Сердце Башни - Злотников Роман Валерьевич - Страница 45

• Предыдущая
• 45/52
• Следующая

Твари выскочили на Грона со спины совершенно бесшумно и едва его не сбили. Когда Грон, в последний момент услышав-таки шорох листьев, начал разворачиваться, они уже почти прыгнули, но… именно почти. Потому что в последний момент первая из них вместо прыжка шмякнулась задницей на полог из гнилых листьев и уперлась передними лапами, изо всех сил тормозя. Ее товарка, не успев среагировать, впечаталась в нее, отчего они обе повалились на землю. Это дало Грону пару мгновений, необходимых для того, чтобы встать в боевую стойку, выставив вперед клинки… Но повторной попытки нападения не последовало. Твари вскочили на ноги, сморщили носы, как будто им в ноздри ударил какой-то неприятный запах, потом разочарованно рыкнули и, развернувшись, исчезли. Грон же еще некоторое время стоял, застыв в боевой стойке и напряженно оглядываясь. А потом вогнал «барсы» в ножны и выудил из-за пазухи тускло поблескивающую «каплю» амулета. Несколько мгновений поразглядывав ее, он хмыкнул, качнул головой и пробормотал:

– Ты смотри, работает… – после чего убрал ее за пазуху и ухватился за рукоять «барса», собираясь снова извлечь клинок. Но, немного поразмышляв, отпустил рукоять и махнул рукой.

– А-а, пойду так. Все равно, если амулет не поможет – разорвут раньше, чем я хотя бы развернуться к ним успею.

Больше в этот день ему тварей не встретилось, хотя какие-то шорохи и подвывания время от времени неподалеку слышались. Но если первое время при этих звуках он замирал, выхватив «барсы» и напряженно оглядываясь по сторонам, то ближе к вечеру обнаглел настолько, что даже перестал останавливаться. Это было, конечно, плохо, но «утренняя зарядка» с прорубанием сквозь «джунгли» его, судя по всему, изрядно утомила. Да и дальнейший путь отнюдь не был легкой прогулкой: приходилось и перепрыгивать через валявшиеся деревья, и подныривать под низкие ветви, и, уткнувшись в бурелом или овраг, пробираться через них, если быстро не находилось более удобного обхода.

Примитивный компас у него был, но Грон ему не очень доверял, особенно здесь, в Запретной пуще. Кто его знает, что тут может твориться с магнитным полем? Если уж этот прибор начинает врать на залежах железной руды, то как он реагирует на… магию? Или что оно тут такое. Да даже на Земле у людей с некими способностями в руках вон и рамки крутятся и отвесы отклоняются от вертикальной линии. А чего тогда от этого места ждать?.. Поэтому Грон больше рассчитывал на свое собственное чувство направления. Однако долгие обходы его непременно бы сбили, поэтому он зачастую предпочитал лезть через бурелом напрямую, нежели пытаться искать далекий обход.

План на первый день путешествия он, похоже, выполнил. Похоже, потому что точно вычислить расстояние, которое Грон прошел до… ну, наверное, заката, вычислить было невозможно. Наверное – так как узнать, что действительно творится там, наверху, где существовало голубое небо, облака и жаркое светило, спустя несколько часов уже было невозможно.

Пуща очередной раз изменилась. Не столь радикально, как в первый, но все равно заметно. Солнечный свет, даже рассеянный, почти совершенно исчез, уступив место даже не сумраку, а натуральной тьме, зато вокруг появилось множество слабо светящихся гнилушек. Светились-то они слабо, но их было так много, что их общего света вполне хватало, чтобы двигаться, не сильно рискуя сломать себе ногу, насадиться с размаху на засохший обломанный сук или свалиться в какую-нибудь яму. Так что Грон принял решение идти, пока не захочется спать.

Часов у него с собой не было. Хотя часовая мануфактура в Агбер-порте уже появилась и наладила производство аж девятнадцати моделей таковых – от напольных до карманных. Ну как моделей… Она выпускала шесть типоразмеров механизмов, четыре из которых могли быть исполнены в четырех вариантах каждый, различающихся количеством доступных функций. А еще одна имела два варианта исполнения. Корпуса же для часов чаще всего изготавливали ювелиры, а для настольных и напольных часов – камнерезы и краснодеревщики. Так что, в принципе, собственные часы у Грона были, даже карманные, причем не в одном экземпляре. Но собираемые на мануфактуре часовые механизмы работали довольно громко – приблизительно как советский будильник… И он оставил их во дворце, опасаясь, что твари Пущи могут не вовремя услышать это гулкое тиканье и заинтересоваться тем, что издает такие странные звуки. Скрытность же наше все!

И, как выяснилось, зря. Твари обнаруживали его безо всякой помощи часового механизма, хотя почему-то не нападали. И вообще, приблизившись, довольно быстро теряли к нему интерес, что было весьма необычно и никак не соответствовало тем описаниям путешествий к Башне Владетеля, которые им удалось раздобыть. В этих описаниях утверждалось, что твари выходили из Пущи и всю дорогу сопровождали следующих по дороге, не смея подходить ближе того расстояния, на которое амулет позволял им приближаться, но и никуда не удаляясь. Отчего всех, напрвляющихся в Башню, в дороге всегда преследовал постоянный страх… Здесь же они почему-то вели себя совершенно по-другому.

Так что он шел, пока были силы, а когда они стали кончаться – принялся искать место для ночлега. Но как время его остановки соотносилось с реальным астрономическим, Грон абсолютно не представлял. Впрочем, в Пуще это было не так важно. День, ночь… здесь, в Пуще, эти понятия были весьма условны. Но вот проникать в Башню он собирался перед рассветом. В то время, когда у человека наиболее крепкий сон.

На ночлег он остановился у очередного ручья. Сначала прошел немного дальше, но там, дальше, начинались болота. И Грон решил, что заночевать в болотах он всегда успеет, а пока есть возможность, стоит остановиться в немного более приятном месте. Хотя он сильно сомневался в том, что к тому месту, которое он выбрал для ночлега, хоть сколько-нибудь уместно применить прилагательное «приятный».

После такого напряженного дня трех запланированных горстей рациона на ужин ему явно должно было оказаться маловато – он изрядно вымотался, и физически, и психологически. Напряжение от незапланированных встреч с обитателями Пущи оказалось очень большим, так что жрать хотелось неимоверно. Поэтому, минуту поразмышляв, Грон решил окончательно плюнуть на скрытность и сделать себе похлебку. Потому что разбавить… или, вернее, наоборот – добавить к рациону ему было нечего. Кроме рациона он никакой другой пищи с собой не взял. А так хоть жидкости нахлебается и заполнит ей голодное брюхо. В конце концов, если надежды на скрытность не оправдались, а тварей (возможно, всего лишь пока) можно не особенно опасаться – развести костер ничего не мешает.

Ага, как же! Как выяснилось, кое-что мешает – и очень сильно. А именно то, что ветки этих изувеченных чем-то деревьев практически не горят. Грон потратил почти два часа, прежде чем нашел способ, позволивший ему разжечь хотя бы слабый костерок. И заключался он в том, что вместо почти абсолютно негорючего дерева ему пришлось использовать комки паутины. Ну, или, мха – Грон так и не смог разобраться, что же это такое. Но горело это вполне приемлемо. Ну, по местным меркам, конечно…

Похлебка удалась. Впрочем, наверное, с этим утверждением в других условиях многие могли поспорить, но если судить по тому, с какой скоростью она исчезла в желудке Грона – несомненно удалась. Более того, покончив с похлебкой, Грон не удержался и, так сказать, поверх нее, закинул в уже слегка округлившееся брюхо еще пару горстей рациона. Рассудив, что хуже от этого не будет, а вот лучше – вполне вероятно. В конце концов, у него впереди, в лучшем случае, еще три дня пути. А скорее всего и больше. Не по дороге же идет…

Следующий день Грон штурмовал болота. К его удивлению, путь через них оказался куда легче, чем сквозь ту зеленую стену у опушки Запретной пущи. На большей части пути болота оказались неглубоки, едва по колено. К тому же слой ила на дне у них был не очень толст, и, даже в случае остановки, ноги не засасывало так глубоко, чтобы после короткого передыха требовалось, опираясь на вырубленную жердь, выдирать их из него. И по пояс он провалился только в трех местах. Хотя в одном из этих трех его едва не засосало. Слава Владетелю, успел развернуть жердь и лечь на нее плашмя, после чего осторожно, потихоньку, выкарабкался.

• Предыдущая
• 45/52
• Следующая