Сердце Башни - Злотников Роман Валерьевич - Страница 46

• Предыдущая
• 46/52
• Следующая

Он уже практически преодолел болота, ну так казалось, поскольку крошечные островки с твердой почвой начали встречаться все чаще и чаще, а само болото заметно обмелело, когда на очередном островке перед ним раздался громкий вопль.

– Кга?а?а! – и ему в лицо прыгнула какая-то тварь, размером с лягушку… довольно большую лягушку… очень большую лягушку. Грон почти успел отреагировать. Почти. Вскинув жердь, которую он держал в руках, он отмахнулся от летящей тушки и, хотя попал по ней не слишком удачно, но сумел, так сказать, сбить ей прицел. Она не попала ему в лицо, но до плеча дотянуться все-таки успела!

– А?а?а! – укус было очень, просто чудовищно болезненным. Боль ударила в виски, и его повело в сторону так, что он был вынужден упасть на колено. Как выяснилось спустя мгновение, к собственной удаче. Потому что тварь оказалась не одна. И следующие уже летели к нему вопя во всю глотку и разинув пасти. Грон швырнул в них жердь и торопливо потянул из ножен «барсы»…

Следующие несколько минут он прыгал по островку, уворачиваясь от прыгающих на него тварей и пытаясь располовинить их клинками еще на лету. И то, и другое получалось не очень. В первую очередь потому, что первая тварь продолжала висеть на нем, регулярно обдавая волнами боли, от которых у него подкашивались ноги и «барсы» норовили выпасть из рук…

А потом твари кончились. Все. В том числе и та, которая висела на нем. Улучив момент, он рубанул вдоль плеча, рискуя обрубить себе что-нибудь нужное – сил уже не было терпеть эту боль…

Грон, постанывая, рухнул на землю, и осторожно прикоснулся рукой к открытой ране… Ее не было! Куртка комбинезона оказалась совершенно не прокушенной! Он несколько мгновений неверяще ощупывал плечо, но ничего не поменялось. Одежда оказалась совершенно целой, хотя на плече по-прежнему висели склизкие останки твари. Да и плечо уже почти не болело. И что это было? Откуда такая дикая, буквально обессиливающая боль?

Но тут откуда-то с боку, послышалось знакомое:

– Кга?а?а, – и Грон, поспешно подхватив «барсы», вскочил на ноги и припустил вперед так быстро, как только смог. По пути ругая себя последними словами. Кретин! Идиот! Дебил! Расслабился. Идет по Запретной пуще, как по парку. Даже «барсы» не достает. Ну как же – он, такая фифа, что его даже твари Пущи тронуть не смеют. У него а?а?амулет, блин, охрененный! А если бы на нем не одна «лягуха» повисла, а хотя бы две – что тогда? Он бы на ногах от боли стоять не смог бы! Но все-таки, каким образом она умудрилась вызвать такую боль, даже не коснувшись его тела?

В этот день Грон прошел заметно меньше, чем вчера, потому что уже через час после схватки, когда ему удалось, наконец-то, покинуть болото, у него начало сосать под ложечкой. Причем так, будто он не ел минимум дня три. И при этом все эти три дня либо землю копал, либо камни таскал, либо бревна ворочал. Так что промучившись еще около пары часов, причем не столько потому, что так уж старался продвинуться к Башне, сколько для того, чтобы разведать какие тут, на новом участке Запретной пущи, начавшемся после болот, могут встретиться опасности, он решился-таки встать на стоянку. Пожрать.

Место для стоянки Грон снова выбрал на берегу лесного ручья, хотя чуть подальше, шагах в ста, располагалось небольшое озерцо. Но останавливаться там он не рискнул. Вода озерца была темна и непрозрачна, так что кто его знает, какие твари таятся в его глубине. К тому же чисто сухопутные твари его, до этого момента, не трогали, а вот «лягухи» – едва не сожрали. Или не… выпили. Болью. Так что лучше поберечься и держаться от водоемов подальше, пока не наберется побольше информации и не станет понятно, чего и кого действительно стоит опасаться… Ну, если он, конечно, доживет до того момента, когда информации окажется достаточно для хоть какого-нибудь внятного анализа.

Прежде чем окончательно остановиться, Грон сделал вокруг выбранного места пяток кругов по расширяющейся спирали, проверяя, нет ли поблизости кого-то или чего-то опасного. Причем в основном не глазами, поскольку пришел к выводу, что шансов на то, что здесь, в Запретной пуще, он увидит опасность раньше, чем она появится перед ним в, так сказать, полный рост, очень немного, а, скажем так, собственной тушкой. Если есть что опасное, уж лучше пусть оно атакует его сейчас, пока он наготове и во всеоружии. Авось отмахаемся. Ну, как от тех «лягух». Потому что если оно приползет тогда, когда он будет спать… Дежурства-то тут распределять некому. А если совсем не отдыхать, бдя настороже всю ночь – он в Пуще долго не протянет.

Попытка развести костер снова началась с поиска горючего материала. Запретная пуща после болот в очередной раз изменилась, и никаких комков паутины вокруг больше не было. А ветки, листья и кора с гигантских деревьев, которую Грон с трудом сумел отколупать от стволов, гореть отказывались напрочь. То ли потому что были буквально напитаны водой и… какой-то слизью, то ли просто потеряли такое свойство под действием тех самых, пресловутых эманаций Пущи. Промучившись, Грон плюнул и принялся жевать рацион всухомятку, запивая водой из родника, которую прогнал через примитивный угольный фильтр, заботливо упакованный в его мешке как раз на такой случай. Конечно, лучше было бы воду еще и прокипятить, но как тут это сделаешь.

Напившись воды, отчего сосущее ощущение под ложечкой слегка поутихло, Грон еще раз внимательно осмотрелся, а потом осторожно расстегнул куртку и стянул ее с плеч. На ней до сих пор болтались приклеившиеся к ткани останки «лягухи». По пути он несколько раз пытался очистить от них куртку, но ничего не получалось. Они приклеились намертво. Поэтому он решил не трогать их до вечера, до момента остановки на ночь, а уже на стоянке заняться ими основательно.

Останки «лягухи» удалось срезать только с верхним слоем кожы. Грон брезгливо швырнул их под ноги, и почти сразу, чертыхнувшись, цапнул снова, собираясь отбросить подальше. Но затем усмехнулся и, выудив зажигалку, щелкнул кремнем…

– Эх, ты!

Полыхнуло так, что ему чуть не опалило брови. Грон несколько секунд ошарашенно смотрел на языки пламени, пляшущие над останками твари, а затем торопливо вскочил и бросился к ручейку, чтобы набрать воды, опасливо озираясь по сторонам. Уж больно ярко полыхали останки. А ну как забредет кто на огонек? А добрых гостей в Пуще быть не может по определению – в лучшем случае временно неопасные. И не угадаешь, как долго продлится это время…

Похлебка получилась ничуть не хуже, чем прошлым вечером. А вот со странным костром все было не так уж и хорошо. Он не тушился. Совсем. И вроде гореть-то там было особо нечему – пасть, разинутая так, что, казалось, вывернись она еще чуток в обратную сторону, и «лягуха» сама себя и проглотит, кусок головы и обрубок правой лапы. А за те полчаса, пока закипала вода в котелке – почти никаких изменений. Только кожа по краям обрубка слегка обуглилась и начала свертываться – похоже на то, как это бывает у горящего листа бумаги. А когда Грон после ужина попытался залить огонь водой, ничего не получилось. Тогда он попробовал затоптать пламя. Результат оказался хуже, чем при попытке залить огонь целым котелком. Если в первом случае, огонь на мгновение почти исчезал и разгорался только еще через пару мгновений, то при затаптывании языки пламени только обтекали сапог, ничуть не уменьшаясь в размерах. Более того, еще и поджигали сам сапог… Попытка забросать огонь «негорючими» листьями и ветками привела к тому, что огонь исчез. Но ненадолго. Уже минут через пятнадцать, когда Грон уже успел слегка задремать, послышался треск, а затем языки пламени снова вырвались наружу. Грон дернулся, потом чертыхнулся и решил плюнуть на это дело. Горит так горит. Похоже, он вообще ничего не способен поделать в этой Пуще. Поэтому лучшим выходом будет последовать совету психологов, который они дают жертвам изнасилований. Если вы попробовали все способы этого избежать и ни один из них не сработал – тогда расслабьтесь и постарайтесь получить удовольствие.

• Предыдущая
• 46/52
• Следующая