того, чтобы выжить.

Родители. Он угрожал ее родителям. Как она сможет защитить их от такого человека? Арина сползла по стене на пол и осознала, что из глаз ее текут слезы, а ее трясет, словно у нее острый приступ малярии.

Что-то еще.

Все очень плохо. Нужно привести себя в порядок, пока не вернулся Максим. Им придется расстаться. Это невозможно, но им придется расстаться. Она беззащитна.

Что-то еще…

О чем она никак не может забыть, но и вспомнить не получается. Какое-то беспокойство, но продраться сквозь бурные потоки адреналина не получается. Арина пытается встать и осознает, что все еще сидит на полу со спущенными джинсами.

Этот человек смотрел на ссадины так, словно они что-то доказывали. Но он ошибается, он не знает Максима. Дело не в том, что он творит с ее телом, дело в том, что он другой. Не такой, как сам «дядюшка-дьявол».

Арина с трудом натягивает джинсы и с усилием заставляет себя встать. Бредет на ощупь к коридору, мимо большого зеркала, где мельком видит себя – призрак с серым лицом. Кажется, на лбу будет синяк. Как объяснить его Максиму? Упала? Сможет ли она сказать хоть слово ему после такого? Нет-нет, она сразу начнет рыдать, она не сможет остановиться.

Но тогда все станет еще опаснее, разве нет? Родители.

«Дядюшка-дьявол» хотел показать, что его намерения серьезны, и он своего добился.

Как будто она сомневалась в его чудовищных возможностях. Как будто так уж много надо, чтобы напугать ее до полусмерти. При мысли, что этот ужасный человек только что чуть не убил ее, Арине снова стало не по себе, и тошнота подкатила к самому горлу. Она метнулась к ближайшему туалету, где ее вывернуло наизнанку, хотя в желудке почти ничего не было. Она только готовила еду. Максим хотел, чтобы они вместе сели за стол.

Что-то еще… Она что-то забыла…

Надо позвонить родителям? И что она скажет им? Что из-за ее отношений со склонным к жесткому сексу сыном нефтяного олигарха им нужно срочно уезжать куда-то из их деревни, прятаться? Что она всех их подвергает смертельной опасности?

А если она уйдет? Можно ли надеяться, что он действительно оставит в покое ее родителей?

Что-то еще…

Арина умылась ледяной водой, радуясь тому, как она обожгла ее красное лицо. Чувства начали приходить в норму, но руки еще дрожали, и мир все еще распадался на части, перестав быть единым целым. Куски и обломки.

Она вспомнила!

Что-то на столе, он увидел что-то на столе.

Она заставила себя сделать три глубоких вдоха и поспешила в гостиную. Нужно успеть, пока не вернулся Максим. Судя по тому, как быстро ушел Аркадий, у нее не так уж много времени. Арина подошла к столу и принялась методично осматривать весь тот хаос, который Максим зовет творческой организацией процесса. Теперь у нее была цель, и ее тело подчинилось этой цели, и дрожь утихла. Нужно понять, что его напугало. Напугало? Пожалуй, да. Именно напугало. Он даже побледнел.

Итак, что мы имеем. Арина не притрагивалась к вещам, только смотрела.

В центре стоял компьютер, но его сейчас нет, так как Максим забрал его на переговоры, которые, кстати, скорее всего, фальшивка. Этот «дядюшка-дьявол» организовал переговоры, чтобы выманить Максима из дома. Максим бы никогда не позволил ему так обращаться со своей девушкой. Может быть, Максим сможет защитить ее родителей?

Возможно. Или нет. Может ли она довериться Максиму или от этого все станет только хуже? Думай, Арина, думай.

• Предыдущая
• 41/57
• Следующая